Мысост и къуэ Ислъамыпщ (Князь Ислам Мисост) (1660-е – 1732)
Ислам Мисост – пщышхуэ Большой Кабарды в 1725 – 1732 гг. Участник Канжальского сражения в сентябре 1708 г. и Кубанского похода, в результате которого 30 августа 1711 г. кабардинская кавалерия разгромила 15-тысячный крымский корпус. Активную политическую деятельность начал в период правления в Большой Кабарде его старшего брата Хатокшуко.
Ислама Мисоста можно охарактеризовать как крайне сложную и противоречивую фигуру в истории Кабарды первой трети XVIII в. В 1717 г. князь Ислам проявил себя как умелый дипломат. Тогда кабардинские правители получили информацию о том, что один из самых могущественных калмыцких владетелей Чакдор-Джаба идет со своими войсками на соединение с силами крымского султана Бахты-Гирея для совместного нападения на «городы российские». Кабардинская элита в соответствии с союзническими обязательствами, взятыми на себя за несколько лет до этого, инициировала акцию, направленную на срыв подобного мероприятия.Тогда «кабардинские князи выслали к нему, Чапдержапу (Чакдор-Джабе. – Т.А.), для разговору из кабардинских князей Ислам-бега, и он, Ислам-бег, встретил ево, Чапдержапа, в месте называемом Савусканлыка… И он, Чапдержап, выслушав… Ислам-бековы речи, ничего не сказал, и не доехав на Кубань, возвратился назад». Это был несомненный успех кабардинской дипломатии.
Вместе с тем следует отметить, что находясь в гуще политических событий в стране, князь Ислам принимал участие в весьма неоднозначных процессах. В мае 1720 г. он явился одним из главных инициаторов раскола правящей княжеской олигархии Большой Кабарды на два лагеря – Баксанскую и Кашкатаускую партии, выступив одним из руководителей первой из них. В ходе борьбы с Кашкатауской партией под руководством Асланбека Кайтуко содействовал вводу в Кабарду 40-тысячной крымской армии хана Саадат-Гирея в 1720 г. При поддержке крымских контингентов, на протяжении трех с лишним лет, активно боролся против группировки возглавляемой Асланбеком Кайтуко.
В конце 1721 г. во время мирных переговоров с последним, при посредничестве астраханского генерал-губернатора А. Волынского, князь Ислам был вероломно арестован и доставлен в Терский город. Данная акция вызвала большой международный резонанс. В частности, в связи с этим кабардинский князь был освобожден спустя несколько месяцев. Вскоре он продолжил свою активную политическую деятельность в качестве лидера Баксанской партии кабардинских князей. С 1724 г. кардинально пересмотрел свои внешнеполитические взгляды, переориентировавшись на партнерство с Россией. Тогда же, понимая неизбежностьпрямого конфликта с Бахчисараем, категорично заявил: «Крымского хана мы не боимся».
Во внутриполитическом процессе была достигнута консолидация политической элиты страны путем раскола Кашкатауской партии и полной изоляции клана Кайтуко. В связи с тем, что позиция князя Ислама наиболее адекватно отвечала интересам всего социума дворянство княжеского удела Кайтуко, по всей видимости, не поддержало своих сюзеренов в борьбе с лидером Баксанской партии. Таким образом, к исходу первой четверти XVIII в. политическая элита Большой Кабарды, в основном, преодолела тяжелейший пятилетний кризис.
Такой итог политического кризиса первой половины 1720-х гг. означал формирование в начале второй четверти XVIII в. новой «консолидационной парадигмы» в Большой Кабарде. Иными словами, в это время здесь произошло устойчивое сплочение всех княжеских уделов (без правителей одного из них – Кайтуко) под руководством Ислама Мисоста. В конце 20-х – начале 30-х гг. XVIII в. сторонние наблюдатели (в частности российские) признавали прочность и легитимность власти пщышхуэ Ислама Мисоста и соответственно политической коалиции, которую он возглавлял. Это было очевидно и для Бахчисарая. Именно осознание наличия мощных консолидационных тенденций во внутрикабардинском политическом процессе сыграло решающую роль в приостановке крымского натиска на Кабарду. В этом плане замечательно высказывание самих кабардинцев по этому поводу: «… когда де они все соединятся, тогда крымцы им ничего не сделают».
Последующее трехлетие характеризовалось долгожданной стабилизацией положения Кабарды. Однако на исходе 1728 г. Крымское ханство начало подготовку к возобновлению натиска на княжество потомков Кази Пшеапшоко. Примерно в конце марта 1729 г. крымские войска под командованием султанов Бахты-Гирея и Мурат-Гирея выступили в поход. В конце апреля они действовали уже в центре Кабарды. Точное количество вторгшихся тогда в Кабарду сил на данном этапе остается неизвестным. Однако ряд косвенных показателей позволяет говорить о том, что речь шла о несколькихдесяткахтысячах воинов.
Приготовившиеся к отпору агрессии кабардинцы во главе с князем Исламом избрали основным оборонительным рубежом «крымские стены» в ущелье р. Баксан. О том, что эти сооружения были весьма внушительными, свидетельствует тот факт, что спустя более полувека после данных событий они весьма четко выделялась на фоне окружающего рельефа. По сообщению источника эта «каменная асада» «сделана была кабардинцами ради воспрепятствования от бывших крымских военных действий».
26 – 27 апреля татарские войска подошли к «крымским стенам» и начали ихштурм. Развернулось двухдневное сражение в Баксанском ущелье. Согласно источникам разгром крымцев состоялся уже на второй день битвы. Вскоре началось отступление крымцев, и в результате преследования татар кабардинцам удалось ликвидировать командующих войсками противника. «В год 1141-й (1729 г.) Бахти-Герей султан и его брат Мурад-Герей Султан стали мучениками среди черкесов в Кабарде в 28 день священного Рамадана (28 апреля. – Т.А.)», – написано в летописи крымских государей.
Здесь обращает на себя внимание то обстоятельство, что крымские войска выступили в поход в священный для мусульман месяц, в который вести наступательную войну против единоверцев не поощрялось.
Длительность сражения, продолжавшегося два дня подряд, кроме всего прочего, говорит об особом упорстве, проявленном враждующими сторонами в ходе битвы. Обычно такие длительные «баталии» были возможны тогда, когда стороны концентрировали значительные ресурсы, обеспечивавшие постепенный ввод в бой свежих сил. Большая Кабарда обладала такими возможностями только при условии тотальной мобилизации населения. В отличие от Канжальской победы, кабардинские войска разгромили крымскую армию не в результате молниеносной ночной атаки (хотя и тогда эта битва являлась лишь венцом военной кампании 1708 г.), деморализовавшей ее, а в ходе упорного, вязкого сражения, потребовавшего привлечения всей военной мощи страны. По замечанию генерал-фельдмаршала В.В. Долгорукова, кабардинцы «сами собою немалою отвагою и трудом освободилися» тогда от крымской угрозы.
Кабардинские князья во главе с Исламом Мисостом осознавали значимость этой победы и ставили ее рядом с Канжальским триумфом. Так, в августе 1731 г., незадолго до начала очередной кабардино-крымской военной кампании они писали: «… и на владение наше Каплан-Гирей хан со многочисленным войском своим для завования владения нашего приходил, но божиим изволением войско его разбито и безчисленно много побито…, а потом спустя еще несколько времяни ис Крыму сераскер султан з Бахти-Гирей салтаном с войском приходил, и паки от нас разбиты; и серакер салтан з Бахты-Гирей салтаном до смерти убиты». Даже спустя несколько десятилетий бахчисарайские правители не могли отрицать значительности понесенного ханством поражения. Так, в 1765 г. крымский хан признавался: «… имели с вами, кабардинцами, двоекратное сражение, в таком случае вы, кабардинцы, сыскав себе в том доброй успех, и посланное войско наше разбили, и двух ханских детей убили до смерти…»
Именно тогда проявивший до этого недюжинные способности пщышхуэ Ислам Мисост впервые продемонстрировал качества умелого военачальника, что он подтвердил спустя два года на переправе Череште (Жэрыщты). Тогда, к концу лета 1731 г. огромное (даже по российским меркам) войско Крымского ханства двинулось в поход на Кабарду. Для более полного отражения характера и масштабов спланированной против Кабарды военной кампании приведем пространную выдержку из указа Коллегии иностранных дел коменданту крепости Св. Креста Д.Ф. Еропкину от 19 сентября 1731 г. В частности там говорилось, что «… получена здесь с Украины от командующаго тамо обретающимися великороссийскими регулярными войсками генерала фон Вейсбаха и от малороссийского гетмана Данила Апостола ведомость, что крымской хан с Крымскою, Белогородскою и Ногайскою ордами во многом числе войск собрались; и к тому же из Сечи велено быть нескольким запорожцам; и якобы намерены иттить на черкес х Кабарде. А ныне в подтверждение того получено доношение от упомянутого ж генерала фон Вейсбаха, что же крымские, нагайские да к тому ж и буджацкие орды не токмо действительно в собрании, но уже и чрез Днепр переправившись пошли прямо к Азову, а оттуду в Кубань, и соединясь с кубанцами будут… на черкес итти». Численность выступивших против Кабарды сил, по предварительной оценке Коллегии иностранных дел (которая формировалась на основе разведданных и сведений, получаемых от пограничных властей), была «едва не в двухстах тысячах».
Действительно, в источниках вряд ли можно найти пример более масштабного наступления Крымского ханства на Кабарду. Однако пожалуй, именно к этому вторжению крымских войск Большая Кабарда была готова лучше, чем к любому из предшествующих. Так, в конце августа 1731 г. кабардинские князья во главе с Исламом Мисостом заявляли в письме к Анне Иоанновне по этому поводу: «… ежели на нас неприятельское войско нападение учинит противиться мы… против них готовы». Такое уверенное заявление правителей Большой Кабарды было вызвано не столько стремлением показать монаршей особе прочность своего положения и твердость намерения отстоять свою независимость. Страна действительно подготовила внутри-и внешнеполитические предпосылки для эффективного противодействия агрессии. Во-первых, Большая Кабарда в это время представляла образец консолидированного общества – и это было главной внутриполитической предпосылкой победы над агрессором. Во-вторых, примерно в конце 1730-го начале 1731 г. кабардинцам удалось переселить на территорию страны 2000 ногайских семей, способных выставить семитысячную конницу. Эта акция была осуществлена благодаря успешному использованию противоречий дома Гиреев.
Дело в том, что по восшествии на ханский престол Каплан-Гирея сыновья бывшего в начале двадцатых годов хана Саадат-Гирея оказались в опале. Пщышхуэ Ислам Мисост, приходившийся старшему из них Салих-Гирею тестем (к тому же именно у клана Мисост в свое время воспитывался этот султан), предоставил ему и его брату Шахим-Гирею вместе с двумя тысячами подвластных ногайских семей убежище в Большой Кабарде. Это позволяет говорить о том, что не только крымские ханы умело пользовались своими родственными связями с кабардинскими князьями для вмешательства во внутренние дела Кабарды, но и последние (в данном случае Ислам Мисост) активно испльзовали этот инструмент во внутритатарских противоречиях. В третьих, Большая Кабарда добилась прямой военной поддержки со стороны князей Малой Кабарды. Она была особенно важна, если учесть что до этого Талостановы и Глехстановы не просто не помогали Бльшой Кабарде в отражении крымских нападений, так как «они их боялись», но «…во время у Большой Кабарды с крымцами баталий давали им, крымцам, из Малой Кабарды поневоле провиант».
Выступившие в конце августа – начале сентября в поход крымские войска под командованием Арбибеты-Гирей и Араслан-Гирей султанов к октябрю 1731 г. уже действовали на территории Кабарды. Пользуясь тем, что население «со всеми скоты» было эвакуировано в горные районы страны, татары безнаказанно разрушали материальные ценности в предгорьях и на равнине. 9 октября комендант крепости Св. Креста Д.Ф. Еропкин в своем донесении писал «…о приходе х Кабарде многова числа орд, которыя пришед начали владельцам кабардинским чинить разорение, и хлеб и сено, что захватить могли, в поле сожгли, и не малое чинят утеснение и неприятельски поступают».
Примерно в те дни, когда комендант извещал свое начальство о начале военных действий в Кабарде, состоялось решающее сражение на переправе Череште (Жэрыщты), где кабардинские войска под командованием Ислама Мисоста «с ними крымцами, сражение имели, при котором случае… оное многочисленное войско разбили».
В следующем году пщышхуэ Большой Кабарды Ислам Мисост, находясь в зените славы, скончался в возрасте «более 60 лет».
Тимур Алоев
Комментарии 0