Адыгско-генуэзский князь Захария де Гизольфи - владетель города Матреги в XV веке
Итальянские (генуэзские и венецианские) колонии на Черном море возникли в X111 веке1 . Главную роль играла Генуя, которой принадлежали как центр черноморских владений итальянцев - Кафа, так и менее крупные поселения и небольшие фактории - Солдайя (Судак), Чембало (Балаклава), Воспоро (Керчь) в Крыму, Матрега (Тамань), Копа (Копарно), Мапа (Анапа), Бата (Суджук-Кале) на Кавказском побережье и др. В Тане (нынешний Азов) наряду с генуэзской существовала и венецианская фактория. Состав населения итальянских городов, а в особенности Кафы, был крайне неоднородным, сами итальянцы составляли меньшинство. Здесь жили греки, армяне, татары, русские, поляки. Значительную часть населения составляли адыги, жившие как в Матреге , Копе, Мапе, так и в самой Кафе.
Владетелем Матреги во второй половине ХУ века был князь Захарня де Гизольфи (по русским материалам - Захарья Гуйгуреис), по происхождению полугенуэзец, полуадыг. Захария был сыном знатного генуэзца Винченцо де Гизольфи и дочери адыгского князя Берозоха Бики-ханум. Женитьба на Бике-ханум в 1419 году дала Гизольфи в удел, принадлежавший Березоху город Матрегу (Тамань). С того времени Матрега находилась в двойном подчинении - генуэзским властям и адыгским князьям, но при этом сохраняла значительную самостоятельность.
В 1475 г. Кафа и Матрега были взяты турками. События самого османского похода на Кафу в 1475 г. отражены в турецких архивных источниках сравнительно полно. Султан Мехмед 11 собрал в Стамбуле огромный по тем временам флот-почти 300 военных кораблей. О значении, которое придавалось походу, свидетельствует то, что во главе флота был поставлен сам великий везирь Гедик Ахмед-Паша, По сообщениям венецианских шпионов, одновременно с отплытием кораблей в сторону Валахии, сухопутным путем двинулось османское войско. Таким образом, Мехмед 11 запланировал мощное наступление на север, притом сразу с двух сторон. Как свидетельствует анонимное сообщение из IIеры от 26 июня 1475 г., сохранившееся в миланском архиве, к осадившему Кафу османскому воинству присоединились татары во главе с князем Эминским.
Кафа была для своего времени довольно мощной крепостью, способной выдержать длительную осаду. В архиве дворца Топкапы сохранилось "победное послание" (фетх-наме) султана Мехмеда 11 от конца июня- начала июля 1475 г., извещавшее неизвестного адресата о взятии Кафы. Язык послания пышный, цветистый, оно полно восхвалений османскому воинству. Но даже при этом становится очевидным, что осада Кафы потребовала много сил турок, которым пришлось применить артиллерию и зажигательные снаряды. Город был взят штурмом на пятый день осады - 7 июня 1475 г. Взятие Кафы было облегчено тем, что буквально до последнего дня в городе кипела борьба двух группировок генуэзской администрации, одна из которых тайно сотрудничала с осаждавшими. Кафа подверглась разграблению, значительная часть ее населения была обращена в рабство. В генуэзских архивах сохранилось письмо неизвестного тосканца, описавшего взятие Кафы. В этом же письме говорится: "7 и 8-го числа месяца (июня- К.Н.) все валахи, поляки, русские, грузины, зихи и всякие другие христианские нации, кроме латинян, были схвачены, лишены одежд и частью проданы в рабство, частью закованы в цепи". Османский хронист Ибн Кемаль, говорит о множестве черкесских и русских купцов, торговавших в Кафе: "На том берегу был прекрасный портовый город, приезжали купцы с моря и суши, из степей и с гор; там во множестве торговали татары Крымского и неверные Черкессин и Руси*'. Таким образом, жившие в Кафе адьнги первыми из своих соплеменников столкнулись с османским нашествием.
Летом или осенью 1475 г. османы предприняли рейд в торону Дона и Приазовья, где они захватили Тану, Матрегу, Копу, причем в Копе погиб и местный черкесский князь. Указания турецких хронистов Нешри и Ибн Кемаля на то, что экспедиция дошла "до Черкессии** показывает, что османы в 1475 г, ограничились захватом крепостей и не предпринимали похода в глубь адыгских земель.
Таким образом, б руках султана оказались все южнее побережье Крыма, Азов и города-крепости на северо-восточном побережье Черного моря. Центром османских владений стала Кафа, где находился султанский наместник.
В 1475 г. Матрегу захватили турки и после этого Захария де Гизолъфи бежал и направился в Геную. По дороге он был задержан Стефаном Молдавским, после чего вернулся к себе на Таманский полуостров. В 1482 г. Захарня направил в Геную письмо с просьбой прислать денежную субсидию, так как он собрал у себя уже около 180 семейств из числа жителей бывших генуэзских городов и мечтал, как можно понять, восстановить свои права при помощи Менгли-Гирея. Деньги требовались для уплаты отступного адыгским князьям, которым Захарня не мог отказать: "если им не давать, то станут врагами, а мне нужно во всяком случае их иметь на своей стороне".
Положительного ответа из Генуи Захария не получил и решил обратиться к Ивану 111. Дважды (в 1483 и 1487 гг.) он отправлял в Москву с произжавшими через Кафу русскими купцами грамоты с предложением перейти на русскую службу. Оба раза великий князь посылал ему приглашения приехать в Москву (первая грамота Ивана 111 не дошла по назначению). 8 июня 1487 г. Захария, еще не получив ответа на второе письмо, отправил в Москву своего человека с грамотой, в которой подробно описывал свои злоключения и вновь просил принять его на службу. Отметим, что грамота написана в Копарио, которым тогда Захария, вероятно, уже владел, Великий князь в марте 1488 г. направил в Крым русскому послу Дмитрию Шеину приказ всячески способствовать переезду Захарии на Русь. Он велел просить Менгли-Гирея послать в "Черкасы к тому Захарьи своих двух человек, которые знают от Черкас полем к Москве, а велел бы там своим людем того Захарью таманского князя из Черкас прнводити до меня". Очевидно, у Шенна ничего не получилось, так как в сентябре 1489г. Иван 111 отправил к Захарии посла Никифора Доманова и назначил место и время где Захарию будут ждать люди великого князя.
В мае 1491 г. из Крыма пришли вести, что Доманов не смог выполнить приказания Ивана 111, так как "нелзе Захарье ехати, замятая у них велика, а нелзе . . . тому и свестися, человек . . . Захарья тяжел, семья велика, подниматься ему надобе тяжело, полны бы .. .Менгли-Лирею царю к себе его выпровадитъ, тобе государю дружачи, ино . . . царю того учинить не сметь, турьскому Захарья великой трубник".
Независимая позиция Захарни по отношению к султану, таким образом, не позволила великому князю воспользоваться услугами Менгли-Гирея для препровождения князя в Москву. Можно предполагать, что Баязид дал Менгли-Гнрею специальные инструкции насчет Захарии. Главным в них было, очевидно, требование не допустить переезда Захарии на Русь. После 1491 г. Захария уже не предпринимал попыток перебраться в Москву. В 1500 г. русскому послу Ивану Кубенскому было велено предложить Захарии служить великому царю. Однако Захария в то время уже перешел на службу к Менгли-Гирею и, вероятно, изменил свое отношение к султану.
До 1505 г. Захария упоминается среди крымских "князей", которым посылались литовские поминки. Это свидетельствует о том, что он занимал при дворе Менглн-Гирея высокое положение. Одновременно упоминается его сын Винченцо ("Вицент"), несколько раз ездивший послом к великому князю литовскому. Последний раз о Вннченцо говорится в письме короля и великого князя Сигизмунда крымскому хану Мухаммед-Гирею от 1521 г. Вероятно, сын Захарни стал профессиональным дипломатом и принимал активное участие в сношениях с Великим княжеством Литовским.
Переписка Ивана 111 с Захарией демонстрирует явную заинтересованность Ивана в привлечении к себе на службу бывшего князя Матреги. Как дальновидный правитель Иван 111, охотно принимал к себе на службу иноземных князей, был заинтересован в Захарье как деятельном и образованном человеке, имеющем связи в Западной Европе, в Крыму и на Северо-Западном Кавказе и хорошо знающем крымско-турецко-кавказские дела. Иван 11! отлично представлял себе, кто такой Захария: в грамотах великого князя он зовется не только "таманским князем", "фрязином3", но и "черкасином", "черкашином5". Иначе говоря, царь Иван 111 понимал, что . речь шла о связях с адыгами.
Таким образом, переписку Ивана 111 с матрегским князем Захарией де Гизольфи (Захарьей Гуйгурснсом) можно считать значимым звеном в культурно- политической цепи русско-адыгских связей.
Владетелем Матреги во второй половине ХУ века был князь Захарня де Гизольфи (по русским материалам - Захарья Гуйгуреис), по происхождению полугенуэзец, полуадыг. Захария был сыном знатного генуэзца Винченцо де Гизольфи и дочери адыгского князя Берозоха Бики-ханум. Женитьба на Бике-ханум в 1419 году дала Гизольфи в удел, принадлежавший Березоху город Матрегу (Тамань). С того времени Матрега находилась в двойном подчинении - генуэзским властям и адыгским князьям, но при этом сохраняла значительную самостоятельность.
В 1475 г. Кафа и Матрега были взяты турками. События самого османского похода на Кафу в 1475 г. отражены в турецких архивных источниках сравнительно полно. Султан Мехмед 11 собрал в Стамбуле огромный по тем временам флот-почти 300 военных кораблей. О значении, которое придавалось походу, свидетельствует то, что во главе флота был поставлен сам великий везирь Гедик Ахмед-Паша, По сообщениям венецианских шпионов, одновременно с отплытием кораблей в сторону Валахии, сухопутным путем двинулось османское войско. Таким образом, Мехмед 11 запланировал мощное наступление на север, притом сразу с двух сторон. Как свидетельствует анонимное сообщение из IIеры от 26 июня 1475 г., сохранившееся в миланском архиве, к осадившему Кафу османскому воинству присоединились татары во главе с князем Эминским.
Кафа была для своего времени довольно мощной крепостью, способной выдержать длительную осаду. В архиве дворца Топкапы сохранилось "победное послание" (фетх-наме) султана Мехмеда 11 от конца июня- начала июля 1475 г., извещавшее неизвестного адресата о взятии Кафы. Язык послания пышный, цветистый, оно полно восхвалений османскому воинству. Но даже при этом становится очевидным, что осада Кафы потребовала много сил турок, которым пришлось применить артиллерию и зажигательные снаряды. Город был взят штурмом на пятый день осады - 7 июня 1475 г. Взятие Кафы было облегчено тем, что буквально до последнего дня в городе кипела борьба двух группировок генуэзской администрации, одна из которых тайно сотрудничала с осаждавшими. Кафа подверглась разграблению, значительная часть ее населения была обращена в рабство. В генуэзских архивах сохранилось письмо неизвестного тосканца, описавшего взятие Кафы. В этом же письме говорится: "7 и 8-го числа месяца (июня- К.Н.) все валахи, поляки, русские, грузины, зихи и всякие другие христианские нации, кроме латинян, были схвачены, лишены одежд и частью проданы в рабство, частью закованы в цепи". Османский хронист Ибн Кемаль, говорит о множестве черкесских и русских купцов, торговавших в Кафе: "На том берегу был прекрасный портовый город, приезжали купцы с моря и суши, из степей и с гор; там во множестве торговали татары Крымского и неверные Черкессин и Руси*'. Таким образом, жившие в Кафе адьнги первыми из своих соплеменников столкнулись с османским нашествием.
Летом или осенью 1475 г. османы предприняли рейд в торону Дона и Приазовья, где они захватили Тану, Матрегу, Копу, причем в Копе погиб и местный черкесский князь. Указания турецких хронистов Нешри и Ибн Кемаля на то, что экспедиция дошла "до Черкессии** показывает, что османы в 1475 г, ограничились захватом крепостей и не предпринимали похода в глубь адыгских земель.
Таким образом, б руках султана оказались все южнее побережье Крыма, Азов и города-крепости на северо-восточном побережье Черного моря. Центром османских владений стала Кафа, где находился султанский наместник.
В 1475 г. Матрегу захватили турки и после этого Захария де Гизолъфи бежал и направился в Геную. По дороге он был задержан Стефаном Молдавским, после чего вернулся к себе на Таманский полуостров. В 1482 г. Захарня направил в Геную письмо с просьбой прислать денежную субсидию, так как он собрал у себя уже около 180 семейств из числа жителей бывших генуэзских городов и мечтал, как можно понять, восстановить свои права при помощи Менгли-Гирея. Деньги требовались для уплаты отступного адыгским князьям, которым Захарня не мог отказать: "если им не давать, то станут врагами, а мне нужно во всяком случае их иметь на своей стороне".
Положительного ответа из Генуи Захария не получил и решил обратиться к Ивану 111. Дважды (в 1483 и 1487 гг.) он отправлял в Москву с произжавшими через Кафу русскими купцами грамоты с предложением перейти на русскую службу. Оба раза великий князь посылал ему приглашения приехать в Москву (первая грамота Ивана 111 не дошла по назначению). 8 июня 1487 г. Захария, еще не получив ответа на второе письмо, отправил в Москву своего человека с грамотой, в которой подробно описывал свои злоключения и вновь просил принять его на службу. Отметим, что грамота написана в Копарио, которым тогда Захария, вероятно, уже владел, Великий князь в марте 1488 г. направил в Крым русскому послу Дмитрию Шеину приказ всячески способствовать переезду Захарии на Русь. Он велел просить Менгли-Гирея послать в "Черкасы к тому Захарьи своих двух человек, которые знают от Черкас полем к Москве, а велел бы там своим людем того Захарью таманского князя из Черкас прнводити до меня". Очевидно, у Шенна ничего не получилось, так как в сентябре 1489г. Иван 111 отправил к Захарии посла Никифора Доманова и назначил место и время где Захарию будут ждать люди великого князя.
В мае 1491 г. из Крыма пришли вести, что Доманов не смог выполнить приказания Ивана 111, так как "нелзе Захарье ехати, замятая у них велика, а нелзе . . . тому и свестися, человек . . . Захарья тяжел, семья велика, подниматься ему надобе тяжело, полны бы .. .Менгли-Лирею царю к себе его выпровадитъ, тобе государю дружачи, ино . . . царю того учинить не сметь, турьскому Захарья великой трубник".
Независимая позиция Захарни по отношению к султану, таким образом, не позволила великому князю воспользоваться услугами Менгли-Гирея для препровождения князя в Москву. Можно предполагать, что Баязид дал Менгли-Гнрею специальные инструкции насчет Захарии. Главным в них было, очевидно, требование не допустить переезда Захарии на Русь. После 1491 г. Захария уже не предпринимал попыток перебраться в Москву. В 1500 г. русскому послу Ивану Кубенскому было велено предложить Захарии служить великому царю. Однако Захария в то время уже перешел на службу к Менгли-Гирею и, вероятно, изменил свое отношение к султану.
До 1505 г. Захария упоминается среди крымских "князей", которым посылались литовские поминки. Это свидетельствует о том, что он занимал при дворе Менглн-Гирея высокое положение. Одновременно упоминается его сын Винченцо ("Вицент"), несколько раз ездивший послом к великому князю литовскому. Последний раз о Вннченцо говорится в письме короля и великого князя Сигизмунда крымскому хану Мухаммед-Гирею от 1521 г. Вероятно, сын Захарни стал профессиональным дипломатом и принимал активное участие в сношениях с Великим княжеством Литовским.
Переписка Ивана 111 с Захарией демонстрирует явную заинтересованность Ивана в привлечении к себе на службу бывшего князя Матреги. Как дальновидный правитель Иван 111, охотно принимал к себе на службу иноземных князей, был заинтересован в Захарье как деятельном и образованном человеке, имеющем связи в Западной Европе, в Крыму и на Северо-Западном Кавказе и хорошо знающем крымско-турецко-кавказские дела. Иван 11! отлично представлял себе, кто такой Захария: в грамотах великого князя он зовется не только "таманским князем", "фрязином3", но и "черкасином", "черкашином5". Иначе говоря, царь Иван 111 понимал, что . речь шла о связях с адыгами.
Таким образом, переписку Ивана 111 с матрегским князем Захарией де Гизольфи (Захарьей Гуйгурснсом) можно считать значимым звеном в культурно- политической цепи русско-адыгских связей.
Комментарии 0