Учреждения и обычаи шапсугов и натухаевцев. XIX в.
У Шапсугов и Натухажцев нет особо устроенных, постоянных судов. Сведения эти относятся ко времени, предшествовавшему Восточной войне. В последнее время и у Натухажцев, и у Шапсугов суд происходил в особых мегкеме. Правосудие предоставлено частным лицам. Преступники преследует одно только чувство личного оскорбления. Преступники требуется к суду только по настояниям обиженного. Исходя в деле своего суда из такого недостаточного основания, горцы, конечно не могли оградить себя от анархии. Мы постараемся в надлежащей точности изложить все относящиеся сюда подробности.
Взаимная присяга выборных представителей от общин, составляющих описываемые племена служит для всех и каждого обязательством не делать ничего во вред и безсчестие Союзу и кончать со взаимною справедливостью все могущие возникнуть между членами различных общин споры. На этом основании каждый раз, когда обвиняемый требуется обвинителем, или обиженным к ответу, то он должен предстать пред собранием выборных представителей; тогда лица эти, уже в качестве судей, имеют право делать приговор и определять взыскание пени, которая должна быть уплачена виновным обиженному в справедливое удовлетворение и возмездие.
Судьи избираются в числе соразмерном с важностью дела, но не иначе, как с обоюдного согласия обоих спорящих сторон. Приступая к разбору, они разделяются на две части и располагаются двумя отдельными кружками на таком расстоянии, чтобы не было слышно в одном о чем рассуждают и разговаривают в другом. Они называются тааркохясь что в переводе значит — присяжный. Из них же избираются два лица, по одному для каждой стороны, вроде адвокатов-руководителей, называемых тлукуо. Здесь я считаю уместным заявить в качестве неоднократного свидетеля о том замечательном превосходстве горцев, которое проявляется в легкости, даже, можно сказать, красноречии изложения мыслей, во вражденной способности их вести правильные прения, к которым имеют большую привычку. Адвокаты-руководители выслушивают жалобу и доводы обвинителей, передают содержание их обяснений обвиняемому и таким образом переходят от одного кружка к другому до тех пор, пока судьи не узнают вполне сущности и подробностей дела. Затем судьи обоих спорящих сторон сходятся в общую группу, чтобы выслушать показания свидетелей без присяги, или под присягою, смотря по важности тяжбы. Свидетелями могут быть только люди известные своею честностью и хорошим поведением. По выслушании свидетелей все посторонние лица удаляются;
Cудьи, оставшись одни, определяют приговор, имеющий силу окончательного судебного постановления и уже никакой апелляции не подлежащий. Прежде объявления решения обвинитель и обвиняемый дают присягу: первый в том, что обязывается забыть всякое чувство неприязни к обвиняемому, а второй в том, что обязывается безпрекословно подчиниться требованиям состоявшегося приговора и не позволять себе уклоняться от должного его исполнения. Что бы больше упрочить взаимную связь налагаемых обязательств, берется и от истца и от ответчиков по одному присяжному поручителю, отвечающему за поведение каждого. Весьма редко случается, чтобы после этого ответчик или осужденный изъявил свое неудовольствие, или несогласие на решение.
Так как по большей части и в наказание, и в удовлетворение определяется пеня, то всегда назначается срок ее уплаты. Пеня уплачивается не иначе, как в присутствии лиц, участвовавших в суде в качестве адвокатов-руководителей, а в делах большой важности, даже в присутствии двух судей. Эти люди служат посредниками для определения стоимости вещей, предъявляемых к платежу, а также для решения, по какому именно счету должны быть вещи приняты. Об счете этом будет объяснено ниже.
Однако есть и смертная казнь; она определяется по суду в таких случаях, когда преступник, уже несколько раз сряду прежде нарушавший присягу и установленные правила, признается неисправимым. Так как община и родственники виновного отвечают за него и уплачивают часть пени, на него налагаемой, а в случае его несостоятельности, платят всю сполна, то, когда тяжесть подобных последовательных, значительных издержек делается наконец невыносимой, преступника объявляют исключенным из общины, лишенным покровительства законов и всяких прав. Человек, о котором такое объявление сделано, называется психядзь. Если он не успеет тотчас после объявления скрыться бегством, то схватывается, заковывается в кандалы, привязывается к дереву и убивается из огнестрельного оружия. Однако никто из своих не поднимет на него руки. Обыкновенно заставляют какого-нибудь раба сделать смертельный выстрел. Чаще же всего такого преступника бросают в воду, привязав ему на шею камень. Отсюда и произошло название психядзь, означающее слово в слово — “брошенный в воду”. Также иногда продают таких преступников в неволю туркам, который по большей части всех туземных невольников вывозят в Египет и перепродают тамошним беям.
У горцев, по отсутствию грамотности, все житейские сделки совершаются словесным порядком; потому при судебном разбирательстве, по большей части, весьма трудно найти доказательства, достаточные для определения справедливости претензии. При отсутствии ответственности за показания ложные, всякий может смело лгать и давать изворотливые ответы. Особенно затруднительно положение судей, когда дело доходит до фактического удостоверения. В таких случаях за неимением ясных улик обвиняемый призывается к очистительной присяге, и даже может предложить ее сам для своего оправдания. Произнеся клятву в своей невинности, он без дальнейших формальностей освобождается от всякой ответственности. Но так как подобный способ оправдания для многих, кому не страшна ложная присяга, может послужить обеспечением безнаказанности, то в отвращение сего требуется, чтобы оправдывающийся являлся к присяге с известным числом свидетелей безукоризненного поведения. Они с своей стороны для придания большего веса присяги клянутся, что верят всему сказанному обвиняемым. Этот род свидетельства называется таирко-шес — “ручательство са верность присяги”. Число свидетелей соразмеряется с важностью иска и значением преступления.
Для доказательства виновности ответчика необходима присяга, по крайней мере, двух свидетелей. К присяге не допускаются: родственники, как обвиняемого, так и обвинителя и те посторонние лица, которые или живут вместе, под одною кровлею с представителями спора, или участвуют с ними, в пользовании общим имуществом.
Если ответчик по истечении определенного судебным решением срока будет уклоняться, — что бывает весьма часто, — от исполнения обязательства, к которому приговорен, то в этом случае он понуждается только одним истцом. Понудительные меры оригинальны не менее самой судебной расправы. Обиженный считает себя обязанным безпокоить ответчика всеми возможными средствами, какие сочтет достаточно действительными, чтобы ускорить уплату следующей ему пени. Он вправе захватывать самовластно всякое имущество, его должнику принадлежащее. Один из общеупотребительнейших приемов понуждения состоит в том, чтобы увести у ответчика одну, или несколько штук скота, но оставить при этом особенный знак, обыкновенно палку воткнутую в землю близь жилья или даже в самом его дворе. Это средство понуждения называется такго. Оно повторяется до тех пор, пока должник не выйдет из терпения и не станет, чтобы избавиться от постояных тревог и опасений, засылать посредников. Весьма часто, когда такое постороннее вмешательство состоится, все захваченное возвращается сполна по принадлежности.
Не подействует и этот способ, - есть другой, более враждебного свойства. У упрямого должника начинают случаться один за другим поджоги: то сена, то запасов хлеба, то другой движимой собственности, а наконец, и дома. Не иначе, как ночью, когда все спят, делаются подобные понуждения; но всегда, чтобы не подвергнуть хозяина опасности, а только напомнить ему о долге, его будят, предупреждая во время выстрелом, обычным сигналом тревоги. Обращаться таким образом можно, не только с самим неисправным плательщиком, но и с его родными, чтобы заставить и их позаботиться об окончании дела и употребить для этой цели свое родственное влияние. Нетрудно представить себе, какие последствия может иметь исполнение подобной программы понуждений: право каждого употре ть такие способы для своего удовлетворения, порождая новые споры, делается источником запутанных и нескончаемых распрей.
У горцев кровомщение не есть необузданное, неудержимое чувство, в роде вендетты корсиканцев; это скорее обязанность, налагаемая честью, общественным мнением, требованием крови за кровь. Между тем почти вовсе нет примеров убийств, преднамеренных, хладнокровно расчитанных с целью обобрать труп, или разбойничества, в настоящем смысле этого слова. Вообще убийства весьма редки и считаются необыкновенным происшествием в крае. Этот факт тем значительнее, что у горцев можно было бы ожидать весьма частых убийств, как естественного и неизбежного последствия права каждого самому преследовать оскорбителя и мстить врагу лично.
Самая тяжелая обида, возмущающая душу горца больше, чем убийство родственника, - это — оскорбление, наносимое посягательством на честь родственницы, женщины или девушки, или вообще семейства; подобные случаи почти никогда не оканчиваются примирением, прежде чем позор не будет смыт кровью виновного, или кого-нибудь из его родственников. Обычай требует, чтобы кровный обидчик немедленно по совершении убийства бросал свой дом и искал убежища и покровительства в чужой общине; он должен сделать это потому, что, если он останется дома, то ответственность за убийство распространяется не только на близких его родственников, но и на других членов его рода и даже на всех людей одной с ним общины. Если он показывается публично, то не иначе, как вооруженный с головы до ног и окруженный свитою. Между тем родственники и друзья его употре ют все усилия, чтобы успокоить раздражительную мстительность родных убитого. Кровный обидчик может, если захочет, остаться дома, но в этом случае, должен выплатить семейству своей жертвы цену раба. Плата эта называется унеимичипше. Затем окончательное миролюбивое соглашение может быть достигнуто при помощи
посредников, когда они силою убеждения склонят семейство убитого принять в выкуп цену крови, тловуас, или если дело идет только о поранении, — согласиться на вознаграждение по определению суда. Нечаянные убийства относятся к разряду умышленных, или вынужденных какою-нибудь причиною. Они оплачиваются тою же ценою крови. Были примеры, что за случайную смерть, причиненную кому-либо домашним животным, вознаграждение требовалось от того, кому животное принадлежит; редко кому удавалось в подобном случае избавиться от уплаты пени. Всегда подышется случай обвинить хозяина и вознаграждение уже определяется сообразно степени его виновности. Таков обычай, его признают справедливым и безропотно ему покоряются. Ясно, что, по господствующим у горцев понятиям, преступность определяется не по качеству морального побуждения, а скорее только по количеству наносимого ущерба. Потому и самое наказание ограничивается вознаграждением вещественным, основанным на простой сделке.
Из вышеизложенного можно заметить, что у Шапсугов и Натухажцев из всех преступлений менее всего было терпимо и строже наказывалось нарушение общественных обязательств. Эти обязательства — уважать неприкосновенность личных и имущественных прав каждого, устанавливались между родами и общинами каждого племени, а иногда между самими племенами взаимною присягою выборных представителей их.
Мы сказали уже о преступлениях против личности; остается говорить о нарушениях права собственности, т.е. воровстве.
Покушение на чужое добро признается воровством, если оно сделано у своих. В этом случае разумеется, не только та же самая община и то же племя, к которым принадлежит вор, но даже чужое племя, если только состоялась с ним присяга жить в добром согласии; так это было между Шапсугами, Натухажцами и Абадзехами. Напротив того, если кто явно промышляет воровством на земле соседей, в отношении которых нет никаких обязательств, то на это занятие смотрят только, как на лучшее средство показать свое удальство и ловкость.
Грабеж и разбой по дорогам у горцев не существует и было бы трудно пускаться на эти предприятия в стране, где каждый носит оружие. Впрочем жители одного селения на берегу Черного моря, называемого Тигапс, известны своими разбоями; но и у них оно не доходит до того, чтобы убивали одиноких странников. Обыкновенное воровство различается, смотря по тому, сделано ли оно: 1) из дому, со взломом дверей, замков и запертых сундуков, или 2) вне жилья, в чистом поле. Воровство со взломом считается более преступным и строже наказывается. Мы несколько раз упоминали о присяге, имеющей большое значение и обширное применение в общественных учреждениях н в судопроизводстве этих народов, потому признаем необходимым описать, как и на чем она приносится.
В прежнее время присягали на посохе, вырубленном в священной роще, называвшейся кийзехямебзь, и произносимую клятву начинали словами: “я клянусь тем, кто создал эту ветвь”... Обычай этот существует и у арабов. Но с распространением в крае учения Магомета Коран заменил посох из священной рощи. Однако, может быть, по сохраняющейся еще привычке, всякий раз, когда надо присягать, коран вешается на простую палку, воткнутую в землю. Надо при этом заметить, что присяга, как и общественные дела вообще, совершается всегда при открытом небе т.е. публично, а не в доме. Присягающий почтительно подходит, дотрагивается рукою до священной книги и начинает присягу словами: “я клянусь этою книгою слова божия”..... кончив клятву, он подносит, книгу к губам и отходит. Этот обряд распространен повсеместно и проник даже туда, где исламизм не успел еще пустить глубоких корней.
Горцы хотя и знали цену монеты, но денег в обращении у них вовсе не было. Потому уголовные пени определялись и уплачивались по рассчету общепринятых издревле определений стоимости. Мы по необходимости оставляем за этими мерами ценности местные названия: сха, цю и тооп.
Сха, как мера уголовной пени, бывает двух родов: — 1) вуоркесха— по кровомщению привилегированного класса, и 2) сха простая — по кровомщению за простолюдина. Стоимость первого рода больше второго. Сха слово значит “голова”. Народ (тфлокотль) платил пеню высшему классу (вуорк) по счету на вуоркесха, но следовавшие от него пени получал по счету на простое сха. Эта привилегия высшего класса уничтожилась вместе с другими многими, как мы уже имели случай объяснить в нашей статье “О Натухажцах, Шапсугах и Абадзехах”; но вуоркесха еще в ходу в высшем классе, между его представителями. Ценности сха нельзя определить точным образом. Хорошая кольчуга, шлем, налокотники, шашка, лук, ружье, большой котел из меди и т.п. вещи, если стоят не больше шестидесяти цю, или быков и не меньше шестидесяти баранов, то составляют вообще одну сха; но смотря по сану лица, за которого платится пеня, размеры этой стоимости (в указанных пределах) бывают различные: в уплате за князя (пши) сха считается в шестьдесят-восемьдесят цю (быков), за дворянина (вуорк) - считается уже меньше, смотря по сановитости рода и доходит наконец до 8 цю (быков) в уплате за простолюдина (тфлокотль). Всякий предлагаемый предмет по качествам доброты, а больше по ловкотси и убедительности посредников оценщиков, может при определении его стоимости составить одну или несколько сха.
Цю значит “бык”. Плата эта принимается натурою, а также предметами домашнего хозяйства и т.п. вещами по оценке посредников: цю равняется 6 тооп.
Тооп значит “штука, или отрезок пряжи”, достаточный на платье мужское или женское. В число наличной уплаты отдают часто детей обоего пола, рожденных в рабстве. Ребенок должен быть ростом не менее 5 бже, т.е. длины раскрытой кисти руки от мизинца до большого пальца (пядь, четверть). Красота лица, стройное телосложение имеют большой вес при определении стоимости мальчика или девочки. Они оцениваются на стоимость сха. Обычаи и обязательства, составляющие основные начала гражданского и уголовного права горцев.
1. Убийство человека выкупается уплатой цены крови (тлоувас). В прежнее время цена крови была:
За убийство пши (князя) - 100 сха.
За убийство вуорк (дворянина) – 42,
За убийство тфлокотль (простолюдина) - 20,
Счет сха за убийство вуорка состоял из следующих вещей:
Панцыри - 2
Шлемов - 2
Шашек из сорта, который называется кияме - 2
Налокотников - 2 пары
Хороших коней - 2
Ружей - 1 (ценою в 16 быков).
Серебрянный кубок - 1
Быков - 8
Посредственных лошадей для дополнения счета до 42 сха - 25
Итого - 42 сха.
Счет за убийство тфлокотля:
Рабов - 2
Панцырей - 2
Шлемов - 2
Налокотников - 1 пара
Шашек - 2
Ружей - 2
Лошадей - 2
Итого - 20 сха.
Впоследствии цена крови дворянина была назначена в 30 сха, а еще позднее цена крови простолюдина возвышена сперва до 28 сха, а потом и до 30. По шариату, повсеместно вошедшему в употребление, цена крови определена в 200 нестельных коров (чемебгуо). По общему согласию этот штраф признан равняющимся пени в 30 сха.
2. Кто убьет раба, тот не подлежит кровомщению со стороны его хозяина; цены крови не полагается, но уплачивается стоимость убитого.
3. Нанесенные раны, если дело кончилось миролюбивою развязкою осматриваются посредниками и судя по степени вреда, который они причиняют, по величине отверстия и в особенности по повреждению костей, оплачиваются различными пенями, не больше половины цены крови и не меньше ее четверти, если не осталось никакого увечья.
4. Удар пилкою, если его знак остался заметен, вознаграждается уплатою нескольких сха. Если следов удара нет, обидчик платит, как и за удар плетью, несколько цю. Эта пеня носит особенное название ггазюеж и может считаться платой за бесчестие, которое подает на получивших подобные удары.
В прежнее время удар, нанесенный дворянину (вуорк) выкупался пенею в четверь цены крови (тловуас).
5. Обида, нанесенная семейству обесчещением женщины или девушки, если дело доходит до миролюбивого соглашения, прежде оплачивалась ценею 15 ценностей сха за дворянина (вуокр); в настоящее время одна и таже пеня назначается и для дворянина и для простолюдина (тфлокотль). Она составляет двадцать четыре головы крупного скота.
В прежнее время муж сам казнил свою преступную жену, — обрезывал ей кончик носа и выгонял. Но уже давно обычай этот потерял свою силу. Бывали примеры, что муж убивал жену, не навлекая на себя кровомщения ее родных и не делаясь нисколько ответственным перед ее родственниками. Теперь преступные жены отсылаются обратно в дом родителей. Чаще всего женщины и девушки, впавшие в грех прелюбодеяния, продавались вместе с их незаконнорождеными детьми туркам. Это делалось с тою целью, чтобы как-нибудь придать забвению позор, падающий на их родных и еще по той причине, что для этих женщин нет уже никакой возможности выйти замуж в своем крае.
6. Нет определенного закона для наказания изменников. Собрание народных старшин решает их участь.
7. Совершивший воровство обязан возвратить именно то, что украл; если же он не может этого сделать, то вносит плату в 7 раз большую цены украденного. Кроме того он платит штраф в 9 цю (быков).
Если воровство совершено со взломом, штраф увеличивается до десяти цю, но не больше, собственно в вознаграждение за бесчестие, нанесенное воровством дому. В прежнее время дворянину (вуорк) за бесчестие дома платили пятнадцать сха, а простолюдину (тфлокотль) — семь.
Если вор попадается вторично, штраф увеличивается до двадцати четырех цю. Но если и после этого не исправится и будет продолжать заниматься воровством, то объявляется психядзе, т.е. “лишенным покровительства законов”.
8. У дворян (вуорк) и простолюдинов (тфлокотль) отцовская власть на семейство неограничена. Глава семейства может, не только лишить сына наследства, но просто убить - его без всякой перед кем бы то ни было ответственности. Та же неограниченная власть признается за общиною, которая имеет право жизни и смерти в отношении каждого своего члена.
9. Кто оскорбит гостя, в чьем бы доме тот не был, платит хозяину дома штраф в одну сха; в случае убийства гостя платят десять таких цен за бесчестие дома, независимо от цены крови (тловуас), следующей родственникам убитого.
10. После смерти отца дети мужского пола наследуют все недвижимое и движимое его имущество. Каждый из них имеет одинаковые права на наследство, которое они делят между собою поровну. Женщине права наследства не предоставлено, однако вдове умершего наследники с общего
согласия предоставляют в пожизненное пользование доход с некоторой части имения; но и оно, после ее смерти, поступает в общий раздел к наследникам. Вдова имеет, кроме, того, право выбрать для жительства дом одного из младших своих сыновей, потому что дом умершего мужа ее со всеми принадлежностями переходит в собственность старшего его сына. При дележе наследства раздел на равные доли по числу наследников составляется младшим членом семейства; выбор же долей идет по порядку рождения, начиная со старшего. Между прочим старший в семействе имеет право взять сверх доли ценную вещь по своему выбору, даже раба. Только этим преимуществом и отличается право первородства. Письменных духовных завещаний нет, но последняя воля умирающего исполняется в самой строгой точности; нарушить ее значило бы подвергнуться всеобщему осуждению и презрению.
11. Кто во время боя первый овладеет пленником или чужестранцем, не имеющим в этой земле кунаков, тот и считается полноправным его владельцем. Если этот пленник будет пойман кем-нибудь во время бегства из дома своего господина, то все-таки остается собственностью сего последнего; только поимщику в вознаграждение выдается ценность цю (быка). Это такса за поимку беглеца.
12. Невеста составляет неотъемлемую собственность жениха. Если в то время, пока невеста остается еще в родительском доме, она будет кем-нибудь похищена, то жених вправе преследовать похитителя и обязан ему мстить. Подобное оскорбление принадлежит к числу самых нетерпимых обид; в этом случае требования чести обязывают всякого решаться на самые крайние меры для получения удовлетворения. Ссоры этого рода по большей части сопровождаются кровавыми последствиями. Если родители невесты из каких-нибудь личных выгод содействовали ее похищению и это будет доказано, то они лишаются калыма, а невеста принадлежит по праву первому жениху.
13. Отказаться от невесты без причины и без основательного повода значит нанести оскорбление и ей самой и ее семейству. При этом часть калыма, обыкновенно выплачиваемая предварительно женихом, не возвращается и даже он должен ввиде пени за отказ дополнить к этой части столько, чтобы составилась половина условленного калыма. Калым (или плата выкупа) составляет: за дочь князя (пши) от пятидесяти до ста сха, за дочь дворянина (вуорк) тридцать сха, за дочь простолюдина (тфлокотль) двадцать пять сха.
14. Если жена бросает мужа, возвращается в родительский дом и отказывается жить с ним, калым должен быть возвращен мужу. Если, напротив того, муж бросает жену по прихоти и без всякой основательной причины, он теряет право получить обратно весь калым сполна: может требовать только одну его половину и лишается на всегда права требовать другую.
Установлением этих правил освещена неприкосновенность обычаев, считающихся по опыту полезными, приличными и необходимыми; но именно в этих то обычаях и гнездились главные причины того насильственного порядка вещей, который долго еще оставался бы во всей своей силе, пока горцы успели бы завести у себя порядки более прочные и неизменные. Уже сделано было у них в разное время несколько попыток переменить общественное устройство, но ни одна не имела успеха. От безначалия и своеволия, от постоянной тревоги и смятений, господствующих в горах, а еще более от положительного недостатка повиновения общественным властям и вообще при отсутствии администрации, которая пользовалась бы уважением, терпит конечно более всего частная собственность. Не редко беспорядки доходят до того, что делаются невыносимыми, тогда прибегают к чрезвычайной мере, носящей название эбертаареуо, в переводе — “повальная присяга”.
Почетные старшины всех общин и родов, составляющих племя, делают общий сбор, отправляются в те места, где беспорядков больше, и обходят дома людей подозрительного поведения.
Выставляется Коран, привешенный на палке, воткнутой в землю и, в силу того, что предпринимаемая мера касается пользы общественной, начинается повальная присяга всего населения. Каждый присягает отдельно и формулою клятвы обязывается: “указать всех, какие только ему известны, виновников беспорядка, сознаться вслух в своих собственных преступлениях против установленных правил и обещаться исполнять правила эти на будущее время ненарушимо”.
Мера эта оказывалась слишком действительною в отношении людей совестливых; не раз бывали в этих случаях примеры полной откровенности, тем более удивительной и необыкновенной, что за эту откровенность сознавшийся подвергался пеням за все свои преступления, которые без того могли бы навсегда оставаться неизвестными. Впрочем многие при приближении старшин уходят из дома и скрываются. Есть и такие, которые не затрудняются присягать ложно, вопреки всем уликам и подозрениям и объявляют на присяге, что ни в чем невиновны, хотя и принадлежат к числу людей, известных своим дурным поведением. Однако всякий поступавший таким образом, покрывает себя в общественном мнении несмываемым пятном осуждения и приобретает прозвище тгаапсе, клятвопреступника, или слово в слово — “обманщика перед богом”. Мера эта, несмотря на всю свою несостоятельность, по-видимому приносила некоторое облегчение бедственному положению общества. Положительной пользы она приносить, конечно, не могла, но, по крайней мере, она останавливает прогрессивное распространение беспорядков и могла бы быть еще действительнее, если бы не встречала противодействия в некоторых испорченных личностях.
Во всяком случае нельзя не удивляться, каким образом эти общества посреди постоянных столкновений между собою, при непрерывных внутренних раздорах, отстаивали свое существование. Мало того, в массе большинства всегда можно было замечать постоянное стремление к порядку. Без всякого сомнения, основною причиною того и другого было господство старинных обычаев. Переходя из уст в уста, будучи при каждом случае приводимы к слову, применяемы к делу и обращаясь таким образом в кровь и сок своего населения, которое есть свидетель и судья поступков каждой отдельной личности, эти обычаи становятся могущественнее всяких законов. У горцев нет нищих, просящих милостыню, но нет также и людей зажиточных или богатых в полном смысле этого слова. Потому весьма естественно представляется вопрос: каким образом и из какого источника уплачиваются у них судебные пени и в особенности цена крови, составляющая весьма крупную сумму. Вопрос этот разрешается нижеследующим объяснением.
Всякая община, составляя часть племени, представляет семью в большом виде и называется по имени своего родоначальника. Члены этой семьи — общины, считают друг друга такими близкими родственниками, что не допускают между собою брачного родства и сочли бы такой брак просто кровосмешением. Такая большая семья ведет свои дела сообща. Все члены ее оказывают друг другу при всяком затруднительном обстоятельстве нужную защиту и помогают все вместе каждому отдельно. Всякое оскорбление и ущерб, нанесенное одному из его членов, считаются посягательством на благосостояние всей общины и в свою очередь каждый член подлежит ответственности за свое поведение перед всею общиною. Раз лишившись защиты и покровительства общины, горец не может уже иметь никаких ручательств за свою личную безопасность и жизнь.
На этом основании тот, кому нужно платить, получает вспомоществование от своих собратий по общине. Но как большая часть общин не велика числом людей, состоя только из нескольких семейств, то и мирской сбор с них не может составить достаточной суммы. В таком случае сбор идет и по остальным общинам племени. Иногда он простирается и еще дальше, тогда за вспомоществованиями обращаются к друзьям и знакомым в отдельных племенах.
По принятому обычаю, взысканные судебные пени распределяются следующим образом: небольшую часть получают судьи, другая, более значительная, раздается родственникам истца, а за тем остальное, т.е. около трети всей пени, предоставляется его семейству.
Л.Я. Люлье: “Материалы для истории черкесского народа”. Северо-Кавказский филиал традиционной культуры М.Ц.Т.К. “ВОЗРОЖДЕНИЕ”, 1990 г.
Взаимная присяга выборных представителей от общин, составляющих описываемые племена служит для всех и каждого обязательством не делать ничего во вред и безсчестие Союзу и кончать со взаимною справедливостью все могущие возникнуть между членами различных общин споры. На этом основании каждый раз, когда обвиняемый требуется обвинителем, или обиженным к ответу, то он должен предстать пред собранием выборных представителей; тогда лица эти, уже в качестве судей, имеют право делать приговор и определять взыскание пени, которая должна быть уплачена виновным обиженному в справедливое удовлетворение и возмездие.
Судьи избираются в числе соразмерном с важностью дела, но не иначе, как с обоюдного согласия обоих спорящих сторон. Приступая к разбору, они разделяются на две части и располагаются двумя отдельными кружками на таком расстоянии, чтобы не было слышно в одном о чем рассуждают и разговаривают в другом. Они называются тааркохясь что в переводе значит — присяжный. Из них же избираются два лица, по одному для каждой стороны, вроде адвокатов-руководителей, называемых тлукуо. Здесь я считаю уместным заявить в качестве неоднократного свидетеля о том замечательном превосходстве горцев, которое проявляется в легкости, даже, можно сказать, красноречии изложения мыслей, во вражденной способности их вести правильные прения, к которым имеют большую привычку. Адвокаты-руководители выслушивают жалобу и доводы обвинителей, передают содержание их обяснений обвиняемому и таким образом переходят от одного кружка к другому до тех пор, пока судьи не узнают вполне сущности и подробностей дела. Затем судьи обоих спорящих сторон сходятся в общую группу, чтобы выслушать показания свидетелей без присяги, или под присягою, смотря по важности тяжбы. Свидетелями могут быть только люди известные своею честностью и хорошим поведением. По выслушании свидетелей все посторонние лица удаляются;
Cудьи, оставшись одни, определяют приговор, имеющий силу окончательного судебного постановления и уже никакой апелляции не подлежащий. Прежде объявления решения обвинитель и обвиняемый дают присягу: первый в том, что обязывается забыть всякое чувство неприязни к обвиняемому, а второй в том, что обязывается безпрекословно подчиниться требованиям состоявшегося приговора и не позволять себе уклоняться от должного его исполнения. Что бы больше упрочить взаимную связь налагаемых обязательств, берется и от истца и от ответчиков по одному присяжному поручителю, отвечающему за поведение каждого. Весьма редко случается, чтобы после этого ответчик или осужденный изъявил свое неудовольствие, или несогласие на решение.
Так как по большей части и в наказание, и в удовлетворение определяется пеня, то всегда назначается срок ее уплаты. Пеня уплачивается не иначе, как в присутствии лиц, участвовавших в суде в качестве адвокатов-руководителей, а в делах большой важности, даже в присутствии двух судей. Эти люди служат посредниками для определения стоимости вещей, предъявляемых к платежу, а также для решения, по какому именно счету должны быть вещи приняты. Об счете этом будет объяснено ниже.
Однако есть и смертная казнь; она определяется по суду в таких случаях, когда преступник, уже несколько раз сряду прежде нарушавший присягу и установленные правила, признается неисправимым. Так как община и родственники виновного отвечают за него и уплачивают часть пени, на него налагаемой, а в случае его несостоятельности, платят всю сполна, то, когда тяжесть подобных последовательных, значительных издержек делается наконец невыносимой, преступника объявляют исключенным из общины, лишенным покровительства законов и всяких прав. Человек, о котором такое объявление сделано, называется психядзь. Если он не успеет тотчас после объявления скрыться бегством, то схватывается, заковывается в кандалы, привязывается к дереву и убивается из огнестрельного оружия. Однако никто из своих не поднимет на него руки. Обыкновенно заставляют какого-нибудь раба сделать смертельный выстрел. Чаще же всего такого преступника бросают в воду, привязав ему на шею камень. Отсюда и произошло название психядзь, означающее слово в слово — “брошенный в воду”. Также иногда продают таких преступников в неволю туркам, который по большей части всех туземных невольников вывозят в Египет и перепродают тамошним беям.
У горцев, по отсутствию грамотности, все житейские сделки совершаются словесным порядком; потому при судебном разбирательстве, по большей части, весьма трудно найти доказательства, достаточные для определения справедливости претензии. При отсутствии ответственности за показания ложные, всякий может смело лгать и давать изворотливые ответы. Особенно затруднительно положение судей, когда дело доходит до фактического удостоверения. В таких случаях за неимением ясных улик обвиняемый призывается к очистительной присяге, и даже может предложить ее сам для своего оправдания. Произнеся клятву в своей невинности, он без дальнейших формальностей освобождается от всякой ответственности. Но так как подобный способ оправдания для многих, кому не страшна ложная присяга, может послужить обеспечением безнаказанности, то в отвращение сего требуется, чтобы оправдывающийся являлся к присяге с известным числом свидетелей безукоризненного поведения. Они с своей стороны для придания большего веса присяги клянутся, что верят всему сказанному обвиняемым. Этот род свидетельства называется таирко-шес — “ручательство са верность присяги”. Число свидетелей соразмеряется с важностью иска и значением преступления.
Для доказательства виновности ответчика необходима присяга, по крайней мере, двух свидетелей. К присяге не допускаются: родственники, как обвиняемого, так и обвинителя и те посторонние лица, которые или живут вместе, под одною кровлею с представителями спора, или участвуют с ними, в пользовании общим имуществом.
Если ответчик по истечении определенного судебным решением срока будет уклоняться, — что бывает весьма часто, — от исполнения обязательства, к которому приговорен, то в этом случае он понуждается только одним истцом. Понудительные меры оригинальны не менее самой судебной расправы. Обиженный считает себя обязанным безпокоить ответчика всеми возможными средствами, какие сочтет достаточно действительными, чтобы ускорить уплату следующей ему пени. Он вправе захватывать самовластно всякое имущество, его должнику принадлежащее. Один из общеупотребительнейших приемов понуждения состоит в том, чтобы увести у ответчика одну, или несколько штук скота, но оставить при этом особенный знак, обыкновенно палку воткнутую в землю близь жилья или даже в самом его дворе. Это средство понуждения называется такго. Оно повторяется до тех пор, пока должник не выйдет из терпения и не станет, чтобы избавиться от постояных тревог и опасений, засылать посредников. Весьма часто, когда такое постороннее вмешательство состоится, все захваченное возвращается сполна по принадлежности.
Не подействует и этот способ, - есть другой, более враждебного свойства. У упрямого должника начинают случаться один за другим поджоги: то сена, то запасов хлеба, то другой движимой собственности, а наконец, и дома. Не иначе, как ночью, когда все спят, делаются подобные понуждения; но всегда, чтобы не подвергнуть хозяина опасности, а только напомнить ему о долге, его будят, предупреждая во время выстрелом, обычным сигналом тревоги. Обращаться таким образом можно, не только с самим неисправным плательщиком, но и с его родными, чтобы заставить и их позаботиться об окончании дела и употребить для этой цели свое родственное влияние. Нетрудно представить себе, какие последствия может иметь исполнение подобной программы понуждений: право каждого употре ть такие способы для своего удовлетворения, порождая новые споры, делается источником запутанных и нескончаемых распрей.
У горцев кровомщение не есть необузданное, неудержимое чувство, в роде вендетты корсиканцев; это скорее обязанность, налагаемая честью, общественным мнением, требованием крови за кровь. Между тем почти вовсе нет примеров убийств, преднамеренных, хладнокровно расчитанных с целью обобрать труп, или разбойничества, в настоящем смысле этого слова. Вообще убийства весьма редки и считаются необыкновенным происшествием в крае. Этот факт тем значительнее, что у горцев можно было бы ожидать весьма частых убийств, как естественного и неизбежного последствия права каждого самому преследовать оскорбителя и мстить врагу лично.
Самая тяжелая обида, возмущающая душу горца больше, чем убийство родственника, - это — оскорбление, наносимое посягательством на честь родственницы, женщины или девушки, или вообще семейства; подобные случаи почти никогда не оканчиваются примирением, прежде чем позор не будет смыт кровью виновного, или кого-нибудь из его родственников. Обычай требует, чтобы кровный обидчик немедленно по совершении убийства бросал свой дом и искал убежища и покровительства в чужой общине; он должен сделать это потому, что, если он останется дома, то ответственность за убийство распространяется не только на близких его родственников, но и на других членов его рода и даже на всех людей одной с ним общины. Если он показывается публично, то не иначе, как вооруженный с головы до ног и окруженный свитою. Между тем родственники и друзья его употре ют все усилия, чтобы успокоить раздражительную мстительность родных убитого. Кровный обидчик может, если захочет, остаться дома, но в этом случае, должен выплатить семейству своей жертвы цену раба. Плата эта называется унеимичипше. Затем окончательное миролюбивое соглашение может быть достигнуто при помощи
посредников, когда они силою убеждения склонят семейство убитого принять в выкуп цену крови, тловуас, или если дело идет только о поранении, — согласиться на вознаграждение по определению суда. Нечаянные убийства относятся к разряду умышленных, или вынужденных какою-нибудь причиною. Они оплачиваются тою же ценою крови. Были примеры, что за случайную смерть, причиненную кому-либо домашним животным, вознаграждение требовалось от того, кому животное принадлежит; редко кому удавалось в подобном случае избавиться от уплаты пени. Всегда подышется случай обвинить хозяина и вознаграждение уже определяется сообразно степени его виновности. Таков обычай, его признают справедливым и безропотно ему покоряются. Ясно, что, по господствующим у горцев понятиям, преступность определяется не по качеству морального побуждения, а скорее только по количеству наносимого ущерба. Потому и самое наказание ограничивается вознаграждением вещественным, основанным на простой сделке.
Из вышеизложенного можно заметить, что у Шапсугов и Натухажцев из всех преступлений менее всего было терпимо и строже наказывалось нарушение общественных обязательств. Эти обязательства — уважать неприкосновенность личных и имущественных прав каждого, устанавливались между родами и общинами каждого племени, а иногда между самими племенами взаимною присягою выборных представителей их.
Мы сказали уже о преступлениях против личности; остается говорить о нарушениях права собственности, т.е. воровстве.
Покушение на чужое добро признается воровством, если оно сделано у своих. В этом случае разумеется, не только та же самая община и то же племя, к которым принадлежит вор, но даже чужое племя, если только состоялась с ним присяга жить в добром согласии; так это было между Шапсугами, Натухажцами и Абадзехами. Напротив того, если кто явно промышляет воровством на земле соседей, в отношении которых нет никаких обязательств, то на это занятие смотрят только, как на лучшее средство показать свое удальство и ловкость.
Грабеж и разбой по дорогам у горцев не существует и было бы трудно пускаться на эти предприятия в стране, где каждый носит оружие. Впрочем жители одного селения на берегу Черного моря, называемого Тигапс, известны своими разбоями; но и у них оно не доходит до того, чтобы убивали одиноких странников. Обыкновенное воровство различается, смотря по тому, сделано ли оно: 1) из дому, со взломом дверей, замков и запертых сундуков, или 2) вне жилья, в чистом поле. Воровство со взломом считается более преступным и строже наказывается. Мы несколько раз упоминали о присяге, имеющей большое значение и обширное применение в общественных учреждениях н в судопроизводстве этих народов, потому признаем необходимым описать, как и на чем она приносится.
В прежнее время присягали на посохе, вырубленном в священной роще, называвшейся кийзехямебзь, и произносимую клятву начинали словами: “я клянусь тем, кто создал эту ветвь”... Обычай этот существует и у арабов. Но с распространением в крае учения Магомета Коран заменил посох из священной рощи. Однако, может быть, по сохраняющейся еще привычке, всякий раз, когда надо присягать, коран вешается на простую палку, воткнутую в землю. Надо при этом заметить, что присяга, как и общественные дела вообще, совершается всегда при открытом небе т.е. публично, а не в доме. Присягающий почтительно подходит, дотрагивается рукою до священной книги и начинает присягу словами: “я клянусь этою книгою слова божия”..... кончив клятву, он подносит, книгу к губам и отходит. Этот обряд распространен повсеместно и проник даже туда, где исламизм не успел еще пустить глубоких корней.
Горцы хотя и знали цену монеты, но денег в обращении у них вовсе не было. Потому уголовные пени определялись и уплачивались по рассчету общепринятых издревле определений стоимости. Мы по необходимости оставляем за этими мерами ценности местные названия: сха, цю и тооп.
Сха, как мера уголовной пени, бывает двух родов: — 1) вуоркесха— по кровомщению привилегированного класса, и 2) сха простая — по кровомщению за простолюдина. Стоимость первого рода больше второго. Сха слово значит “голова”. Народ (тфлокотль) платил пеню высшему классу (вуорк) по счету на вуоркесха, но следовавшие от него пени получал по счету на простое сха. Эта привилегия высшего класса уничтожилась вместе с другими многими, как мы уже имели случай объяснить в нашей статье “О Натухажцах, Шапсугах и Абадзехах”; но вуоркесха еще в ходу в высшем классе, между его представителями. Ценности сха нельзя определить точным образом. Хорошая кольчуга, шлем, налокотники, шашка, лук, ружье, большой котел из меди и т.п. вещи, если стоят не больше шестидесяти цю, или быков и не меньше шестидесяти баранов, то составляют вообще одну сха; но смотря по сану лица, за которого платится пеня, размеры этой стоимости (в указанных пределах) бывают различные: в уплате за князя (пши) сха считается в шестьдесят-восемьдесят цю (быков), за дворянина (вуорк) - считается уже меньше, смотря по сановитости рода и доходит наконец до 8 цю (быков) в уплате за простолюдина (тфлокотль). Всякий предлагаемый предмет по качествам доброты, а больше по ловкотси и убедительности посредников оценщиков, может при определении его стоимости составить одну или несколько сха.
Цю значит “бык”. Плата эта принимается натурою, а также предметами домашнего хозяйства и т.п. вещами по оценке посредников: цю равняется 6 тооп.
Тооп значит “штука, или отрезок пряжи”, достаточный на платье мужское или женское. В число наличной уплаты отдают часто детей обоего пола, рожденных в рабстве. Ребенок должен быть ростом не менее 5 бже, т.е. длины раскрытой кисти руки от мизинца до большого пальца (пядь, четверть). Красота лица, стройное телосложение имеют большой вес при определении стоимости мальчика или девочки. Они оцениваются на стоимость сха. Обычаи и обязательства, составляющие основные начала гражданского и уголовного права горцев.
1. Убийство человека выкупается уплатой цены крови (тлоувас). В прежнее время цена крови была:
За убийство пши (князя) - 100 сха.
За убийство вуорк (дворянина) – 42,
За убийство тфлокотль (простолюдина) - 20,
Счет сха за убийство вуорка состоял из следующих вещей:
Панцыри - 2
Шлемов - 2
Шашек из сорта, который называется кияме - 2
Налокотников - 2 пары
Хороших коней - 2
Ружей - 1 (ценою в 16 быков).
Серебрянный кубок - 1
Быков - 8
Посредственных лошадей для дополнения счета до 42 сха - 25
Итого - 42 сха.
Счет за убийство тфлокотля:
Рабов - 2
Панцырей - 2
Шлемов - 2
Налокотников - 1 пара
Шашек - 2
Ружей - 2
Лошадей - 2
Итого - 20 сха.
Впоследствии цена крови дворянина была назначена в 30 сха, а еще позднее цена крови простолюдина возвышена сперва до 28 сха, а потом и до 30. По шариату, повсеместно вошедшему в употребление, цена крови определена в 200 нестельных коров (чемебгуо). По общему согласию этот штраф признан равняющимся пени в 30 сха.
2. Кто убьет раба, тот не подлежит кровомщению со стороны его хозяина; цены крови не полагается, но уплачивается стоимость убитого.
3. Нанесенные раны, если дело кончилось миролюбивою развязкою осматриваются посредниками и судя по степени вреда, который они причиняют, по величине отверстия и в особенности по повреждению костей, оплачиваются различными пенями, не больше половины цены крови и не меньше ее четверти, если не осталось никакого увечья.
4. Удар пилкою, если его знак остался заметен, вознаграждается уплатою нескольких сха. Если следов удара нет, обидчик платит, как и за удар плетью, несколько цю. Эта пеня носит особенное название ггазюеж и может считаться платой за бесчестие, которое подает на получивших подобные удары.
В прежнее время удар, нанесенный дворянину (вуорк) выкупался пенею в четверь цены крови (тловуас).
5. Обида, нанесенная семейству обесчещением женщины или девушки, если дело доходит до миролюбивого соглашения, прежде оплачивалась ценею 15 ценностей сха за дворянина (вуокр); в настоящее время одна и таже пеня назначается и для дворянина и для простолюдина (тфлокотль). Она составляет двадцать четыре головы крупного скота.
В прежнее время муж сам казнил свою преступную жену, — обрезывал ей кончик носа и выгонял. Но уже давно обычай этот потерял свою силу. Бывали примеры, что муж убивал жену, не навлекая на себя кровомщения ее родных и не делаясь нисколько ответственным перед ее родственниками. Теперь преступные жены отсылаются обратно в дом родителей. Чаще всего женщины и девушки, впавшие в грех прелюбодеяния, продавались вместе с их незаконнорождеными детьми туркам. Это делалось с тою целью, чтобы как-нибудь придать забвению позор, падающий на их родных и еще по той причине, что для этих женщин нет уже никакой возможности выйти замуж в своем крае.
6. Нет определенного закона для наказания изменников. Собрание народных старшин решает их участь.
7. Совершивший воровство обязан возвратить именно то, что украл; если же он не может этого сделать, то вносит плату в 7 раз большую цены украденного. Кроме того он платит штраф в 9 цю (быков).
Если воровство совершено со взломом, штраф увеличивается до десяти цю, но не больше, собственно в вознаграждение за бесчестие, нанесенное воровством дому. В прежнее время дворянину (вуорк) за бесчестие дома платили пятнадцать сха, а простолюдину (тфлокотль) — семь.
Если вор попадается вторично, штраф увеличивается до двадцати четырех цю. Но если и после этого не исправится и будет продолжать заниматься воровством, то объявляется психядзе, т.е. “лишенным покровительства законов”.
8. У дворян (вуорк) и простолюдинов (тфлокотль) отцовская власть на семейство неограничена. Глава семейства может, не только лишить сына наследства, но просто убить - его без всякой перед кем бы то ни было ответственности. Та же неограниченная власть признается за общиною, которая имеет право жизни и смерти в отношении каждого своего члена.
9. Кто оскорбит гостя, в чьем бы доме тот не был, платит хозяину дома штраф в одну сха; в случае убийства гостя платят десять таких цен за бесчестие дома, независимо от цены крови (тловуас), следующей родственникам убитого.
10. После смерти отца дети мужского пола наследуют все недвижимое и движимое его имущество. Каждый из них имеет одинаковые права на наследство, которое они делят между собою поровну. Женщине права наследства не предоставлено, однако вдове умершего наследники с общего
согласия предоставляют в пожизненное пользование доход с некоторой части имения; но и оно, после ее смерти, поступает в общий раздел к наследникам. Вдова имеет, кроме, того, право выбрать для жительства дом одного из младших своих сыновей, потому что дом умершего мужа ее со всеми принадлежностями переходит в собственность старшего его сына. При дележе наследства раздел на равные доли по числу наследников составляется младшим членом семейства; выбор же долей идет по порядку рождения, начиная со старшего. Между прочим старший в семействе имеет право взять сверх доли ценную вещь по своему выбору, даже раба. Только этим преимуществом и отличается право первородства. Письменных духовных завещаний нет, но последняя воля умирающего исполняется в самой строгой точности; нарушить ее значило бы подвергнуться всеобщему осуждению и презрению.
11. Кто во время боя первый овладеет пленником или чужестранцем, не имеющим в этой земле кунаков, тот и считается полноправным его владельцем. Если этот пленник будет пойман кем-нибудь во время бегства из дома своего господина, то все-таки остается собственностью сего последнего; только поимщику в вознаграждение выдается ценность цю (быка). Это такса за поимку беглеца.
12. Невеста составляет неотъемлемую собственность жениха. Если в то время, пока невеста остается еще в родительском доме, она будет кем-нибудь похищена, то жених вправе преследовать похитителя и обязан ему мстить. Подобное оскорбление принадлежит к числу самых нетерпимых обид; в этом случае требования чести обязывают всякого решаться на самые крайние меры для получения удовлетворения. Ссоры этого рода по большей части сопровождаются кровавыми последствиями. Если родители невесты из каких-нибудь личных выгод содействовали ее похищению и это будет доказано, то они лишаются калыма, а невеста принадлежит по праву первому жениху.
13. Отказаться от невесты без причины и без основательного повода значит нанести оскорбление и ей самой и ее семейству. При этом часть калыма, обыкновенно выплачиваемая предварительно женихом, не возвращается и даже он должен ввиде пени за отказ дополнить к этой части столько, чтобы составилась половина условленного калыма. Калым (или плата выкупа) составляет: за дочь князя (пши) от пятидесяти до ста сха, за дочь дворянина (вуорк) тридцать сха, за дочь простолюдина (тфлокотль) двадцать пять сха.
14. Если жена бросает мужа, возвращается в родительский дом и отказывается жить с ним, калым должен быть возвращен мужу. Если, напротив того, муж бросает жену по прихоти и без всякой основательной причины, он теряет право получить обратно весь калым сполна: может требовать только одну его половину и лишается на всегда права требовать другую.
Установлением этих правил освещена неприкосновенность обычаев, считающихся по опыту полезными, приличными и необходимыми; но именно в этих то обычаях и гнездились главные причины того насильственного порядка вещей, который долго еще оставался бы во всей своей силе, пока горцы успели бы завести у себя порядки более прочные и неизменные. Уже сделано было у них в разное время несколько попыток переменить общественное устройство, но ни одна не имела успеха. От безначалия и своеволия, от постоянной тревоги и смятений, господствующих в горах, а еще более от положительного недостатка повиновения общественным властям и вообще при отсутствии администрации, которая пользовалась бы уважением, терпит конечно более всего частная собственность. Не редко беспорядки доходят до того, что делаются невыносимыми, тогда прибегают к чрезвычайной мере, носящей название эбертаареуо, в переводе — “повальная присяга”.
Почетные старшины всех общин и родов, составляющих племя, делают общий сбор, отправляются в те места, где беспорядков больше, и обходят дома людей подозрительного поведения.
Выставляется Коран, привешенный на палке, воткнутой в землю и, в силу того, что предпринимаемая мера касается пользы общественной, начинается повальная присяга всего населения. Каждый присягает отдельно и формулою клятвы обязывается: “указать всех, какие только ему известны, виновников беспорядка, сознаться вслух в своих собственных преступлениях против установленных правил и обещаться исполнять правила эти на будущее время ненарушимо”.
Мера эта оказывалась слишком действительною в отношении людей совестливых; не раз бывали в этих случаях примеры полной откровенности, тем более удивительной и необыкновенной, что за эту откровенность сознавшийся подвергался пеням за все свои преступления, которые без того могли бы навсегда оставаться неизвестными. Впрочем многие при приближении старшин уходят из дома и скрываются. Есть и такие, которые не затрудняются присягать ложно, вопреки всем уликам и подозрениям и объявляют на присяге, что ни в чем невиновны, хотя и принадлежат к числу людей, известных своим дурным поведением. Однако всякий поступавший таким образом, покрывает себя в общественном мнении несмываемым пятном осуждения и приобретает прозвище тгаапсе, клятвопреступника, или слово в слово — “обманщика перед богом”. Мера эта, несмотря на всю свою несостоятельность, по-видимому приносила некоторое облегчение бедственному положению общества. Положительной пользы она приносить, конечно, не могла, но, по крайней мере, она останавливает прогрессивное распространение беспорядков и могла бы быть еще действительнее, если бы не встречала противодействия в некоторых испорченных личностях.
Во всяком случае нельзя не удивляться, каким образом эти общества посреди постоянных столкновений между собою, при непрерывных внутренних раздорах, отстаивали свое существование. Мало того, в массе большинства всегда можно было замечать постоянное стремление к порядку. Без всякого сомнения, основною причиною того и другого было господство старинных обычаев. Переходя из уст в уста, будучи при каждом случае приводимы к слову, применяемы к делу и обращаясь таким образом в кровь и сок своего населения, которое есть свидетель и судья поступков каждой отдельной личности, эти обычаи становятся могущественнее всяких законов. У горцев нет нищих, просящих милостыню, но нет также и людей зажиточных или богатых в полном смысле этого слова. Потому весьма естественно представляется вопрос: каким образом и из какого источника уплачиваются у них судебные пени и в особенности цена крови, составляющая весьма крупную сумму. Вопрос этот разрешается нижеследующим объяснением.
Всякая община, составляя часть племени, представляет семью в большом виде и называется по имени своего родоначальника. Члены этой семьи — общины, считают друг друга такими близкими родственниками, что не допускают между собою брачного родства и сочли бы такой брак просто кровосмешением. Такая большая семья ведет свои дела сообща. Все члены ее оказывают друг другу при всяком затруднительном обстоятельстве нужную защиту и помогают все вместе каждому отдельно. Всякое оскорбление и ущерб, нанесенное одному из его членов, считаются посягательством на благосостояние всей общины и в свою очередь каждый член подлежит ответственности за свое поведение перед всею общиною. Раз лишившись защиты и покровительства общины, горец не может уже иметь никаких ручательств за свою личную безопасность и жизнь.
На этом основании тот, кому нужно платить, получает вспомоществование от своих собратий по общине. Но как большая часть общин не велика числом людей, состоя только из нескольких семейств, то и мирской сбор с них не может составить достаточной суммы. В таком случае сбор идет и по остальным общинам племени. Иногда он простирается и еще дальше, тогда за вспомоществованиями обращаются к друзьям и знакомым в отдельных племенах.
По принятому обычаю, взысканные судебные пени распределяются следующим образом: небольшую часть получают судьи, другая, более значительная, раздается родственникам истца, а за тем остальное, т.е. около трети всей пени, предоставляется его семейству.
Л.Я. Люлье: “Материалы для истории черкесского народа”. Северо-Кавказский филиал традиционной культуры М.Ц.Т.К. “ВОЗРОЖДЕНИЕ”, 1990 г.
Комментарии 0