Г.Джимз - Г.Понсонби. 20 марта 1837 г. Письмо о сомнительной легитимности блокады Россией черноморского побережья Черкесии и о захвате русскими британского судна "Виксен"
Г.Джимз - Г.Понсонби.
Одесса,20 марта 1837 г.
... Когда меня пригласили высказать свое мнение по поводу притязаний России на суверенитет над Черкесией, я еще не знал об экспедиции шхуны "Виксен", захват которое русскими пробудил повышенный интерес к этому вопросу, так что и мои мысли продолжают вращаться вокруг многочисленных фактов, которые могут быть приведены для доказательства того, что независимость народов Кавказа всегда молчаливо, если не иначе, признавалась как Россией, так и Турцией.
В печати уже было нагромождено немало чепухи по этому вопросу, особенно в нашей прессе, которая вообще обнаруживает большое невежество всякий раз, когда речь идет о фактах и событиях, касающихся России. Но на меня произвели большое впечатление некоторые веские аргументы, с которыми в одной газете выступил недавно один немецким публицист, считающий, что даже в Адрианопольском договоре нет ничего такого, что могло бы быть понято как отрицание существовавшей до него независимости черкесского Кавказа. Намек на черкесов, сделанный двумя договаривающимися сторонами, означает, что черкесы не находятся под властью ни той, ни другой державы. Условие договора, в которое определяется линия границы, не может быть истолковано как нечто большее, чем обязательство Порты воздерживаться от будущих притязаний /на отходящую к России территорию/ и не чинить больше препятствий или вреда мерам России, направленным на овладение, путем завоевания, страной, лежащей к северу от новой линии и /черноморским/ побережьям от бухты св. Николая до Анапы. Потому-то, отмечается в статье, в статье 4 договора мы и не найдем слова "цессия". Автор статьи ссылается далее на карту, опубликованную русским штабом в 1826 году, которая при близком ее рассмотрении оказывается самым явным и неопровержимым доказательством того, что Россия в то время не считала Черкесию и восточное побережье Черного моря, за исключением нескольких изолированных крепостей, принадлежащими Турции. Эти замечания, совпадающие с теми, которые я имел честь сделать в моем письме № 20, прошу расценить как намек на то,как нам дальше строить нашу аргументацию, я же лично не беру на себя смелость это делать. Если вы сочтете эти замечания правильными, то они могут создать уверенность /оставляя вопрос о независимости в стороне/ в том, что у нас нет необходимости добиваться показаний оттоманских министров, опровергающих существование прежних прав /Турции на Черкесию/, чтобы доказать несостоятельность предположения насчет будто бы имевшей место цессии, на которую, однако, ссылается официальное заявление, опубликованное в "Журналь де Сен-Петерсбург", хотя сами условия /Адрианопольского/ договора не подтверждают того, что такая цессия была сделана.
Так как дело о шхуне "Виксен" неразрывно связано с вопросом о суверенитете, боюсь, что разрешение спора /если делу будет действительно дан ход/ натолкнется на большие трудности, если только Россия, увидев несостоятельность позиции, на которой она основывала свою претензию де-юре, не решится признать за черкесами право воюющей страны, не откажется от своих претензий на счет карантина и не заменит их формальным объявлением блокады с достаточно широким оповещением о ней. В таком случае нам, если будет доказано,что захват был незаконным, будут причитаться репарации, хотя, с другом стороны, "военная добыча" России и останется у нее в руках. Как мы уже видели, русские генералы и адмиралы высказывают свои мнения более прямо и откровенно, не обращая внимания на выдвигаемые фиктивные предлоги, и они никогда не думали и не говорили о принятых мерах иначе, как о способе досадить стране которую они признают за своего противника; и, действительно, /русское/ правительство, кажется, вступило теперь - неразумно и без всяком к этому необходимости - на путь иной и более тонкой политики.
Когда страна строит планы завоеваний, никакое вмешательство дипломатий, как я себе представляю, дозволяться не будет. На карту поставлены позиции России и Азии, и защита ее границ от беспокойных и варварских соседей послужит для нее благовидным предлогом...
* Официальный орган русского МИД, выходил на французском языке.
PRO, FO 78/302
Одесса,20 марта 1837 г.
... Когда меня пригласили высказать свое мнение по поводу притязаний России на суверенитет над Черкесией, я еще не знал об экспедиции шхуны "Виксен", захват которое русскими пробудил повышенный интерес к этому вопросу, так что и мои мысли продолжают вращаться вокруг многочисленных фактов, которые могут быть приведены для доказательства того, что независимость народов Кавказа всегда молчаливо, если не иначе, признавалась как Россией, так и Турцией.
В печати уже было нагромождено немало чепухи по этому вопросу, особенно в нашей прессе, которая вообще обнаруживает большое невежество всякий раз, когда речь идет о фактах и событиях, касающихся России. Но на меня произвели большое впечатление некоторые веские аргументы, с которыми в одной газете выступил недавно один немецким публицист, считающий, что даже в Адрианопольском договоре нет ничего такого, что могло бы быть понято как отрицание существовавшей до него независимости черкесского Кавказа. Намек на черкесов, сделанный двумя договаривающимися сторонами, означает, что черкесы не находятся под властью ни той, ни другой державы. Условие договора, в которое определяется линия границы, не может быть истолковано как нечто большее, чем обязательство Порты воздерживаться от будущих притязаний /на отходящую к России территорию/ и не чинить больше препятствий или вреда мерам России, направленным на овладение, путем завоевания, страной, лежащей к северу от новой линии и /черноморским/ побережьям от бухты св. Николая до Анапы. Потому-то, отмечается в статье, в статье 4 договора мы и не найдем слова "цессия". Автор статьи ссылается далее на карту, опубликованную русским штабом в 1826 году, которая при близком ее рассмотрении оказывается самым явным и неопровержимым доказательством того, что Россия в то время не считала Черкесию и восточное побережье Черного моря, за исключением нескольких изолированных крепостей, принадлежащими Турции. Эти замечания, совпадающие с теми, которые я имел честь сделать в моем письме № 20, прошу расценить как намек на то,как нам дальше строить нашу аргументацию, я же лично не беру на себя смелость это делать. Если вы сочтете эти замечания правильными, то они могут создать уверенность /оставляя вопрос о независимости в стороне/ в том, что у нас нет необходимости добиваться показаний оттоманских министров, опровергающих существование прежних прав /Турции на Черкесию/, чтобы доказать несостоятельность предположения насчет будто бы имевшей место цессии, на которую, однако, ссылается официальное заявление, опубликованное в "Журналь де Сен-Петерсбург", хотя сами условия /Адрианопольского/ договора не подтверждают того, что такая цессия была сделана.
Так как дело о шхуне "Виксен" неразрывно связано с вопросом о суверенитете, боюсь, что разрешение спора /если делу будет действительно дан ход/ натолкнется на большие трудности, если только Россия, увидев несостоятельность позиции, на которой она основывала свою претензию де-юре, не решится признать за черкесами право воюющей страны, не откажется от своих претензий на счет карантина и не заменит их формальным объявлением блокады с достаточно широким оповещением о ней. В таком случае нам, если будет доказано,что захват был незаконным, будут причитаться репарации, хотя, с другом стороны, "военная добыча" России и останется у нее в руках. Как мы уже видели, русские генералы и адмиралы высказывают свои мнения более прямо и откровенно, не обращая внимания на выдвигаемые фиктивные предлоги, и они никогда не думали и не говорили о принятых мерах иначе, как о способе досадить стране которую они признают за своего противника; и, действительно, /русское/ правительство, кажется, вступило теперь - неразумно и без всяком к этому необходимости - на путь иной и более тонкой политики.
Когда страна строит планы завоеваний, никакое вмешательство дипломатий, как я себе представляю, дозволяться не будет. На карту поставлены позиции России и Азии, и защита ее границ от беспокойных и варварских соседей послужит для нее благовидным предлогом...
* Официальный орган русского МИД, выходил на французском языке.
PRO, FO 78/302
Комментарии 0