Битва на Малке (1641 г.): классический пример феодальной войны
В истории феодальной Кабарды найдется не много событий, сопоставимых по значимости с битвой на Малке 12 июля 1641 г. Это событие выделяется своим масштабом, значением для дальнейшего развития княжества и, что немаловажно, хорошей источниковой базой, что позволяет избрать его в качестве яркой иллюстрации политических процессов, протекавших в Кабарде в эпоху позднего Средневековья и на заре Нового времени.
К сожалению, историография битвы на Малке обширна не настолько, насколько заслуживает это событие. Многие знаковые работы ранней черкесской историографии и даже обобщающие работы по истории Кабарды и Северного Кавказа либо обходят молчанием это событие, либо упоминают его с грубыми хронологическими погрешностями [Ногмов 1994; Кудашев 1991; История Кабардино-Балкарской … 1967: 125; История народов… 1988]. В новейших работах по черкесской историографии битва на Малке занимает заметное место, появилось несколько специальных статей, посвященных ей [Мальбахов, Эльмесов 1994: 292–305; Мальбахов, Дзамихов 1996: 151–152; Дзамихов 2001: 112–113; Дзамихов 2007: 54–63; Карданов 2001: 111–112; Бгажноков 2005: 71; Озова 2010]. В научный оборот введены новые, ранее малодоступные архивные источники [Дзамихов 2007: 204–216]. Предыстория этого события, его политический контекст известны нам благодаря корпусу давно опубликованных русских архивных источников [КРО. Т. 1. 1957]. Правительство первого царя из династии Романовых – Михаила Федоровича (1613–1645) и его представители на Северном Кавказе в лице астраханского и терского воевод, служилых людей, были действующими лицами этого драматического сюжета из истории Кабарды. Переписка кабардинских князей, царских воевод с центральным правительством, родословные росписи Иналидов Кабарды содержат самую подробную информацию по заявленной теме [КРО. Т.1. 1957; Налоева 2015]. Описанию собственно военного столкновения – битве между двумя феодальными армиями на берегу Малки 12 июля 1641 г. посвящены две подробные отписки высших представителей царской администрации в регионе (терского воеводы С.И. Шаховского, астраханского воеводы Н.И. Одоевского), а также челобитная княгини Бабасупх Алкасовны, матери погибшего в сражении Келемета Куденетова из рода Идаровых [АИГИ Ф. 1. Оп.1. Ед. хр. 12. лл. 149–153, 155–159; КРО. Т. 1. 1957: 203–205]. Эти документы составлены по горячим следам событий со слов его непосредственных участников. Они содержат некоторые разночтения, но в целом, совпадают в главных деталях.
Гораздо более сложна реконструкция предыстории конфликта. Её подробный разбор требует специального исследования. Однако краткое вступление к событиям 1641 г. необходимо, чтобы понять их суть и значение. Кабарда позднего Средневековья и Нового времени была обществом классической феодальной культуры. Политический класс – пши-уорки, представляли собой сложно организованную иерархическую систему, возглавляемую княжеской династией Иналидов. Формационные особенности феодального уклада создавали объективные условия для внутриполитических конфликтов, острого соперничества княжеских семей. Одна из черкесских историко-героических песен фрмулирует этос привилегированного класса Кабарды, да и всей Черкесии ёмко и выразительно: «Пщы гущэхэр зэмыныкъуэкъумэ уэркъхэм я жагъуэщ!» («Когда князья не соперничают, уорки [дворяне] не довольны»). История феодальных войн Черкесии не оригинальна и повторяет все типологические черты междоусобных конфликтов средневекового общества. Как Каролинги, Рюриковичи, Чингизиды, черкесские Иналиды соперничали за верховную власть и лидерство, и дело тут не в их личной неуживчивость, а в социальной организации феодального общества. Но особенностью внутриполитической жизни Кабарды, по меньшей мере, с середины XVI в. было то, что княжество находилось в сложном внешнеполитическом окружении. Османская империя и ее вассал– Крымское ханство, Русское государство и Сефевидский Иран, как крупные геополитические акторы, соперничающие за влияние на Северном Кавказе, создавали дополнительные стимулы для конфронтационной активности черкесских, ногайских, дагестанских владетелей.
В обмен на реальную или формальную лояльность по отношению к великим державам, они могли надеяться на серьезную внешнеполитическую поддержку во внутренних междоусобных конфликтах. Так, князья Идаровы, начиная со своего самого знаменитого представителя – пщышхуэ Кабарды Кемиргоко, традиционно делали ставку на тесные династические, политические и военные связи с Москвой в целях подавления внутриполитических соперников и усиления собственных позиций (См. Происхождение и историческая судьба…). Впрочем, они были в этом не одиноки. Во второй половине XVI – нач. XVII вв. практически все княжеские дома Кабарды в большей или меньшей степени пытались использовать ресурсы русского государства в собственных интересах. Умножение числа княжеских домов, усложнение их семейных связей, взаимных счетов, наряду с диаметрально противоположными внешнеполитическими предпочтениями, создавали мозаику той своеобразной «Игры престолов» регионального масштаба, в которой непросто найти генеральную тенденцию исторического процесса [Кожев 2006].
Тем не менее, сюжет, связанный с битвой на Малке 1641 г., предельно конкртен. В 1635 г. в Кабарде, в результате нападения Айдемира-мурзы, в будущем Шамхала Казикумухского и одного из активных участников событий июля 1641 г., погиб последний представитель рода Идаровых линии Темрюковичей (правильно Кемиргоковичей) К.З. – Клыч Саусланов [КРО. Т. 1. 1957: 161, 384–385]. Сразу же встал вопрос о наследстве – феодальном владении из одиннадцати селений с мобилизационным ресурсом в 250 дворян-уорков [КРО. Т. 1. 1957: 385]. Основными претендентами на наследство выступили две княжеские семьи Идаровых. Во-первых, потомство Желегота Идарова, его правнуки, правители небольшого вассального Москве княжества в низовьях Терека, возникшего под защитой основной русской военной базы на Северном Кавказе – крепости Терки. Это братья Шолох, Муцал, Будачей и Алегуко Сунчалеевичи. Вторым претендентом выступил Келемет Куденетов – внук Камбулата Идарова и лидер всей патронимии Камбулатовых [КРО. Т. 1. 1957: 385]. Сунчалеевичи имели сильных союзников. Муцал – лидер Сунчалеевичей после гибели брата Шолоха, был женат на сестре Алегуко Шогенукова– одного из лидеров Казиевой Кабарды, крупнейшего кабардинского удела – около 50 селений с мобилизационным ресурсом «узденей добрых с тысячу с лишком, конных, да черных людей с две тысячи с лишком» [Налоева 2015: 2; КРО. Т.1. 1957: 386]. Алегуко Шогенуков и его двоюродный брат Хатокшоко Казиев, как соправители и лидеры сильнейшего феодального удела Кабарды, имели тесные политические связи с Крымским ханством, Казыевым улусом Малого Ногая и проводили самостоятельную политику без оглядки на Москву [КРО. Т. 1. 1957: 144–146, 151].
Келемет Куденетов был самым слабым даже из числа Идаровых, которые с начала XVII в. неуклонно теряли свои позиции в Кабарде. Его владение состояло всего из четырех селений, способных выставит 35 уорков [КРО. Т. 1. 1957: 385]. Зато он имел самых высоких покровителей в Москве и могущественных родственников на Северном Кавказе. В Москве находились его родной брат Яков Куденетович Черкасский и двоюродный брат Иван Борисович Черкасский [КРО. Т.1. 1957: 385]. Последний к тому же был двоюродным братом по матери – Марфе Никитичне Романовой, царю Михаилу Федоровичу (1613–1645) и до своей смерти в 1642г. являлся одной из ключевых фигур русского правительства [Дзамихов 2007: 95]. Кроме того, Келемет Куденетов был сыном Бабасупх Алкасовны – родной сестры Мудара Алкасова – верховного князя Джиляхстанея, одного из влиятельных кабардинских княжеств [КРО. Т. 1. 1957: 385]. Еще одним племянником Мудара Алкасова и, следовательно, двоюродным братом Келемета Куденетова, был уже упоминавшийся Айдемир-шамхал – правитель крупнейшего на Северном Кавказе государственного образования – Шамхальства, включавшего большую часть феодальных владений и горных обществ Дагестана [КРО. Т. 1. 1957: 385].
Спор за право наследства над большей половиной Идарея столкнул две княжеские семьи, которые с конца XVI в. на протяжении многих десятилетий проявляли максимальную лояльность Москве. Но выбор центрального правительства в этом имущественном и внутриполитическом конфликте в пользу Келемета Куденетова заставил Сунчалеевичей выступить против решения своего сюзерена. В апреле 1639 г. союзники Сунчалеевичей – Алегуко Шогенуков и Хатокшоко Казиев, разгромили владения Келемета Куденетова, его союзника Нартшао Елбузлукова (линидж Биту Идарова) и даже захватили в плен его мать и двух сестер [АИГИ Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 12. лл. 124–129; КРО. Т. 1. 1957: 198–199]. Будачей и Муцал за неповиновение, тайную переписку с шахским правительством Ирана были обвинены в государственной измене и сосланы с Терека в Россию, но их младший брат Алегуко ушел в Кабарду и возглавил спорные владения Идарея [Дзамихов 2007: 61; КРО. Т. 1. 1957: 385]. Лидеры Казиевой Кабарды обратились напрямую к правительству Михаила Федоровича с обоснованием своей позиции по спорному вопросу. В грамоте, посланной царю от их лица, помимо ссылок на право Дмитрия Мамстрюковича Черкасского – единственного живого представителя линиджа Кемиргоковчей, находившегося на московской службе, распорядиться спорным влалдением Идаровых в Кабарде, содержалась прямая угроза в случае безоговорочной поддержки Келемета и Ильдара Куденетовых перейти на сторону «мусульманскому государю», т.е. крымскому хану [КРО. Т.1. 1957: 181–183]. Такой независимый тон в переговорах с русским правительством был признан последним неприемлемым и посол лидеров Казиевой Кабарды Биязруко Ахмаметев в сентябре 1640 г. был отпущен с ответной грамотой. В ней артикулировалась общая позиция русского правительства по отношению к Кабарде и его претензии верховного сюзерена и арбитра, имеющего право решающего голоса по всем спорным вопросам, а также конкретные обвинения всего клана Алегуки Шогенукова и Хатокшоко Казиева в нелояльности [КРО. Т. 1. 1957: 187–192]. С большим трудом мать и сестер Камбулата Куденетова удалось вызволить из плена весной 1641 г. Для этого в Кабарду прислали «ратных людей» – около 3 тыс. ногайцев Большого Ногая во главе с князем Дмитрием Горчаковым, который, не доводя до крупномасштабного столкновения, успешно исполнил свою миссию. Освобождение пленных женщин и перевод подвластного Келемету Куденетову населения в Талостаней («Шолохову Кабарду») проблему не решил [АИГИ Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 12. лл. 141–145; КРО. Т. 1. 1957: 198–199]. Спор за наследство и нежелание признавать решение русского правительства в пользу Келемета Куденетова обострился настолько, что противная сторона прибегла к услугам наемных убийц. Бабасупх Алкасовна в челобитной царю Михаилу Федоровичу прямо обвиняла в этом другую черкесскую княгиню – мать братьев Сунчалеевичей Желегошу: «… Князь Сунчалеевская жена кнеиня Желегоша з детьми своими, с Олегук-мурзою Сунчалеевым… наговорили племянника своего роднова Кафыр-Кумыцкого (т.е. Кази-Кумухского – К.З.) Чючелова-мурзу и послали в Казыеву Кабарду к Алегуке и Хотогжуке, а велели, государь, на сынишка моего Келмаметка накупить воровских людей, чтоб известь. И по ее, государь, умышленью, Алегук и Хотогжук и сын ее Алегук с тем Чючелов-мурзою накупили Малого Ногаю татарина Чинкирейка и прислали ево в нашу Кабарду и велели сынишка моего Келмаметка убить» [Дзамихов 2007: 212]. Келемет избежал смерти, оказавшись в отъезде, но от рук убийц в середине мая 1641 г. погиб («убит обманом») его дядя Мудар Алкасов [КРО. Т. 1. 1957: 201]. Чуть позднее, 29 мая 1641 г., лидеры Казиевой Кабарды вместе с союзными ногайцами совершили нападение на владения Келемета Куденетовича, а также его союзника из числа Идаровых – Нартшао Елбузлукова (линидж Биту Идарова) [КРО. Т. 1. 1957: 197–198, 385]. Военные потери Идаровых составили около 30 дворян-уорков, а противники захватили многочисленный полон (более 270 человек) и богатую добычу – лошадей, скот и пр. [КРО. Т. 1. 1957: 197–198].
Эти события вывели конфликт на финальную стадию. Поминки, «…по своей вере по Мударе Алкасове плач», собрали всех родственников и союзников Келемета Куденетова. Он развил активную деятельность по мобилизации своих сторонников. К походу на Казиеву Кабарду и Малый Ногай были привлечены мурзы Большого Ногая Салтанаш Аксаков и Хорошай Чюбармаметев. Примечательно, что ещё в мае 1640 г. лидеры Казиевой Кабарды пытались дипломатическими мерами превратить ногайцев Большой Орды в союзников. Астраханские воеводы через своих информаторов зафиксировали приезд кабардинского посольства – Хатокшоко Казиева «…с племянником своим с Алегукиным сыном», в улус Салтанаша Аксакова с предложением «быть в миру», кочевать «под Кабардой» и обещанием защиты как от русских воевод из Астрахани, так и от османских сил из Азова [АИГИ Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 12. лл. 130]. Предварительное соглашение было заключено: «И договор … они, кабардинские мурзы, с кабардинскими черкасы, а его, Салтанаша, з братьею и улусных его людей от воинских астраханских ратных людей и от азовских казаков оберегати и стояти им, кабардинским черкасом вместе заодно, а ему, Солтанашу, кочевати с улусы своими под Кабардою. И верился де с ними Салтанаш-мурза душею своею прямо (курсив наш – К.З.)» [АИГИ Ф. 1. Оп. 1, Ед. хр. 12. лл. 130–131]. Казалось бы, этот договор отвечал интересам ногайцев улуса Салтанаш-мурзы Аксакова, которые кочевали на северных границах Кабарды по р. Калаус «… от Астрахани в осьми днищах, а от кабардинских черкас во днище» [АИГИ Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 12. л. 132]. Но уже летом 1641 г. Салтанаш Аксаков охотно откликнулся на призыв Келемета Куденетова. Общие силы коалиции, мобилизованной двоюродными братьями Келеметом Куденетовым и Айдемир-шамхалом, в отписке астраханского воеводы Н.И. Одоевского оцениваются в 5200 человек. Из них 1200 воинов выставили ногайские мурзы Салтанаш Аксаков и Хорошай Чюбармаметев. Ядро союзной армии составляли 3500 черкесских и дагестанских воинов [Дзамихов 2007: 206–210]. Благодаря подробной росписи родословной «кабардинских князей и мурз», составленной незадолго до битвы на Малке, мы можем представить детально состав практически всех основных контингентов этого феодального ополчения. Главные заинтересованные лица и политические лидеры союзной коалиции могли выставить всего 105 человек – 35 уорков Келемета Куденетова и 70 уорков Нартшао Елбузлукова. Союзный Талостаней во главе с князьями Ильдаром и Келеметом Ибаковыми мог выставить 700 человек уоркской конницы [КРО. Т. 1. 1957: 385–386]. Мобилизационный ресурс, как и количество селений Джиляхстанея в росписи «кабардинских князей и мурз» не обозначены, но мы можем его определить оценочно по репрезентативным данным XVIII в.
В 1744 г. Джиляхстаней состоял из двух княжеских и 13 уоркских селений [КРО. Т. 2. 1957: 115]. По оценкам родословной росписи в нач. 40-х годов XVII в. количество селений Казиевой Кабарды, Талостанея и Идарея составляло около 112 – соответсвенно 50, 40 и 22 феодальные вотчины-къуажэ. Первые две цифры несколько условны и представлят собой округленные данные. К 1744 г. общее количество собственно черкесских селений Большой Кабарды (бывшая Казиева Кабарда с поглощенным ею Идареем) и Талостанея составляло 117, т.е. очевидна поразительная стабильность внутренней демографической структуры княжества [КРО.
Т. 2. 1957: 114–115]. Вряд ли Джиляхстаней был в этом отношении исключением и данные 1744 г. по общей численности селений в этом уделе можно признать репрезентативными для середины XVII в. Средний мобилизационный ресурс одной феодальной вотчины-къуажэ в Кабарде в этот период составлял примерно 20 профессиональных воинов-уорков [КРО. Т. 1. 1957: 384–386]. Следовательно, мы можем оценить мобилизационный ресурс Джиляхстанея к 1641 г. примерно в 300 человек во главе с князьями Казием Мударовым, Ахло Айтековым, Татарханом и Тонжеханом Араслановыми. То есть черкесская часть союзной армии состояла примерно из 1100 профессиональных воинов из четырех феодальных уделов Кабарды. Небольшую дружину привел Куденет Брагунский. Ее численность не могла быть большой.
В 1635 г. Куденет Брагунский приезжал Терки с тремя сыновьями и 20 узденями для принятия шерти [КРО. Т. 1. 1957: 159]. Даже если предположить, что он прибыл в Терки далеко не со всеми своими личными вассалами, мобилизационный ресурс Брагунского владения, состоявшего из одного пусть и крупного селения не мог быть более 50 человек феодальной конницы. Следовательно, самый многочисленный контингент союзной армии – войско Айдемир-шамхала, двух его братьев и вассальных князей, составлял не менее 2350 человек.
Кроме того, к этому войску Келемет Куденетов присоединил отряд русских служилых людей из Терок во главе со стрелецким головой Артемием Шишмаревым, которых ему выделили для охраны его владений. В своей отписке правительству с отчетом о сражении на Малке от 12 сентября 1641 г. терский воевода С.И. Шаховский оценивает численность контингента, выделенного Келемету Куденетову примерно в 300 человек: 100 конных стрельцов, 18 детей боярских, 193 окочан и новокрещенных горцев [КРО. Т. 1. 1957: 204]. В отписке с сообщением о битве на Малке, отправленной в Москву астраханским воеводой Н.И. Одоевским, дается другая цифра: «… Было твоих государевых терских ратных людей голова стрелецкой Ортемий Шишмарев с приказом да терские дети боярские и терские и гребенские казаки человек с 500 и больши (курсив наш – К.З.) [АИГИ Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 12. л. 151]. Терский воевода явно лукавил, преуменьшая численность русского служилого контингента и не упоминая об участии в битве на Малке достаточно крупного отряда гребенских и терских казаков – не менее 200 человек, которые с формальной точки зрения, не были его непсредственными подчиненными, но вряд ли отправились к Келемету Куденетову по своей инициативе. С.И.Шаховский не мог не знать о планах Келемета Куденетова и, по-видимому, принял в их реализации самое активное участие, несмотря на отсутствие прямой санкции центрального правительства. Во всяком случае, в письме post factum он оправдывает выделение русских служилых людей Келемету Куденетову более ранним царским указом: «И мы, холопи твои, приискав тое твою государеву грамоту вычли, а в ней написано. – Велено Кельмаметь и Илдар мурзам Куденетовичем Черкасским давать твоих государевых терских ратных людей, как им понадобятца для обереганья кабаков их (курсив наш – К.З.), человек по сту и по 200, смотря по тамошному делу, и быть у них в кабакех, покамест им надобно» [КРО. Т. 1. 1957: 204].
Маршрут движения войск коалиции союзников на Малку в документах не описан, но вариантов было всего два. Первый путь из Джиляхстанея через всю Кабарду, форсируя многоводные от летнего таяния ледников реки – Терек, Урух, Черек, Баксан и др., и рискуя подвергнуться атаке противника на переправах. Он наименее вероятный. Наиболее целесообразно было после сбора войск на Сунже форсировать Терек, выше урочища Моздок у традиционной и хорошо известной по событиям XVIII в. переправы Черешта (Жерешты) и двигаться далее на запад, на основные владения Казиевой Кабарды в Пятигорье [КРО. Т. 2. 1957: 103, 114, 115]. Одним из преимуществ этого маршрута была безопасность переправы через Терек вдали от потенциального противника. Затем, при движении на запад, высокий берег Малки обеспечивал левый фланг союзной армии от неожиданных атак. Учитывая, что первое столкновение «на реке Балке в горах» было с ногайцами Казыева улуса Малого Ногая, скорее всего был избран именно второй маршрут, и место сражения – левый берег Малки в зоне перехода предгорий в альпийскую зону: «И как де, государь, они пришли под Кабарду, и в то же время кочевали казыевские мурзы Солтан-мурза князь Касаев сын Исламов з братьею и с улусными своими людьми под Кабардою в урочище Ить-Алмасе, и Келмамет-мурза де мурза Кудинетович послал в загон в урочище Ить-Алмас ратных русских людей и черкас … а сам де Келмамет-мурза з достальными ратными людьми остался назади. И твои де, государевы ратные люди казыевские улусы многие поимали и конские и животинные стада отогнали (курсив наш – К.З.)» [Дзамихов 2007: 207]. Примечательно, что информаторы астраханского воеводы дают существенные разночтения по общему ходу боя. Один из участников событий – «Касай-мурза Казыев сын Байтереков», описывает битву на Малке как однодневное сражение [Дзамихов 2007: 207]. Предводитель же ногайцев Большой Орды, принимавших участие в сражении, Салтанаш Аксаков, напротив, дает картину растянутого во времени на два дня сражения: «И пришли де, государь, они на реку Балх, и с того урочища Ит-Алмас на казыевские улусы, и многие Казыевские улусы многие поимали и побили. А Келмамет де Куденетович и все мурзы и голова стрелецкий на реке Балху остались с небольшими людьми. А Казыевские де Солтан-мурза з братьею утекли в Кабарду к Алегуке-мурзе да к Отогожуке-мурзе, а они де в то время были в зборе.
И над другой, де государь, день Алегука и Атагожука с черкасы и казыевской Солтан-мурза з братьею и с улусными своими людьми пришли на Келмаметя безвестно (курсив наш – К.З.)» [Дзамихов 2007: 208]. В челобитной матери Келемета Куденетова Бабасупхи Алкасовны картина битвы на Малке также распадается на два этапа, но по времени укладывается в один день [Дзамихов 2007: 211–214]. Кроме того, она упоминает об одном характерном эпизоде, связанном с использованием противниками лазутчиков-шпионов. Мастером интриги вновь выступает мать братьев Сунчалеевичей Желегоша: «А как государь, сынишка мой пошол с ратными людьми, кнеиня Желегоша послала в той же рати узденя своего Иналучку Маленькова и приказала, государь, ему узнав какое безлюдное время учинит Алегук да Хотогжук мурзам да Алегук-мурзе Сунчалееву ведамо и Иналучко Маленький расмотрев тово как государевы ратные люди, побив Малой Ногай, разъехались по загонам (курсив наш – К.З.), и он, государь, в то время отъехал к Олегук и х Хотогжук мурзам и к Олегук-мурзе князь Сунчалееву и учинил им ведамо, что ратные люди все в розъезде. И по той, государь, ево весте Алегук и Хотогжук Казыевы и Алегук-мурза Сунчалеев сын с своими ратными людьми на сына моего и на твоих государевых ратных людей пришли и их побили и меня, рабу твою разорили да скончанья» [Дзамихов 2007: 213]. Судя по контексту всех сообщений в первой фазе сражения на Малке не было фронтального столкновения основных сил противоборствующих сторон. Месяц июль это время выпаса скота в зоне альпийских пастбищ, и войска Келемета Куденетова били по самому уязвимому звену в обороне противника. Многочисленные стада лошадей и скота ногайцев и кабардинцев на альпийских пастбищах было сложно надежно прикрыть. Авангард армии Келемета Куденетова, Айдемир-шамхала и их многочисленных союзников сбил передовые посты Малого Ногая и увлекся грабежом – «разъехались по загонам». Очевидно, предводители Казиевой Кабарды ожидали такого результата, а скорее всего, умело его срежиссировали. Когда армия Келемета Куденетова и Айдемир-шамхала, дезорганизованная ожиданием легкой победы и грабежом потеряла порядок, Алегуко Шогенуков, Хатокшоко Казиев, Алегуко Сунчалеевич во главе ударного корпуса («тысячи с две и больши», как сообщают ногайские информаторы) зашли во фланг и тыл своего противника и неожиданно обрушились на него [Дзамихов 2007: 206–210]. Нам представляется, что сражение, судя по его характерным особенностям скоротечного кавалерийского столкновения с резкими переходами преимущества от одной стороны к другой, вопреки сообщению Салтанаша Аксакова, было растянутым во времени, но все же однодневным.
В донесении С.И. Шаховского дано красочное описание финальной стадии битвы на Малке: «… Разорвали порознь, и ополчиться им не дали и притеснили их к крутому и глубокому яру межу гор к реке к Балку … А ратные … государевы и кумыцкие и черкаские люди многие попадали сами с того крутого яру в Балк на конех и пеши и от великие высоты побилися» [КРО. Т. 1. 1957: 205].
Войско Казиевой Кабарды и Малого Ногая, численноcтью несколько более двух тысяч человек, должно было на три пятых состоять из черкесских панцирников, которыми располагали Алегуко Шогенуков, Хатокшоко Казиев и Алегуко Сунчалеевич. Это более 1000 человек из Казиевой Кабарды, 250 – из спорных владений Идарея и отряд служилых терских узденей Муцала Сунчалеевича [КРО. Т. 1. 1957: 385–386]. Его численность мы можем определить примерно, по подворной описи населения терских слобод. В Терках проживало 59 семей «дворовых и задворных» узденей Муцала Сунчалеевича [КРО. Т. 1. 1957: 192–193]. Учитывая, что каждый двор выставлял как минимум одного воина, а по-меньшей мере половина уоркских семей могла выставить двух и более воинов, можно оценить численность «муцаловых узденей» в 90–100 человек, а общую численность черкесской панцирной кавалерии в войске Алегуко Шогенукова и Хатокшоко Казиева примерно в 1350 всадников. Соответственно численность ногайских воинов Солтан-мурзы Касаева из Малого Ногая в этом ударном конном войске, решившем исход сражения, видимо, не превышала 800–900 воинов. Парадоксальным образом в битве на Малке столкнулись не только две ветви рода Идаровых. Даже личные вассалы и подданные Будачея и Муцала Сунчалеевичей оказались по разные стороны баррикад. Собственно черкесская часть вассалов Будачея и Муцала – «задворные и дворовые уздени», проживавшие в слободах под Терками, присоединились к войску Казиевой Кабарды и Алегуко Сунчалеевича. А терские «окоченя и новокрещенные», тоже вассалы и служилые люди Сунчалеевичей, в числе 193 человек по приказу терского воеводы были выделены Келемету Куденетову в качестве военной охраны и оказались вовлечены им в сражение против собственных сюзеренов [КРО. Т. 1. 1957: 204].
Победа Казиевой Кабарды и Малого Ногая была полной и безоговорочной. В сражении погибли Келемет Куденетов, Айдемир-шамхал, лидер Талостанея Ильдар Ибаков, командир русского отряда стрелецкий голова Артемий Шишмарев и многие другие знатные воины. В плен попало несколько уцелевших в бою и не успевших бежать предводителей– князья Джиляхстанея Татархан и Тонжехан Арслановы, Куденет Брагунский и др. [КРО. Т. 1. 1957: 205]. Используя слабые стороны своих противников, отсутствие единого командования и, как следствие, плохую организованность и дисциплину, очевидно слабое знание топографии театра боевых действий абсолютным большинством вражеских воинов, лидеры Казиевой Кабарды Алегуко Шогенуков и Хатокшоко Казиев продемонстрировали выдающиеся тактические способности в маневренной кавалерийской войне и одержали блестящую победу над более чем вдвое превосходящим по численности противником.
Подводя итоги исследования мы можем сделать ряд заключений.
Во внутриполитических конфликтах княжеские семьи Кабарды проявляли типичный для феодального общества примат узколокальных, частных интересов над общими фамильными. Спор за выморочное наследство в данном случае сделал врагами две ветви рода Идаровых, толкнул одну из них на союз с традиционными и принципиальными соперниками – потомками Шогенуко и Кази Пшеапшоковых.
То же самое мы можем сказать о внешнеполитических предпочтениях. Даже устойчивыми многолетними лоялистскими отношениями с Москвой легко жертвовали в угоду узкосемейного интереса, понимаемого в духе феодального местничества.
Основной, даже единственной боевой силой в феодальных войнах этой эпохи выступало профессиональное военное сословие пши-уорков, формировавшее доспешное конное войско. Непривилегированные сословия к военным действиям не привлекались. Битва на Малке яркий пример тому. Будучи гораздо слабее численно, лидеры Казиевой Кабарды даже не попытались мобилизовать в войска т.н. «черных людей», которых в их владениях, а также в примкнувшей к ним части Идарея было более двух с половиной тысяч человек вполне боеспособной простой недоспешной конницы [КРО. Т. 1. 1957: 384–386]. Общий же мобилизационный ресурс Казиевой Кабарды и Идарея (в будущем Большой Кабарды) в 60-х годах XVII в. оценивался в 10 тыс. человек конницы и пехоты [Челеби 1979: 86]. При этом в войнах pro aris et focis («за алтари и очаги») – с Крымским ханством, степными противниками, военные контингенты, набиравшиеся среди «черного народа» широко привлекались и в XVII в., и гораздо позднее вплоть до Кавказской войны. Боеспособность черкесской панцирной кавалерии была так высока, что лидеры Казиевой Кабарды, имея небольшой численный перевес в этом роде войск над противником, не посчитали нужным компенсировать общую малочисленность своей армии за счет мобилизации представителей непривилегированных сословий.
Войска Айдемир-шамхала, которые также представляли собой контингенты постоянной готовности типологически сходные с черкесской феодальной конницей, не проявили высокой организованности, дисциплины и, как следствие, боеспособности. Оценки русскими военными специалистами XVIII в. сравнительных характеристик черкесских феодальных контингентов с дагестанскими, подтверждают существенное (кратное) превосходство первых в выучке и боеспособности [КРО. Т. 2. 1957: 42–43].
И наконец, ещё одной особенностью феодальных конфликтов и войн в Кабарде, на примере битвы на Малке и ее предыстории, выступает весомая, если не сказать гипертрофированна, даже в сравнении с эмансипированной современностью, роль черкесских матрон в исторических событиях. Они выступают не миротворцами, а основными мотиваторами и действующими лицами политических интриг. Создается впечатление, что Сунчалеевичи и Куденетовы не могли прийти к согласию, пока не удовлетворят своё честолюбие их матери, эти «железные леди» черкесского Средневековья – Желегоша и Бабасупх Алкасовна.
Из монографии Кожева З.А. "ОЧЕРКИ ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ЧЕРКЕСИИ XV–XVII вв."
Комментарии 0