В "кавказской" Иордании и Сирии у адыгов, абаза и чеченцев
Журнал Международной абхазо-абазинской ассоциации "АБАЗА" №3
Поездка наша была в известной степени туристической. Но распорядок, а главное, встречи с кавказской диаспорой легко раскрывали ее основную цель.
Делегация состояла из 11 человек, представлявших черкесов, абазин, русских, чеченцев, абхазов. Некоторые были в этих краях, особенно в Сирии, не впервые. У других здесь друзья, приятели. Да и кое-кто из здешних не раз бывал на Кавказе, на своей исторической родине, и таким образом оказался нам знаком. Отчасти этим и объяснялась наша особая взволнованность перед предстоящими встречами.
Наконец самолет приземлился. В зале ожидания аэропорта в Аммане нас уже ждали несколько активистов черкесской общины, и, конечно, наш гид Мажди - сотрудник местной турфирмы. Он довольно бойко говорит по-русски. Ему лет 35. Русскому научился в Киеве, в институте международных отношений. Оттуда и привез себе жену. Да не украинку, а арабку ливанскую.
Едва нас разместили в гостинице, как стали приходить представители кавказской эмиграции. Мы спустились в холл и общались там довольно стихийно и беспорядочно, в зависимости от того, кто на каком языке мог изъясняться.
Абхазская молодежь в Аммане либо вовсе не знает языка предков, либо едва понимает его. Но кабардинский (почти у всех мамы и бабушки кабардинки) они знают хорошо. Здесь в малой Азии, в местах компактного расселения адыгов, абхазы оказались в заметном меньшинстве и потому постепенно теряют родной язык. Лишь некоторые представители старшего поколения говорят по-абхазски. Однако национальное самосознание у них достаточно высоко. И, видимо, для того, чтоб быть узнаваемыми в общечеркесской массе, они носят фамилию Абаза, подчеркивая свое абхазское (абазское) происхождение.
Тем удивительней было обнаружить на этой земле молодого человека, неплохо говорившего не только по-абхазски, но и по-русски. Лейба Халдун (здесь эта фамилия произносится - Лейа) прошел добровольцем всю абхазо-грузинскую войну 1992-93 гг. Этим и объясняется его знание абхазского и русского языков. Он вспоминает своих боевых друзей, среди которых были не только абхазы, но и адыги, чеченцы, осетины, русские.
Защищал свое историческое отечество в недавней войне и Рамиз Гечба. Он потомок знатнейших абхазских князей, владевших когда-то частью гагрского района Абхазии и адлерского - современного Сочи. Он тоже прилично изъясняется как по-абхазски, так и по-русски. Всегда держится рядом с Лейбой Халдуном, признанным лидером здешней черкесской молодежи.
На встречу с нами Лейба привел многочисленную молодежную депутацию, которая, видно, во многом разделяет темпераментно-патриотические устремления своего лидера. А устремления у Лейбы и его молодых сподвижников связаны с возможным деловым сотрудничеством со своими кавказскими соотечественниками и созданием совместных иордано-кавказско-российских предприятий. В этом молодые амманские черкесы видят один из наиболее рациональных путей к сближению с исторической родиной.
Об этих и иных своих чаяньях говорили молодые амманцы с Тарасом Шамбой, президентом Международной ассоциации абхазо-абазинского (абаза) народа, которая была инициатором и организатором нашей поездки. В это же время за соседними столиками в вестибюле гостиницы уже заседала другая группа. Ее притягательным центром был единственный дважды герой Иордании, чеченец, генерал Ахмед Аллаудин Арслан. Конституцией Иордании не предусмотрено присвоения одному и тому же человеку звания дважды героя. Однако специальным постановлением за особо выдающиеся заслуги было сделано исключение: Ахмед Арслан дважды был отмечен высшим званием и высшей наградой страны.
На следующий день с утра мы уехали на экскурсию в Петру. По дороге наш гид рассказывал об экономической и культурной жизни Иордании, о современной политической ситуации в регионе, в особенности в связи с обострением обстановки вокруг Ирака.
Зная, что имеет дело с "черкесскими" туристами, Мажди особо подчеркивал, что в Иордании черкес является олицетворением государственной безопасности. Охрана дворца и гвардия короля Хусейна и его брата - наследного принца Хасана - состоят исключительно из "черкесов". Причем, слово "черкес" здесь понимают в подчеркнуто широком общекавказском значении. Например, в визе, выданной в московском посольстве Иордании члену нашей группы, чеченцу по происхождению и по паспорту, в графе "национальность" с особым уважением записали - "Circassian", т.е. "черкес".
Королевская охрана ходит в черкесской национальной одежке при газырях и кинжалах. На папахах у них - значки в виде короны. Символ королевской власти. И, как не без иронии заметил наш гид, если в Иордании "черкесы" являются оплотом надежности, стабильности, гарантом государственной безопасности, то в России они "лица кавказской национальности" и дестабилизирующий элемент.
- А все дело в сбалансированности национальной политики - заметил наш экскурсовод. При этом он сослался на мудрость решений короля Хусейна как во внешней, так и во внутренней политике. В Иордании бывшие беженцы с Кавказа представлены не только в дворцовых гвардиях, они и в парламенте постоянно имеют свои 3 места. Эта квота закреплена за кавказцами официально. Отдельную квоту, как религиозное меньшинство, имеют представители христианской общины.
Подъехав к Петре, мы вышли на площадку, где нам предложили поехать верхом. Кавказцы, в том числе и я, конечно, сели на лошадей. То, что было нагромождено на моего коня, никак не напоминало седла, и я не отважился пустить его вскачь, тем более по спуску, да и будучи увешенным фотоаппаратами. Зато вскоре мимо меня сдержанным галопом проскакал, ничем не обремененный, полный достоинства, словно вросший в седло, абазин Олег Етлух.
Пахнуло Кавказом. Я улыбнулся вслед земляку и в душе поблагодарил за уместное напоминание о Родине.
И вдруг в узком и пыльном ущелье нашему взору открывается Петра: дворцы, жилые помещения, кельи, высеченные из скального монолита в далекие времена, -картина может поразить воображение самых искушенных экскурсантов. Если бы не окружение туристов... оказавшись наедине с этой красотой, можно было легко поверить, что это сказочный сон.
Экскурсионные достопримечательности Иордании, разумеется, привлекли бы гораздо большее число туристов, если бы не напряженная обстановка в регионе, которую создают нерешенность арабо-израильского конфликта и время от времени осложняющаяся обстановка вокруг Ирана. Но по некоторым деталям, которые не ускользнули от нас, страна все-таки рассчитывает на оживление туристического бизнеса.
Вскоре конный маршрут закончился, и мы продолжили путь пешком. Даже для теплолюбивых абхазов погода в Иордании в последнюю неделю ноября оказалась неожиданно летней. Мы в одних легких рубашках прохаживались по теснинам неправдоподобного скального города, перемешиваясь с экскурсантами других групп, затем снова находили друг друга и опять дробились на отдельные группки или превращались в независимых одиночек, знающих толк в свободе и искусстве, как это случалось порой с моим земляком Виктором Тлябичем.
Вечером того же дня мы были в гостях у уже известного нам генерала Ахмеда Арслана. Ради такого случая хозяин дома пригласил наиболее интересных чеченцев из числа своих знакомых. Прежде всего это шейх Абдыл Баки Джамо. Он впервые был избран в парламент, когда ему было 28 лет. С тех пор не раз избирался. И вот теперь вновь избран сенатором в верхнюю палату парламента. За спиной этого пожилого человека работа в парламентском комитете по законодательству, который он возглавлял, будучи одновременно министром юстиции.
Следующий гость Мухаммед Башир в разное время работал министром сельского хозяйства, а затем и мэром города Аммана. А Сами Абдул-Хади Бено оказался отставным генерал-лейтенантом госбезопасности.
В этот вечер нашу депутацию возглавлял президент Конфедерации народов Кавказа Юсуп Сосламбеков. Он высказывал землякам свои соображения по различным вопросам, озвучивал на чеченском языке мнение своих спутников. Свое видение путей урегулирования конфликтов на Кавказе высказали академик Тарас Шамба и ответственный работник российского министерства по делам СНГ Александр Бердников.
Наших иорданских собеседников, конечно же, интересовали вопросы, связанные с положением в Чечне, и, естественно, возможное развитие событий на Кавказе в целом. При этом Шейх Абдыл Баки Джамо предостерег всех участников от радикализма. Он подчеркнул, что еще до войны в Чечне при встрече с Джохаром Дудаевым советовал последнему не идти на откровенное противостояние с Россией...
Мы сидели за традиционным чеченским столом с бараниной, мелкими галушками и чесночной подливой. Никаких алкогольных напитков за столом не было. Это также говорит в пользу того, что здешние чеченцы - правоверные мусульмане. Хозяин дома Ахмед Арслан, узнав о шапсугском происхождении моих дальних предков сообщил, что в Израиле есть шапсугское село Куфыр-Кама, где проживают одни черкесы. Славится оно чистотой и трудолюбием жителей.
Следующим утром мы уже ехали к Мертвому морю. Наш маршрут проходил мимо черкесского села Наур, расположенного значительно ниже трассы. Не заслоненное никакой растительностью, оно видно как на ладони. Белокаменные дома Наура расположены не так густо, как это бывает в иных арабских поселениях. Мы сфотографировались на фоне черкесского села и продолжили путь к берегам Иордана и Палестинскому нагорью. Там, за Иорданом и гладью озера, - Израиль.
Кстати, наша группа очень рассчитывала один день посвятить поездке в Иерусалим. Однако наш гид, обратившись в турбюро не в первый, но уже в последний раз, объяснил отказ тем, что заявку следовало было делать много раньше, еще в Москве. Но поскольку до Иерусалима не так далеко, мы считали, что идем по земле, по которой ступал Господь, и которая помнит Его святые стопы.
В Мертвом море, из всех остальных членов группы, не купался один я. По моим прогнозам в тот день должен был пойти дождь, и я не взял плавок. Но гроза и удовольствие покупаться в Мертвом море прошли стороной. Честно говоря, я не очень завидовал своим товарищам и вообще тайно помышлял повернуть наш маршрут в сторону Мадабы. Отсюда не более 20-ти километров. Там есть развалины раннехристианских церквей с мозаиками. Этой робкой мечте также не дано было сбыться.
Между тем наша команда здорово резвилась. Странно было видеть людей, как бы воткнутых в воду чуть выше пояса. Казалось, они стоят на мелководье. На самом же деле тяжелая вода пересоленного озера выталкивала тела, и создавалось впечатление, что мои товарищи плыли как бы над водой, словно на каких-то невидимых надувных матрацах.
Вечером мы уже были в Черкесском культурном центре или, как его называют кавказцы, в хасе. Это современной архитектуры двухэтажное здание, построено оно на территории, выделенной специально для нужд черкесской диаспоры. Обширное футбольное поле покрыто толстым зеленым войлоком на резиновой основе. Сооружены трибуны. Имеются открытая эстрада и кафе.
Молодежь располагает здесь отдельным корпусом и устраивает досуг на свой молодежный вкус. Женщины здесь тоже имеют свою часть, в том числе и тренажерный зал для поддержания формы и здоровья.
Во дворе хасы стоит арба - свидетельница давних переселенческих невзгод. Говорят, ей 150 лет. На ней одна из черкесских семей переехала из Турции в Иорданию. Теперь эта повозка уже давно занимает место на почетном постаменте, а потомки тех, кого она тогда перевозила, приезжают сюда на иномарках.
На стенах в вестибюле и конференц-зале Черкесского культурного центра висят портреты наиболее выдающихся представителей черкесской эмиграции, отличившихся на государственной службе. На особо почетном месте - фотографии короля Хусейна в окружении черкесской гвардии и аналогичная - с принцем Хасаном.
В Аммане выходит журнал черкесской диаспоры на арабском языке под названием "Нарт". Публикации этого издания держат своих читателей в курсе событий их далекого отечества. Здесь публикуются статьи по общекавказским проблемам, по истории, на темы современной жизни черкесской диаспоры в Иордании и союзной Сирии.
Нашу делегацию приветствовал председатель Черкесского центра в Аммане Хасан Хурша. Его идею углубления связей между соотечественниками, живущими в различных странах мира, культурной и гуманитарной взаимопомощи поддержал в своем выступлении юрист-пенсионер, бывший член Верховного Суда Иордании, абхаз Омер Агрба. Выступления иорданской стороны переводил с кабардинского на русский абхаз, радиотехник Гечба Мухамед Гасан. Он пятнадцать лет назад закончил Одесский политехнический институт.
Аэротопограф, ныне пенсионер, адыг Махмуд Дохкан Сабанши подарил абхазской делегации рельефный макет Абхазии. Принимая с благодарностью этот дар, Тарас Шамба передал привет участникам встречи от президента республики Абхазия Владислава Ардзинбы и заверил, что этот замечательный дар найдет достойные место среди экспонатов Абхазского государственного музея в Сухуме.
В кулуарах этой встречи нам удалось поговорить с некоторыми нашими соотечественниками. Кроме молодых людей, прошедших войну в Абхазии, говорить по-абхазски мог только 72-летний Гечба Баха Сейфеддин, двоюродный брат недавно умершего моего знакомого Яхьи, с которым в мы свое время познакомились в Сухуме. Подходил к нам также Гечба Ауни Сейдгеддин и еще не замужние девушки из рода Гечба, а также Чкуа Исса с женой Хинд Цвижба.
Хинд хорошо знают в Абхазии. Она не раз приезжала на историческую родину во время учебы в Ростовском инженерно-строительном институте. Беседовали мы и с Джаткяром Ауни - представителем поколения Джаткяр абхазского дворянского рода Арютаа. Он врач- анестезиолог, закончил в 1978 году медицинский институт в Киеве и по сей день прилично изъясняется по-русски.
От иорданских абхазов стало известно, что здесь живут представители следующих абхазских фамилий: Хакуапщ, Чучба, Лаа (они же Лоо или Архагаа), Лейба (Лей, Лейаа; их же называют Ащлидза), Чуа, Джаткяр (Арютаа), Агрба, Ащмаха, Гечба, Яган (Маан), Каланджери, Щыкуа, Туу, Куджба, Марщан, Барцыц (Бырц).
С недавних пор сюда, в Иорданию, переселилась часть сирийских черкесов. Здесь более высокие заработки, выше уровень жизни и стабильней политическая обстановка. Среди переселившихся сюда сирийских абхазов оказалась молодая чета Иссы Чкуа и Хинд Цвижба, которых я уже упоминал. По фамилиям, обозначенным в паспорте, они - Абаза.
По программе туристической поездки мы должны были утром 26 ноября ехать в Дамаск, где по пути, еще на территории Иордании, у нас была запланирована экскурсия к развалинам позднеантичного города на окраине современного Джераш. Однако мы поехали в черкесскую школу под Амманом, где нас ждали наши юные соотечественники.
Черкесская школа расположена на возвышенной и довольно просторной территории. Основана она 23 года назад по инициативе женской части черкесской хасы. В первый год в ней учились лишь 14 человек. Сегодня учебное заведение уже осуществило 12 выпусков, и в его стенах учится 560 человек. Некоторые выпускники, уже получив высшее образование, вернулись преподавать в родную школу.
В черкесской школе, в которой предусмотрено 12-летнее обучение, преподавание основных предметов осуществляется на арабском языке. Адыгский язык, как правило, ведут специалисты, приглашенные из Кабарды, из Нальчика. Учатся здесь и абхазские дети, в частности, сын уже знакомого нам Гасана Гечба - Батыра.
Директор школы Хабелла Норма показала нам в одном из начальных классов русского мальчика. Родители Антона Гладуна - врачи. Приехали в Амман из Полтавы на работу по контракту. Поскольку русской школы здесь нет, решили отдать ребенка в черкесскую. И по-кабардински, дескать, научится говорить и по-арабски. Кроме того, учителя из Кабарды всегда могут дать мальчику разъяснения на русском языке.
Узнав, что мы из России, маленький Антон воодушевился и держался рядом с нами до самого конца. И на прощанье попросил, чтоб мы заехали к ним еще раз.
В отдельном корпусе школы размещены классы, где дети рисуют, развлекаются, учатся хоровому пению и кавказским танцам. В нашу честь здесь были спеты песни и исполнены кабардинские танцы.
Мы попрощались со школьниками, и наш автобус взял курс на Дамаск. На полпути к границе с Сирией предстояло осмотреть развалины римского города. И хотя мы сильно запаздывали, наш гид согласился на беглый осмотр.
Я оторвался от группы и поторопился в обход экскурсионного маршрута к предполагаемым руинам раннехристианских церквей. Одну я все-таки успел найти и сфотографировать. А уже на территории Сирии, также осматривая развалины римского города, мне удалось не только сфотографировать храмы, но и заснять мозаику, откровенно напоминавшую синхронную мозаику нашей Пицунды.
Однако, в отличие от светлых колонн Джераша, темно-серые руины Босры навевали траурную скорбь. Хотелось побыстрей покинуть эти развалины, многие из которых переоборудованы в бедняцкие лачуги. Приставучие мальчуганы, неведомо чего домогавшиеся, делали прогулки по улочкам Босры еще невыносимей. Здесь явно видно, как время отхлынуло вспять. Цивилизация древнего разрушенного римского города казалось недосягаемо содержательней жизни ее сегодняшних обитателей. Но мы не вправе судить. Суд - промысел Божий. Здесь страшно подумать о богохульстве.
Уже вечером в гостинице "Дамаск", что в центре сирийской столицы мы встретились с Шарафом Абаза (Амарщан). Он хорошо известен и в Абхазии и в Кабарде. Шараф неплохо говорит по-абхазски. Он руководит черкесской диаспорой Сирии. Пользуется у властей большим авторитетом. Вообще сирийские кавказцы дружески относятся к России. Это осталось с недавних советских времен. Просоветская ориентация, особенно абхазов, выражалась и в том, что многие из них активно сотрудничали с коммунистической партией Сирии.
Здесь же, в холле гостиницы, с нами познакомились активистка чеченской диаспоры Фарида Дищни и представитель департамента по образованию Чечни в Сирии Юсуп Зубайраев.
Интересно было пообщаться с пожилым, но весьма энергичным Чичба Яхьяипа Мухамед-Шерифом (Абаза). Ему семьдесят семь лет. Мать была из рода Гечба, звали ее Джамиля. Жена из фамилии Джутраа. Троих сыновей и столько же дочерей воспитал Мухамед-Шериф. До арабо-израильской войны они жили на Голанских высотах в селе Хищния.
У нас еще оставалась пара часов свободного времени, и мы с Виктором Абаза (Джениа), абхазским предпринимателем и меценатом, поехали в пригород Дамаска. Вез нас племянник Шарафа Амарщан - Хайсам Абаза (Амарщан). Он врач. Учился в Москве. Потому и говорит хорошо по-русски. Мы давно с ним знакомы. Виделись и в Москве, и в Абхазии.
Мы приехали на могилу нашего сверстника и друга Ахмата Куджбы. Ахмат также учился в Москве. Стал замечательным кардиохирургом. Мечтал о возвращении зарубежных абхазов на родину. И сам первым подал пример. Женился на соотечественнице из Сухума. Свадьбу сыграл в Абхазии. За успехи в области детской сердечной хирургии получил награду из рук президента Хафеза Асада. И вот не так давно неожиданно ушел из жизни. Бесконечный жизнелюб, он был лучшим из нас.
С кладбища мы заехали к отцу Ахмата -Абду Саляму. Прежде мы не были знакомы с отцом нашего друга. Мы посочувствовали старику и потихоньку не без его помощи перешли на другие разговоры. Абду Салям вспомнил свой приезд в Абхазию и встречи с абхазскими писателями Нелли Тарба и Борисом Гургулиа.
На мой вопрос, называют ли они, сирийские абхазы, себя "апсуа", то есть "абхаз", старик недоуменно посмотрел и утвердительно ответил: "Да. Апсуа..." - А "абаза" ? - спросил я.
- "Абаза" нас называют со стороны, другие народы. Например, арабы и турки -абаза, абазалар.
Сирийские абхазы говорят на диалекте, характерном для горных абхазов, прежних жителей Красной Поляны, абхазских обществ Аибга, Ахчипсы, Цвижа, Псху, Дал, Цабал. Они называют себя апсуа (с ударением в конце, хотя нынешняя литературная норма рекомендует ударение делать на первом слоге). Из-за их географического расположения и сегодня прочие абхазы зовут представителей этих обществ - ащхаруа, то есть - горцы.
Абду Салям Куджба сообщил нам также, что есть абхазы и в Объединенных Арабских эмиратах. И среди прочих назвал Бурхана Трамаа, моего давнего знакомого. Бурхан Трамаа врач-травматолог. Прежде жил в Турции. Приезжал в Советский Союз на повышение квалификации. Тогда мы с ним и Фадилем Джаткяром встретились в Москве у Людмилы Ажиба. Бурхан проходил стажировку в Перми у Елизарова. Теперь уже около десяти лет он живет и работает в эмиратах.
У старика Куджбы много детей и внуков разбросано по свету. Здесь рядом с ним ни единой души абхазской. А он все еще помнит язык родины. Помнит имена ряда своих прямых предков. Отца Абду Саляма звали Бакир. Жена Абду Саляма Мамырхан из рода Лейба поколения Ащлидзаа. Отец Бакира был Есхак, дед - Асхад. Жена Асхада была из дворянского рода Маан.
Абду Салям сказал, что в период первой мировой, а затем и гражданской войн в Турции много абхазов покинули пределы этой территории и устремились на окраины империи, в том числе, и в Сирию, пополнив имевшиеся здесь диаспоры. Некоторые переждали смутные времена и вернулись назад.
Вечером наши встречи с диаспорой продолжились в помещении амманского культурного центра черкесов. Здесь чеченская тема прозвучала довольно остро. Но это не было неожиданностью, ибо мы и сами понимали болезненность этой проблемы, решение которой оказалось гораздо сложней, чем казалось прежде.
Очень трогательным было выступление одного строителя-пенсионера. Он играл на аккордеоне и пел. В зале плакали. В песне шел разговор с Эльбрусом или Ошхомахо, как называют гору кабардинцы. В ней говорилось, что хотя Ошхомахо и сверкает днем, но изгнанники знают, что по ночам гора плачет украдкой по растерянным сыновьям. "Если человек совершает преступление, то 20-ю годами лишений он может искупить свою вину. А что же мы сделали такое, что вот уже полтора века нет нам пути на родину?" - пелось в скорбной песне сирийского адыга.
Отдельно в вестибюле гостиницы мы несколько раз встречались с моим другом Фадилем Джаткяром. Фадиля прекрасно знают в Абхазии. В первый раз он приехал в Сухум лет десять тому назад. Это профессиональный литератор, переводчик Хемингуэя на арабский язык. Говорит на нескольких европейских, восточных и кавказских языках. Не так давно он переехал было в Абхазию, работал заместителем министра иностранных дел, но затем был вынужден возвратиться в Дамаск. Фадиль Джаткяр сообщил нам, что журнал иностранной литературы "Аль-Адаб-Аджмабиа", выходящий в Дамаске на арабском языке, несколько своих номеров в 1996 году посвятил адыгской и абхазской литературам.
Фадиль Джаткяр познакомил нас с абадзехом Муратом Берзегом из рода Самгук, автором книги по языкам древнего Шумерского царства и их родства с живыми кавказскими языками. Приятно также было узнать, что последние труды известного, ныне покойного, петербургского профессора Г. Ф. Турчанинова по памятникам письма и языка народов Кавказа, не публиковавшиеся на родине, уже переведены Омаром Шапсыхом и изданы в Дамаске. А полковник Аднан Кабартай сообщил, что сестра его является автором книги по событиям грузино-абхазской войны.
Из черкесов первыми в Амман в 1868 году прибыли шапсуги и некоторое число сочи-адлерских абхазов. Затем им последовали этнические группы кабардинцев и абадзехов. На сегодняшний день кавказцы компактно проживают, кроме Аммана, в городах Джераш, Русайфа, Зарха, в селениях Наур, Вади Сеер и Свайлек. Причем этнический состав диаспор выглядит следующим образом.
Амман. Здесь проживают эмигранты из Шапсугии и Кабарды, Абадзехии и Малой Абхазии (Сочи - Адлерский район).
Вади Сеер. Шапсуги, бжедуги, абадзе-хи. Есть отдельные бжедугские и убыхские фамилии.
Свелех. Кабардинцы и чеченцы. Несколько абхазских (джигетских) фамилий.
Зарха. Кавказ здесь представлен, в основном, чеченцами. Есть кабардинцы.
Наур. Адыгское село. Основная масса - абадзехи и бжедуги. Меньше кабардинцев и шапсугов. Несколько абхазских фамилий.
Русайфа. В основном, здесь проживают кабардинцы.
Джераш. В этом городе живут, главным образом, кабардинцы. Есть несколько абхазских семей.
Все пункты расположения кавказских диаспор находятся в центральной части Иордании, недалеко от Аммана.
Делегация состояла из 11 человек, представлявших черкесов, абазин, русских, чеченцев, абхазов. Некоторые были в этих краях, особенно в Сирии, не впервые. У других здесь друзья, приятели. Да и кое-кто из здешних не раз бывал на Кавказе, на своей исторической родине, и таким образом оказался нам знаком. Отчасти этим и объяснялась наша особая взволнованность перед предстоящими встречами.
Наконец самолет приземлился. В зале ожидания аэропорта в Аммане нас уже ждали несколько активистов черкесской общины, и, конечно, наш гид Мажди - сотрудник местной турфирмы. Он довольно бойко говорит по-русски. Ему лет 35. Русскому научился в Киеве, в институте международных отношений. Оттуда и привез себе жену. Да не украинку, а арабку ливанскую.
Едва нас разместили в гостинице, как стали приходить представители кавказской эмиграции. Мы спустились в холл и общались там довольно стихийно и беспорядочно, в зависимости от того, кто на каком языке мог изъясняться.
Абхазская молодежь в Аммане либо вовсе не знает языка предков, либо едва понимает его. Но кабардинский (почти у всех мамы и бабушки кабардинки) они знают хорошо. Здесь в малой Азии, в местах компактного расселения адыгов, абхазы оказались в заметном меньшинстве и потому постепенно теряют родной язык. Лишь некоторые представители старшего поколения говорят по-абхазски. Однако национальное самосознание у них достаточно высоко. И, видимо, для того, чтоб быть узнаваемыми в общечеркесской массе, они носят фамилию Абаза, подчеркивая свое абхазское (абазское) происхождение.
Тем удивительней было обнаружить на этой земле молодого человека, неплохо говорившего не только по-абхазски, но и по-русски. Лейба Халдун (здесь эта фамилия произносится - Лейа) прошел добровольцем всю абхазо-грузинскую войну 1992-93 гг. Этим и объясняется его знание абхазского и русского языков. Он вспоминает своих боевых друзей, среди которых были не только абхазы, но и адыги, чеченцы, осетины, русские.
Защищал свое историческое отечество в недавней войне и Рамиз Гечба. Он потомок знатнейших абхазских князей, владевших когда-то частью гагрского района Абхазии и адлерского - современного Сочи. Он тоже прилично изъясняется как по-абхазски, так и по-русски. Всегда держится рядом с Лейбой Халдуном, признанным лидером здешней черкесской молодежи.
На встречу с нами Лейба привел многочисленную молодежную депутацию, которая, видно, во многом разделяет темпераментно-патриотические устремления своего лидера. А устремления у Лейбы и его молодых сподвижников связаны с возможным деловым сотрудничеством со своими кавказскими соотечественниками и созданием совместных иордано-кавказско-российских предприятий. В этом молодые амманские черкесы видят один из наиболее рациональных путей к сближению с исторической родиной.
Об этих и иных своих чаяньях говорили молодые амманцы с Тарасом Шамбой, президентом Международной ассоциации абхазо-абазинского (абаза) народа, которая была инициатором и организатором нашей поездки. В это же время за соседними столиками в вестибюле гостиницы уже заседала другая группа. Ее притягательным центром был единственный дважды герой Иордании, чеченец, генерал Ахмед Аллаудин Арслан. Конституцией Иордании не предусмотрено присвоения одному и тому же человеку звания дважды героя. Однако специальным постановлением за особо выдающиеся заслуги было сделано исключение: Ахмед Арслан дважды был отмечен высшим званием и высшей наградой страны.
На следующий день с утра мы уехали на экскурсию в Петру. По дороге наш гид рассказывал об экономической и культурной жизни Иордании, о современной политической ситуации в регионе, в особенности в связи с обострением обстановки вокруг Ирака.
Зная, что имеет дело с "черкесскими" туристами, Мажди особо подчеркивал, что в Иордании черкес является олицетворением государственной безопасности. Охрана дворца и гвардия короля Хусейна и его брата - наследного принца Хасана - состоят исключительно из "черкесов". Причем, слово "черкес" здесь понимают в подчеркнуто широком общекавказском значении. Например, в визе, выданной в московском посольстве Иордании члену нашей группы, чеченцу по происхождению и по паспорту, в графе "национальность" с особым уважением записали - "Circassian", т.е. "черкес".
Королевская охрана ходит в черкесской национальной одежке при газырях и кинжалах. На папахах у них - значки в виде короны. Символ королевской власти. И, как не без иронии заметил наш гид, если в Иордании "черкесы" являются оплотом надежности, стабильности, гарантом государственной безопасности, то в России они "лица кавказской национальности" и дестабилизирующий элемент.
- А все дело в сбалансированности национальной политики - заметил наш экскурсовод. При этом он сослался на мудрость решений короля Хусейна как во внешней, так и во внутренней политике. В Иордании бывшие беженцы с Кавказа представлены не только в дворцовых гвардиях, они и в парламенте постоянно имеют свои 3 места. Эта квота закреплена за кавказцами официально. Отдельную квоту, как религиозное меньшинство, имеют представители христианской общины.
Подъехав к Петре, мы вышли на площадку, где нам предложили поехать верхом. Кавказцы, в том числе и я, конечно, сели на лошадей. То, что было нагромождено на моего коня, никак не напоминало седла, и я не отважился пустить его вскачь, тем более по спуску, да и будучи увешенным фотоаппаратами. Зато вскоре мимо меня сдержанным галопом проскакал, ничем не обремененный, полный достоинства, словно вросший в седло, абазин Олег Етлух.
Пахнуло Кавказом. Я улыбнулся вслед земляку и в душе поблагодарил за уместное напоминание о Родине.
И вдруг в узком и пыльном ущелье нашему взору открывается Петра: дворцы, жилые помещения, кельи, высеченные из скального монолита в далекие времена, -картина может поразить воображение самых искушенных экскурсантов. Если бы не окружение туристов... оказавшись наедине с этой красотой, можно было легко поверить, что это сказочный сон.
Экскурсионные достопримечательности Иордании, разумеется, привлекли бы гораздо большее число туристов, если бы не напряженная обстановка в регионе, которую создают нерешенность арабо-израильского конфликта и время от времени осложняющаяся обстановка вокруг Ирана. Но по некоторым деталям, которые не ускользнули от нас, страна все-таки рассчитывает на оживление туристического бизнеса.
Вскоре конный маршрут закончился, и мы продолжили путь пешком. Даже для теплолюбивых абхазов погода в Иордании в последнюю неделю ноября оказалась неожиданно летней. Мы в одних легких рубашках прохаживались по теснинам неправдоподобного скального города, перемешиваясь с экскурсантами других групп, затем снова находили друг друга и опять дробились на отдельные группки или превращались в независимых одиночек, знающих толк в свободе и искусстве, как это случалось порой с моим земляком Виктором Тлябичем.
Вечером того же дня мы были в гостях у уже известного нам генерала Ахмеда Арслана. Ради такого случая хозяин дома пригласил наиболее интересных чеченцев из числа своих знакомых. Прежде всего это шейх Абдыл Баки Джамо. Он впервые был избран в парламент, когда ему было 28 лет. С тех пор не раз избирался. И вот теперь вновь избран сенатором в верхнюю палату парламента. За спиной этого пожилого человека работа в парламентском комитете по законодательству, который он возглавлял, будучи одновременно министром юстиции.
Следующий гость Мухаммед Башир в разное время работал министром сельского хозяйства, а затем и мэром города Аммана. А Сами Абдул-Хади Бено оказался отставным генерал-лейтенантом госбезопасности.
В этот вечер нашу депутацию возглавлял президент Конфедерации народов Кавказа Юсуп Сосламбеков. Он высказывал землякам свои соображения по различным вопросам, озвучивал на чеченском языке мнение своих спутников. Свое видение путей урегулирования конфликтов на Кавказе высказали академик Тарас Шамба и ответственный работник российского министерства по делам СНГ Александр Бердников.
Наших иорданских собеседников, конечно же, интересовали вопросы, связанные с положением в Чечне, и, естественно, возможное развитие событий на Кавказе в целом. При этом Шейх Абдыл Баки Джамо предостерег всех участников от радикализма. Он подчеркнул, что еще до войны в Чечне при встрече с Джохаром Дудаевым советовал последнему не идти на откровенное противостояние с Россией...
Мы сидели за традиционным чеченским столом с бараниной, мелкими галушками и чесночной подливой. Никаких алкогольных напитков за столом не было. Это также говорит в пользу того, что здешние чеченцы - правоверные мусульмане. Хозяин дома Ахмед Арслан, узнав о шапсугском происхождении моих дальних предков сообщил, что в Израиле есть шапсугское село Куфыр-Кама, где проживают одни черкесы. Славится оно чистотой и трудолюбием жителей.
Следующим утром мы уже ехали к Мертвому морю. Наш маршрут проходил мимо черкесского села Наур, расположенного значительно ниже трассы. Не заслоненное никакой растительностью, оно видно как на ладони. Белокаменные дома Наура расположены не так густо, как это бывает в иных арабских поселениях. Мы сфотографировались на фоне черкесского села и продолжили путь к берегам Иордана и Палестинскому нагорью. Там, за Иорданом и гладью озера, - Израиль.
Кстати, наша группа очень рассчитывала один день посвятить поездке в Иерусалим. Однако наш гид, обратившись в турбюро не в первый, но уже в последний раз, объяснил отказ тем, что заявку следовало было делать много раньше, еще в Москве. Но поскольку до Иерусалима не так далеко, мы считали, что идем по земле, по которой ступал Господь, и которая помнит Его святые стопы.
В Мертвом море, из всех остальных членов группы, не купался один я. По моим прогнозам в тот день должен был пойти дождь, и я не взял плавок. Но гроза и удовольствие покупаться в Мертвом море прошли стороной. Честно говоря, я не очень завидовал своим товарищам и вообще тайно помышлял повернуть наш маршрут в сторону Мадабы. Отсюда не более 20-ти километров. Там есть развалины раннехристианских церквей с мозаиками. Этой робкой мечте также не дано было сбыться.
Между тем наша команда здорово резвилась. Странно было видеть людей, как бы воткнутых в воду чуть выше пояса. Казалось, они стоят на мелководье. На самом же деле тяжелая вода пересоленного озера выталкивала тела, и создавалось впечатление, что мои товарищи плыли как бы над водой, словно на каких-то невидимых надувных матрацах.
Вечером мы уже были в Черкесском культурном центре или, как его называют кавказцы, в хасе. Это современной архитектуры двухэтажное здание, построено оно на территории, выделенной специально для нужд черкесской диаспоры. Обширное футбольное поле покрыто толстым зеленым войлоком на резиновой основе. Сооружены трибуны. Имеются открытая эстрада и кафе.
Молодежь располагает здесь отдельным корпусом и устраивает досуг на свой молодежный вкус. Женщины здесь тоже имеют свою часть, в том числе и тренажерный зал для поддержания формы и здоровья.
Во дворе хасы стоит арба - свидетельница давних переселенческих невзгод. Говорят, ей 150 лет. На ней одна из черкесских семей переехала из Турции в Иорданию. Теперь эта повозка уже давно занимает место на почетном постаменте, а потомки тех, кого она тогда перевозила, приезжают сюда на иномарках.
На стенах в вестибюле и конференц-зале Черкесского культурного центра висят портреты наиболее выдающихся представителей черкесской эмиграции, отличившихся на государственной службе. На особо почетном месте - фотографии короля Хусейна в окружении черкесской гвардии и аналогичная - с принцем Хасаном.
В Аммане выходит журнал черкесской диаспоры на арабском языке под названием "Нарт". Публикации этого издания держат своих читателей в курсе событий их далекого отечества. Здесь публикуются статьи по общекавказским проблемам, по истории, на темы современной жизни черкесской диаспоры в Иордании и союзной Сирии.
Нашу делегацию приветствовал председатель Черкесского центра в Аммане Хасан Хурша. Его идею углубления связей между соотечественниками, живущими в различных странах мира, культурной и гуманитарной взаимопомощи поддержал в своем выступлении юрист-пенсионер, бывший член Верховного Суда Иордании, абхаз Омер Агрба. Выступления иорданской стороны переводил с кабардинского на русский абхаз, радиотехник Гечба Мухамед Гасан. Он пятнадцать лет назад закончил Одесский политехнический институт.
Аэротопограф, ныне пенсионер, адыг Махмуд Дохкан Сабанши подарил абхазской делегации рельефный макет Абхазии. Принимая с благодарностью этот дар, Тарас Шамба передал привет участникам встречи от президента республики Абхазия Владислава Ардзинбы и заверил, что этот замечательный дар найдет достойные место среди экспонатов Абхазского государственного музея в Сухуме.
В кулуарах этой встречи нам удалось поговорить с некоторыми нашими соотечественниками. Кроме молодых людей, прошедших войну в Абхазии, говорить по-абхазски мог только 72-летний Гечба Баха Сейфеддин, двоюродный брат недавно умершего моего знакомого Яхьи, с которым в мы свое время познакомились в Сухуме. Подходил к нам также Гечба Ауни Сейдгеддин и еще не замужние девушки из рода Гечба, а также Чкуа Исса с женой Хинд Цвижба.
Хинд хорошо знают в Абхазии. Она не раз приезжала на историческую родину во время учебы в Ростовском инженерно-строительном институте. Беседовали мы и с Джаткяром Ауни - представителем поколения Джаткяр абхазского дворянского рода Арютаа. Он врач- анестезиолог, закончил в 1978 году медицинский институт в Киеве и по сей день прилично изъясняется по-русски.
От иорданских абхазов стало известно, что здесь живут представители следующих абхазских фамилий: Хакуапщ, Чучба, Лаа (они же Лоо или Архагаа), Лейба (Лей, Лейаа; их же называют Ащлидза), Чуа, Джаткяр (Арютаа), Агрба, Ащмаха, Гечба, Яган (Маан), Каланджери, Щыкуа, Туу, Куджба, Марщан, Барцыц (Бырц).
С недавних пор сюда, в Иорданию, переселилась часть сирийских черкесов. Здесь более высокие заработки, выше уровень жизни и стабильней политическая обстановка. Среди переселившихся сюда сирийских абхазов оказалась молодая чета Иссы Чкуа и Хинд Цвижба, которых я уже упоминал. По фамилиям, обозначенным в паспорте, они - Абаза.
По программе туристической поездки мы должны были утром 26 ноября ехать в Дамаск, где по пути, еще на территории Иордании, у нас была запланирована экскурсия к развалинам позднеантичного города на окраине современного Джераш. Однако мы поехали в черкесскую школу под Амманом, где нас ждали наши юные соотечественники.
Черкесская школа расположена на возвышенной и довольно просторной территории. Основана она 23 года назад по инициативе женской части черкесской хасы. В первый год в ней учились лишь 14 человек. Сегодня учебное заведение уже осуществило 12 выпусков, и в его стенах учится 560 человек. Некоторые выпускники, уже получив высшее образование, вернулись преподавать в родную школу.
В черкесской школе, в которой предусмотрено 12-летнее обучение, преподавание основных предметов осуществляется на арабском языке. Адыгский язык, как правило, ведут специалисты, приглашенные из Кабарды, из Нальчика. Учатся здесь и абхазские дети, в частности, сын уже знакомого нам Гасана Гечба - Батыра.
Директор школы Хабелла Норма показала нам в одном из начальных классов русского мальчика. Родители Антона Гладуна - врачи. Приехали в Амман из Полтавы на работу по контракту. Поскольку русской школы здесь нет, решили отдать ребенка в черкесскую. И по-кабардински, дескать, научится говорить и по-арабски. Кроме того, учителя из Кабарды всегда могут дать мальчику разъяснения на русском языке.
Узнав, что мы из России, маленький Антон воодушевился и держался рядом с нами до самого конца. И на прощанье попросил, чтоб мы заехали к ним еще раз.
В отдельном корпусе школы размещены классы, где дети рисуют, развлекаются, учатся хоровому пению и кавказским танцам. В нашу честь здесь были спеты песни и исполнены кабардинские танцы.
Мы попрощались со школьниками, и наш автобус взял курс на Дамаск. На полпути к границе с Сирией предстояло осмотреть развалины римского города. И хотя мы сильно запаздывали, наш гид согласился на беглый осмотр.
Я оторвался от группы и поторопился в обход экскурсионного маршрута к предполагаемым руинам раннехристианских церквей. Одну я все-таки успел найти и сфотографировать. А уже на территории Сирии, также осматривая развалины римского города, мне удалось не только сфотографировать храмы, но и заснять мозаику, откровенно напоминавшую синхронную мозаику нашей Пицунды.
Однако, в отличие от светлых колонн Джераша, темно-серые руины Босры навевали траурную скорбь. Хотелось побыстрей покинуть эти развалины, многие из которых переоборудованы в бедняцкие лачуги. Приставучие мальчуганы, неведомо чего домогавшиеся, делали прогулки по улочкам Босры еще невыносимей. Здесь явно видно, как время отхлынуло вспять. Цивилизация древнего разрушенного римского города казалось недосягаемо содержательней жизни ее сегодняшних обитателей. Но мы не вправе судить. Суд - промысел Божий. Здесь страшно подумать о богохульстве.
Уже вечером в гостинице "Дамаск", что в центре сирийской столицы мы встретились с Шарафом Абаза (Амарщан). Он хорошо известен и в Абхазии и в Кабарде. Шараф неплохо говорит по-абхазски. Он руководит черкесской диаспорой Сирии. Пользуется у властей большим авторитетом. Вообще сирийские кавказцы дружески относятся к России. Это осталось с недавних советских времен. Просоветская ориентация, особенно абхазов, выражалась и в том, что многие из них активно сотрудничали с коммунистической партией Сирии.
Здесь же, в холле гостиницы, с нами познакомились активистка чеченской диаспоры Фарида Дищни и представитель департамента по образованию Чечни в Сирии Юсуп Зубайраев.
Интересно было пообщаться с пожилым, но весьма энергичным Чичба Яхьяипа Мухамед-Шерифом (Абаза). Ему семьдесят семь лет. Мать была из рода Гечба, звали ее Джамиля. Жена из фамилии Джутраа. Троих сыновей и столько же дочерей воспитал Мухамед-Шериф. До арабо-израильской войны они жили на Голанских высотах в селе Хищния.
У нас еще оставалась пара часов свободного времени, и мы с Виктором Абаза (Джениа), абхазским предпринимателем и меценатом, поехали в пригород Дамаска. Вез нас племянник Шарафа Амарщан - Хайсам Абаза (Амарщан). Он врач. Учился в Москве. Потому и говорит хорошо по-русски. Мы давно с ним знакомы. Виделись и в Москве, и в Абхазии.
Мы приехали на могилу нашего сверстника и друга Ахмата Куджбы. Ахмат также учился в Москве. Стал замечательным кардиохирургом. Мечтал о возвращении зарубежных абхазов на родину. И сам первым подал пример. Женился на соотечественнице из Сухума. Свадьбу сыграл в Абхазии. За успехи в области детской сердечной хирургии получил награду из рук президента Хафеза Асада. И вот не так давно неожиданно ушел из жизни. Бесконечный жизнелюб, он был лучшим из нас.
С кладбища мы заехали к отцу Ахмата -Абду Саляму. Прежде мы не были знакомы с отцом нашего друга. Мы посочувствовали старику и потихоньку не без его помощи перешли на другие разговоры. Абду Салям вспомнил свой приезд в Абхазию и встречи с абхазскими писателями Нелли Тарба и Борисом Гургулиа.
На мой вопрос, называют ли они, сирийские абхазы, себя "апсуа", то есть "абхаз", старик недоуменно посмотрел и утвердительно ответил: "Да. Апсуа..." - А "абаза" ? - спросил я.
- "Абаза" нас называют со стороны, другие народы. Например, арабы и турки -абаза, абазалар.
Сирийские абхазы говорят на диалекте, характерном для горных абхазов, прежних жителей Красной Поляны, абхазских обществ Аибга, Ахчипсы, Цвижа, Псху, Дал, Цабал. Они называют себя апсуа (с ударением в конце, хотя нынешняя литературная норма рекомендует ударение делать на первом слоге). Из-за их географического расположения и сегодня прочие абхазы зовут представителей этих обществ - ащхаруа, то есть - горцы.
Абду Салям Куджба сообщил нам также, что есть абхазы и в Объединенных Арабских эмиратах. И среди прочих назвал Бурхана Трамаа, моего давнего знакомого. Бурхан Трамаа врач-травматолог. Прежде жил в Турции. Приезжал в Советский Союз на повышение квалификации. Тогда мы с ним и Фадилем Джаткяром встретились в Москве у Людмилы Ажиба. Бурхан проходил стажировку в Перми у Елизарова. Теперь уже около десяти лет он живет и работает в эмиратах.
У старика Куджбы много детей и внуков разбросано по свету. Здесь рядом с ним ни единой души абхазской. А он все еще помнит язык родины. Помнит имена ряда своих прямых предков. Отца Абду Саляма звали Бакир. Жена Абду Саляма Мамырхан из рода Лейба поколения Ащлидзаа. Отец Бакира был Есхак, дед - Асхад. Жена Асхада была из дворянского рода Маан.
Абду Салям сказал, что в период первой мировой, а затем и гражданской войн в Турции много абхазов покинули пределы этой территории и устремились на окраины империи, в том числе, и в Сирию, пополнив имевшиеся здесь диаспоры. Некоторые переждали смутные времена и вернулись назад.
Вечером наши встречи с диаспорой продолжились в помещении амманского культурного центра черкесов. Здесь чеченская тема прозвучала довольно остро. Но это не было неожиданностью, ибо мы и сами понимали болезненность этой проблемы, решение которой оказалось гораздо сложней, чем казалось прежде.
Очень трогательным было выступление одного строителя-пенсионера. Он играл на аккордеоне и пел. В зале плакали. В песне шел разговор с Эльбрусом или Ошхомахо, как называют гору кабардинцы. В ней говорилось, что хотя Ошхомахо и сверкает днем, но изгнанники знают, что по ночам гора плачет украдкой по растерянным сыновьям. "Если человек совершает преступление, то 20-ю годами лишений он может искупить свою вину. А что же мы сделали такое, что вот уже полтора века нет нам пути на родину?" - пелось в скорбной песне сирийского адыга.
Отдельно в вестибюле гостиницы мы несколько раз встречались с моим другом Фадилем Джаткяром. Фадиля прекрасно знают в Абхазии. В первый раз он приехал в Сухум лет десять тому назад. Это профессиональный литератор, переводчик Хемингуэя на арабский язык. Говорит на нескольких европейских, восточных и кавказских языках. Не так давно он переехал было в Абхазию, работал заместителем министра иностранных дел, но затем был вынужден возвратиться в Дамаск. Фадиль Джаткяр сообщил нам, что журнал иностранной литературы "Аль-Адаб-Аджмабиа", выходящий в Дамаске на арабском языке, несколько своих номеров в 1996 году посвятил адыгской и абхазской литературам.
Фадиль Джаткяр познакомил нас с абадзехом Муратом Берзегом из рода Самгук, автором книги по языкам древнего Шумерского царства и их родства с живыми кавказскими языками. Приятно также было узнать, что последние труды известного, ныне покойного, петербургского профессора Г. Ф. Турчанинова по памятникам письма и языка народов Кавказа, не публиковавшиеся на родине, уже переведены Омаром Шапсыхом и изданы в Дамаске. А полковник Аднан Кабартай сообщил, что сестра его является автором книги по событиям грузино-абхазской войны.
Из черкесов первыми в Амман в 1868 году прибыли шапсуги и некоторое число сочи-адлерских абхазов. Затем им последовали этнические группы кабардинцев и абадзехов. На сегодняшний день кавказцы компактно проживают, кроме Аммана, в городах Джераш, Русайфа, Зарха, в селениях Наур, Вади Сеер и Свайлек. Причем этнический состав диаспор выглядит следующим образом.
Амман. Здесь проживают эмигранты из Шапсугии и Кабарды, Абадзехии и Малой Абхазии (Сочи - Адлерский район).
Вади Сеер. Шапсуги, бжедуги, абадзе-хи. Есть отдельные бжедугские и убыхские фамилии.
Свелех. Кабардинцы и чеченцы. Несколько абхазских (джигетских) фамилий.
Зарха. Кавказ здесь представлен, в основном, чеченцами. Есть кабардинцы.
Наур. Адыгское село. Основная масса - абадзехи и бжедуги. Меньше кабардинцев и шапсугов. Несколько абхазских фамилий.
Русайфа. В основном, здесь проживают кабардинцы.
Джераш. В этом городе живут, главным образом, кабардинцы. Есть несколько абхазских семей.
Все пункты расположения кавказских диаспор находятся в центральной части Иордании, недалеко от Аммана.
Комментарии 0