Боевые действия в районе Саше и Хаджи Берзек Керандух

Проведение операции по занятию опорного пункта к се­веру от Константиновского (Адлерского) мыса было назна­чено на апрель 1838 года и поручено десантному отряду ге­нерал-майора Симборского. Сборным пунктом регулярных войск, вверенных г.-м. Симборскому, явилась крепость Сухум-Кале. Уже первого апреля войска были в сборе. В следу­ющие два дня к имевшимся судам на сухумский рейд при­были линейные корабли: «Императрица Екатерина 2-я», Иоанн Златоуст» и «Чесма», а еще через два дня пароход «Кол­хида». Кроме указанных кораблей в состав десантного флота вошли: фрегат «Бургас», бриг «Меркурий», фрегат «Энос», кор­вет «Месемврия», транспорт «Ахиола», прибывшие в Сухумкале несколько раньше. К б апреля к отряду присоединилась Имеретинская, Гурийская и Мингрельская милиция.

Целью подробного ознакомления с рельефом морского берега, расположением населенных пунктов и определения пред­стоящего места высадки десанта Симборский совершил двух­дневное рекогносцировочное плавание на пароходе «Колхида» вместе с командующим десантной эскадрой контр-адмиралом Артюковым. В результате были собраны сведения о количестве населения и его готовности к оборонительным действиям и точ­но было определено место для высадки десанта в устье реки Сочи, на ее левом берегу. Выбор этот был не случайным. Во-первых, благоприятным оказался рельеф этой местности; во-вторых, долина реки Сочи была одним из наиболее населенных и эконо­мически развитых районов побережья, имевшего тесные связи с Турцией и ведшего с ней оживленную торговлю.

В дневнике Белля мы находим красочные описания доли­ны реки Сочи и прилегающих окрестностей. Из аула Гассан-бея, находившегося на возвышенности (г. Виноградная, район совре­менного пансионата «Нева»), в котором Белль жил некоторое время в 1837 году, открывалась великолепная панорама. На северо-западе лежали холмы, покрытые деревьями. Исполин­ские буковые леса и полоска моря сверкали в ярком золоте сол­нца. На юго-востоке лежала долина Зутши с ее серебряным по­током, ее роскошными пастбищами, ее плодовыми деревьями и аулами. На конусообразный холм (г. Ахун В.В.), находивший­ся по ту сторону Зутши, Беллю указали как на границу адыгов или черкесов (Белль не отделял убыхов от черкесов В.В.) и сказали о том, что в противоположной стороне от Зутши нахо­дится холодный источник, сильно насыщенный серой (первое упоминание о мацестинских источниках В.В.)

Весной 1838 года, перед высадкой на сочинский берег десанта русских войск, Белль проживал в одном из аулов в долине р. Сочи, в 4-5 км от ее устья, и оставил нам следующее ее описание: «Долина Сочи длиной около 5—6 миль, шириной около мили с привлекательными возвышенностями по обеим сторонам... Через нее извивается широкая речка среди бога­тых лугов, только что начинающих покрываться дикими кра­сивыми цветами и украшающими ее еще более фруктовыми деревьями: яблонями, грушами, грецкими орехами, причем последние такие стройные, статные, каких я еще никогда не видел. Но больше всего меня поразил холм на западной сторо­не, который почти на протяжении мили покрыт одним из тех сплошных виноградников, которые я уже несколько раз опи­сывал, а вокруг одиноких деревьев вилась спирально гигант­ская лоза. Этот виноградник, как и остальные, без всякой заго­родки и является общим достоянием соседей... В середине до­лины еще разбросаны четыре больших аула, а несколько других выглядывают из местных холмов, окружающих ее... Вход со стороны берега (моря) хорошо защищен старой сте­ной, оставшейся от старой крепости... Вся местность представ­ляла собой бесподобную сельскую красоту».

Долина реки Сочи, имевшая развитую экономическую базу (обширные сельскохозяйственные угодья, богатые сады и виноградники), являлась важным стратегическим пунктом на всем убыхском побережье от Хосты до Шахе и представляла большой интерес для существования будущего укрепления и поселка. Кроме того, в долине реки Сочи находились резиден­ции (родовые аулы) двух главных предводителей: Хаджи-Берзека, возглавлявшего горных убыхов, и Аубла Али-Ахмета, имевшего влияние на приморские убыхско-абазинские обще­ства. Предполагалось, что склонив их к покорности путем со­здания на их землях сильного военного укрепления, можно было рассчитывать на успешное развитие мирных торгово-экономических отношений с местным населением.

В 10-12 километрах от устья реки, на месте современ­ного села Пластунка находился большой убыхский аул Мутыхуасуа, один из родовых аулов многочисленного дворян­ского рода Берзеков и главная резиденция прославленного предводителя убыхов Хаджи-Берзека Адагва-ипа (Догомуков, Докум-оку). Хаджи-Берзек долгие годы до самой смер­ти (умер весной 1845 года в возрасте 85 лет) возглавлял по­чти все военные выступления убыхов против русских войск и грабительские набеги на соседние и дальние племена, а в от­дельные периоды вставал во главе объединенных сил запад, нокавказских горцев. По свидетельству Белля род Берзеков заключал до 400 дворянских семей, каждая из них владела от 5 до 20 крепостными семьями, все мужчины которых были вооружены. Каждый из дворян мог выставить отряд из 150 вооруженных людей. Таким образом, только одни Берзеки, в зависимости от которых находилось не более половины гор­ных убыхских обществ, могли одновременно выставить от­ряд воинов численностью в пять-шесть тысяч человек.
В три с половиной часа дня был отдан сигнал открыть огонь с военных судов по береговым завалам, усеянным убыхами. Большинство завалов на месте предстоявшей высад­ки были разрушены мощным артиллерийским огнем морс­ких орудий. Находившиеся за ними убыхи после первых же метких выстрелов начали отступать вглубь долины реки Сочи. Под прикрытием орудийного огня в четыре часа дня первая часть десантных войск в количестве 1600 человек была уже на берегу и сходу устремилась на плоскую высоту (где сейчас находятся маяк и церковь), находившуюся спра­ва от места высадки и являвшуюся окончанием широкой террасовидной поверхности, тянувшейся к югу до 3 км и лишь в одном месте, в полуверсте от места высадки, прорезанной оврагом « Это был Турецкий овраг, ныне почти полностью засыпанный; в устье Турецкого оврага сейчас находится большой концертный зал.

Несмотря на отчаянное сопротивление убыхов, собрав­шихся во множестве в этом пункте, часть этой плоской вер­шины и ее склон к реке Сочи были быстро заняты русскими войсками.

Убыхи, разогнанные с берега артиллерийским огнем и отхлынувшие вглубь долины и за Турецкий овраг, начали приходить в себя. Подошли новые подкрепления из ближай­ших аулов. В это же время подоспел отряд молодых убыхов с Мамайки. Новые толпы убыхов спустились с ближайшей горы (ныне г. Батарейка), где было родовое кладбище и свя­щенная роща местного владетеля князя Аубла Али-Ахмета, И здесь же на огромном старом дубе висел жертвенный крест один из свидетелей господства христианства на по­бережье в средние века. Именно при движении в этом направ­лении десантные войска встретили наиболее яростное сопро­тивление, так как, по свидетельству Белля, Аубла Али-Ахмет приказал до конца защищать «святое место».

Под стремительным напором усилившихся убыхов Аб­хазская милиция, занявшая было «маячную» плоскую гор­ку вблизи берегового обрыва, была отброшена и скатилась к устью реки. Однако третья карабинерная рота Мингрельс­кого егерского полка удержала здесь свои позиции, успела поднять сюда одно горное орудие и не позволила убыхам про­должать наступление. Седьмая и восьмая егерские роты вы­двинулись вперед и вверх по пологому склону возвышенно­сти в направлении к подножию горы Батарейка (до места нынешнего дворца пионеров), вели сильную перестрелку с убыхами, засевшими по всему залесенному приморскому склону горы Батарейки. Здесь же в егерских цепях находи­лась Гурийская и Имеретинская милиция. Общее командо­вание цепями, двигавшимися в этом направлении, осуще­ствлял капитан Плац-Бек Кокум.

Левый фланг наступающих войск, проходивший вдоль русла реки Сочи, прикрывался девятой егерской ротой. В этот момент второй батальон Мингрельского егерского пол­ка только что высадился на берег со второй частью десанта, состоявшего из полутора тысяч человек, и выстраивался в боевую колонну.
На рассвете следующего дня вершины ближайших возвы­шенностей по обе стороны долины реки Сочи были вновь усея­ны всю&уженными убыхами. Толпы пеших и конных горцев двигались по правому водораздельному хребту (г. Виноград­ная) (со стороны Мамайки, спускаясь к устью р. Сочи и сосредо­точиваясь на правобережной пологой клинообразной возвы­шенности (район современного парка и санатория «Ривьера»). Это прибывали многочисленные убыхские отряды, занимав­шие оборону в устье реки Псахе (Мамайка), где они ожидали в полной уверенности высадки десанта русских войск.

Весь этот день десантный отряд располагался на заня­тых 13 апреля позициях и расчищал от леса как захвачен­ный плацдарм, так и прилегающие участки на с клоне горы Батарейка, вдоль левого берега реки Сочи и на левом склоне долины, где скрывались убыхи, имевшие возможность прямого обстрела расположившихся на ровном незащищенном месте русских войск. Одновременно команды солдат-рубщи­ков начали заготовку лесоматериалов для строительства ук­репления.

Убыхи продолжали беспокоить стрелковые цепи, под­ковой развернувшиеся вокруг занятого плацдарма, и напа­дать на резервные охранения, выдвинутые за пределы лаге­ря для защиты солдат-рубщиков.

С десантных кораблей шла ускоренная выгрузка мате­риалов и продовольствия, но усилившееся волнение моря уже в полдень прервало связь между лагерем десантных войск и кораблями эскадры.

Пятнадцатого апреля войска продолжали очищать бли­жайшие окрестности от леса, колючек и лиан, служивших убыхам отличной засадой; началась раскорчевка на уже оп­ределенной для постройки форта территории. Весь этот день, убыхи, занимавшие соседние возвышенности, вели пере­стрелку с русскими цепями, постепенно расширявшими плацдарм и. вместе с командой рубщиков очищавшими ок­рестности от засад. В результате, к шестнадцатому апреля убыхи были оттеснены от лагеря десантного отряда на рас­стояние до двух выстрелов, что позволяло широко развер­нуть саперам работы по возведению форта. В первой поло­вине дня шестнадцатого апреля в лагерь прибыл посланник от князя Дубла Али-Ахмета с просьбой выдать жителям аула Сочипсы тела их убитых родственников и обменять пленных. Дав на это согласие, Симборский попросил послан­ника передать Аубла Али-Ахмету приглашение приехать самому в русский лагерь для переговоров и получения пись­менного условия о принесении местными племенами покорности России. Однако полученные во время беседы с послан­ником ответы и сведения не давали на это большой надеж­ды. Было лишь выяснено, что убыхи понесли большой урон убитыми и ранеными в первый день сражения при захвате русскими войсками плацдарма. Посланник сообщил также, что предводители и старшины ближних и дальних обществ собираются на большое военное совещание для выработки плана дальнейших совместных действий.

Положение оставшегося гарнизона было очень тяже­лым. Уже через месяц из четырехсот человек 100 заболело и 5 умерло. При этом следует учесть, что в климатическом отношении на всем побережье Сочинский форт отличался наиболее благоприятными условиями, так как он был рас­положен на возвышенном месте по сравнению с другими ук­реплениями, организованными в низменных болотистых местах, пораженных малярией.

Укрепление просуществовало в подобных условиях це­лый год, в течение которого происходили многочисленные мелкие стычки с противником при вылазках из крепости. Лишь 9-го октября 1839 г. ночью убыхи предприняли сме­лую и неожиданную атаку. В дневниках Белля приводится описание этого нападения, которое было подготовлено убыхом Османом из Вардане, собравшим отчаянных молодых убыхских воинов в количестве около 300 человек. Отряд раз­делился на части. Приступ начался в полночь. Группа моло­дых убыхов около 60 человек во главе с Османом, не применяя лестниц, забралась на земляные валы со стороны устья Турецкого оврага по его крутому правому склону. Нападе­ние было настолько неожиданным, что убыхи зарубили всех артиллеристов, находившихся на посту у пушек; при этом лишь пять или шесть человек из нападавших получили ра­нения. В этот же момент со стороны реки Сочи оставшиеся убыхи тоже двинулись на штурм и, когда большая их масса заполнила крепостной ров и начала взбираться на валы, ка­нониры с фаса и бастиона успели сделать несколько губи­тельных выстрелов картечью вдоль рва. При этом сразу же было убито 25 убыхов и столько же ранено. Гарнизон отсту­пил ^ восточному бастиону под защиту казарм. Но убыхи, имея полную возможность для захвата всей крепости, не сде­лали этого; они бросились грабить захваченные склады с провизией, однако узнав о больших потерях и не получив поддержки, убыхи вынуждены были вскоре отступить. Ког­да они в беспорядке покидали форт, русские канониры вновь открыли по ним огонь из бастионных орудий и потери напа­давших значительно увеличились. После этого сражения, стоившего обеим сторонам больших потерь, убыхи на дол­гое время оставили Навагинское укрепление в покое.

20 и 21 мая 1839 года убыхи вновь предприняли попыт­ку взять Навагинское укрепление. За несколько дней до это­го в долине Сочи у Пластунских ворот было большое собра­ние убыхов, готовившихся к походу на адлерских джигетов, чтобы принудить их прекратить сношения с русскими. На это собрание прибыл англичанин Белль, в своем выступле­нии он снова обнадежил убыхов близкой и непременной по­мощью султана и Англии и заявил, что уже получил письмо о следовании флота и войск. Находившийся и без того на гра­ни разоблачения, Белль распустил слух, что египетский паша вошел с войском в Грузию и уже взял там несколько крепостей. Горцы с обычным легковерием приняли это из­вестие. Собрание убыхов в Сочи значительно увеличилось и Белль сумел уговорить их сделать открытое нападение на русскую крепость в устье Сочи.

20 мая убыхи затащили на гору Батарейку три орудия, поставили за гребнем высоты в заранее приготовленных уг­лублениях и сделали в этот день по форту около 50 выстре­лов. До полутора тысяч убыхов дважды бросались на штурм укрепления, но под ружейным и артиллерийским огнем не смогли подойти ко рву ближе ста метров и каждый раз отка­тывались с большими потерями.

На другой день убыхи сделали до 20 выстрелов из пу­шек. Из крепости виден был человек в европейской одежде, ходивший по горе от орудия к орудию и распоряжавшийся стрельбой. Это был Белль. Убыхи сделали в этот день еще несколько неудачных попыток штурмом взять крепость. Удачным выстрелом из крепости ядро попало в жерло 12фунтового орудия убыхов и полностью вывело его из строя. Это обстоятельство и большие потери в людях заставили убыхов прекратить осаду крепости.

В 1840 году, когда убыхи и шапсуги взяли штурмом по­чти все русские укрепления на побережье, Навагинский форт долгое время не подвергался нападениям, несмотря на то, что соседом его был прославленный предводитель убыхов и объединенных сил западнокавказских горцев престарелый, но неутомимый Хаджи-Берзек, участвовавший со своими воинами в штурмах и взятии Лазаревского, Вельяминовского (Туапсе) и Михайловского (Архипо-Осиповка) укреплений. Связано это было с тем, что Навагинское ук­репление в 1840 году было наиболее мощным фортифика­ционным сооружением на всей Черноморской береговой линии. Хаджи-Берзек, возглавлявший восстание причерно­морских горцев двинулся на захват сначала более слабых укреплений, надеясь, что их взятие и разрушение укрепит воинский дух восставших, после чего намеревался уже объе­диненными силами штурмовать и Навагинский форт.

Видя трудное положение войск правого фланга, едва удерживавших занятые позиции от яростных атак и силь­ного обстрела со стороны убыхов, генерал-майор Симборский, находившийся уже на берегу, немедленно отправил в бой две роты второго батальона и взвод горной артиллерии, а вслед за ними и остальные две роты этого батальона.

Однако, несмотря на подоспевшую помощь, третья ка­рабинерная рота была несколько оттеснена от подножия горы Батарейки, при этом вынужденно было оставлено одно горное орудие, застрявшее между деревьями и попавшее в руки убыхов. Находившийся при орудии офицер морской ар­тиллерии Змиев и несколько солдат, обслуживавших ору­дие, с геройским самоотвержением отстаивали орудие, но убыхи огромной толпой накинулись на них и всех изрубили.

Для завершения занятия всей плоской поверхности террасовидной возвышенности, на которой были разбросаны белые домики аула князя Аубла Али-Ахмета, Симборский отправил еще две роты Эриванского карабинерного полка с двумя легкими орудиями. Все дальнейшие атаки убыхов во всех направлениях были отбиты. Войска расположились би­вуаком на занятой территории, выдвинув сторожевые охра­нения со стороны реки Сочи, подножия горы Батарейки и Турецкого оврага. Все боевые действия этого дня длились три часа. Потери русских войск составили: убитыми -1 офи­цер и 30 рядовых, ранеными -т 5 офицеров и 172 рядовых. Все убитые были похоронены в одной братской могиле на левом берегу реки Сочи, на месте современного сквера, зажатого в треугольнике между Курортным проспектом, началом ул. Горького и гостиницей «Москва», напротив бывшей аптеки Лордкипанидзе.

14 апреля на корабле «Иоанн Златоуст» наиболее тяже­ло раненые солдаты и офицеры в количестве 115 человек были направлены в Бомборский (близ с. Лыхны) госпиталь. В чис­ле раненых офицеров были лейтенант Хомутов, лейтенант Ключников, юнкера Фролов, Мартин и унтер-офицер Саблин.

У убыхов потери в этом бою были гораздо больше. В силу существовавших у горцев неписанных воинских законов они не оставляли противнику своих убитых, вынося их тела с поля боя, чтобы передать родственникам для погребения в родной земле. И в этом бою, только из-за стремительности продвижения русских войск, убыхи не успели вынести всех погибших, оставив на месте 20 убитых. В плен попало три раненых убыха, из которых двое вскоре умерли от ран.

Хаджи-Берзек, в молодости считавшийся самым храб­рым воином в Убыхии, до последних дней своей жизни отли­чался неукротимой энергией, необыкновенной храбростью и в бою всегда находился на самых трудных участках. По свидетельству Белля, хорошо знавшего Хаджи-Берзека, пос­ледний имел 18 ранений, а при штурме Гагринского укреп­ления у него была прострелена грудь. Он отличался необык­новенной пылкостью характера и неподкупностью, был ярым мусульманином и очень усердно исполнял религиоз­ные обряды. «В своей еде он очень воздержан и никогда не пьет крепких напитков, которым так легко предаются жи­тели этой местности, когда сходятся разные люди к вечер­ней трапезе; он не враг веселья, но я все же много раз заме­чал, как его приход обуздывал веселье, даже веселье его вер­ных друзей, потому что они все его очень уважают».

Хаджи-Берзек был не только опытным военным пред­водителем, но и энергичным общественным деятелем. Пер­вым поняв, что Россия легко покорит разрозненные западнокавказские горские вольные общества, он через год пос­ле создания русского укрепления на Сочинском берегу явился одним из самых активных организаторов первого объединенного конгресса причерноморских племен (шап­сугов, убыхов, джигетов и медозюев), обитавших в преде­лах современного большого Сочи, наиболее видные пред­ставители которых собрались в начале июля 1839 года в местности Гечь близ Адлера (правобережье приустьевой ча­сти долины реки Псоу). На этом конгрессе была сделана по­пытка создать учреждение постоянного судебного трибу­нала и провести национальную присягу всех племен. Пред­полагалось все побережье от Туапсе до Гагр разделить на 9 областей, с избранием от каждой 40 старшин, которые в пределах своей области обладали бы полной силой судеб­ной власти, пресекая всякие отношения с русскими, ули­чая и наказывая изменников, воров и других преступни­ков. Практически это была первая организованная попыт­ка сплочения разрозненных причерноморских вольных обществ в условиях активизировавшейся российской экс­пансии. И сочинские убыхи, имевшие наиболее дисципли­нированную и боеспособную военную организацию во гла­ве с Хаджи-Берзеком, возглавили это движение. Белль, быв­ший участником конгресса в Гече, пишет о Хаджи-Берзеке: «Хаджи, высокий старик с приятными манерами, с остры­ми беспокойными серыми глазами, стоявший во главе всех жителей этой части страны, был главным оратором...»

Белль утверждал, что генерал Раевский, бывший в этот период начальником Черноморской береговой линии, назна­чил 1000 рублей серебром за голову Хаджи-Берзека. В до­казательство этого утверждения к своему дневнику Белль приложил письмо с печатью и подписью Раевского, которое якобы распространялось среди горцев.

Детальное сличение подписи и печати на этом письме с имеющимися в русских архивах образцами показали, что подпись сказалась поддельной, а печать неразборчивая и к штабу (Раевского отношения не имеет. Во всяком случае сча­стье сопутствовало Хаджи-Берзеку, никто из убыхов «не стал покушаться за объявленную награду на голову этого черкесского Вашингтона ».

24 апреля, то есть на другой день после закладки крепо­сти, русские войска неожиданно подверглись такому ожес­точенному штурму со стороны убыхов, что первоначально были выбиты со своих позиций и сброшены вниз к реке, но затем с огромным трудом вновь заняли свое укрепление.

Положение высадившегося десанта, в условиях полной блокады плацдарма противником со стороны суши, оказа­лось очень трудным. Только со стороны моря он был неуяз­вим благодаря высокому (до 15 метров) и отвесному морско­му берегу. Если смотреть в сторону моря, то справа от кре­пости, ниже довольно крутого спуска (нынешний маячный спуск по ул. Москвина) в районе главного здания морского вокзала находилась прибрежная полоса устья реки Сочи, не выходившая из сферы действия убыхов. Слева крепость ог­раничивалась оврагом (позже получившим название Турец­кого), заросшим лесом, колючками и лианами и всегда заня­тым убыхами. Наконец, сзади, почти перпендикулярно к занятому десантом плато возвышалась поросшая лесом гора (г. Батарейка), занятая, как следует из рапорта Симборского, убыхскими стрелками.

9 мая, когда работы по возведению крепости были в са­мом разгаре, с близлежайшей возвышенности (г. Батарей­ка) по лагерю русских войск был сделан выстрел и шести­фунтовое ядро почти долетело до устраиваемого люнета. Русские артиллеристы открыли ответный огонь из шести крепостных орудий. Убыхи не отвечали в течение двух ча­сов, а затем с горы снова начался обстрел снарядами разной величины. Как сообщает Белль в одном из своих дневников, из орудия, которое было захвачено убыхами при первом от­ступлении русского десанта, стрелял сам неукротимый Хаджи-Берзек с несколькими помощниками.

Подполковнику Тбилисского егерского полка Радкевичу было приказано отбить у убыхов орудие. Он немедленно вы­ступил из крепости с тремя ротами, сотней абхазской мили­ции и двумя горными орудиями и, несмотря на сильный встреч­ный обстрел, штурмом взял вершину горы Батарейка. Но убыхи уже успели оттащить орудие на значительное расстояние. После часового преследования орудие было отбито и убыхи рассеялись в окрестных оврагах. Однако на обратном пути ко­лонне Радкевича с захваченным орудием пришлось отразить неоднократные нападения ожесточившихся убыхов с флангов и на арьергард вернулись с большими для них потерями.

Ожесточенность и смелость убыхов в этих схватках были необыкновенными: даже в числе нескольких человек они кидались с шашками в руках в середину русской пехоты и погибали под штыками.

© historysochi.ru

• сочи
• ркв
• десант
• убыхи
• шапсуги