Мажид Утиж: Легко называться адыгом, труднее быть им
Мажид Утиж. владелец магазина «Адыгэ унэ». приехал из Турции на землю предков семнадцать лет назад. Ради этого пришлось чем-то и пожертвовать, но ни на секунду у него не возникало сомнения в правильности своего выбора. Ведь это - Родина.
Мажид, почему вы все-таки решили жить здесь?
Вопрос сложный. Во-первых, с самого рождения лично я только и слышал: родина, родина. Многого не понимал, но слово это уже было отпечатано в сознании. А с десяти лет я чётко осознал, что я – адыг, a не турок, то есть, совсем другой. И как только дорога на Кавказ стала открытой, сразу приехал. Во-вторых, да. В Стамбуле в плане материального обеспечения жил лучше, чем здесь: у меня там небольшая фабрика по выпуску автозапчастей, кроме того, я - доктор экономических наук, преподавал в университете. Но в жизни ведь не это главное. Знаешь легенду про птицу, которую посадили в золотую клетку, а она попросила отпустить ее в лес? То же самое и с человеком. Ну. и. в-третьих, не по моей лично воле я родился адыгсш. Меня не спрашивали. Бог так решил. Вот я и должен быть адыгом. Однако оставаться им в полной мере возможно только здесь, на исторической родине. В Турции я просто растворюсь среди турок. О чем душа болит, так это о том, что мои племянники, живущие в Стамбуле, не знают родного языка.
Но это и здесь явление до вольно частое.
Тот, кто не знает свой язык, живя здесь, виноват сам. и ник то другой. А там. в Турции – государственная система. Кто здесь запрещает изучать кабардинский язык? Никто! В 1974 году, когда я жил в Турции, к нам в университет приехала делегация из Кабардино-Балкарии, и мне в руки попал адыгский алфавит на основе кириллицы, там ещё портрет Ленина был. Так я, до этого ни разу не видевший кириллицы, по ночам учил. Поэтому мне непонятно, как люди, живущие на своей родине, где в школах преподают кабардинский язык, и в то же время не знают его. Для меня такое отношение означает, что человек этот не уважает свой народ, к которому он принадлежит. Другого объяснения не нахожу. Без языка нет народа, и его надо обязательно знать. Нужна постоянная практика, потому что язык не прощает пренебрежения: не говоришь, значит, непременно забудешь. Лет двадцать назад я очень хорошо говорил по-английски, но затем без практики - забыл, понимать понимаю, а вот говорить уже сложно. Видишь, как? Адыгский язык. Здесь, куда ни повернись, найдешь, с кем поговорить по-кабардински. В Турции, в районе, где я жил, когда говорили о черкесах, все показывали на наш дом. потому что во всей округе больше не было ни одной адыгской семьи. Мы учились с турками, работали с турками, то есть, везде изъяснялись на турецком. Возвращались домой, могли продолжать общаться на нем, но отец мой просто взглядом показывал: стыдно дома говорить на чужом языке. Моё знание адыгского – это его заслуга. Вот мы сейчас говорим, адыги были такими-то и такими-то, а что мы сейчас делаем для того, чтобы через десятки, сотни лет нас не за были, чтобы мы не исчезли, не растворились среди других народов?
А что нужно делать?
Для сохранения народа нужно многое, но ничего невозможного нет. Однако самое главное, вместе с тем простое и действенное - сохранить язык. Конечно, если ты считаешь себя адыгом. то и жить должен как адыг.
Что значит, жить как адыг?
Легко назвать себя адыгом, трудно им быть. Ведь раньше, если хотели пристыдить, достаточно было сказать: «Разве ты не адыг?» Сейчас все вроде бы знают, что это такое, но знание это поверхностное, нет глубинного понимания, поэтому и проблемы. А вот когда знание и понимание объединяются, тогда то, что казалось трудным, становится само собой разумеющимся. Поэтому мы должны осознать, что такое адыгство.
Это не означает какого-то превосходства над другими народами?
Ну что ты? Вот смотри, если ты сам себя не уважаешь, никто и не подумает тебя уважать, более того, и ты к окружающим будешь относиться с презрением. Все начинается с тебя лично, но это не эгоизм. А теперь представь, как адыги принимали гостей, большей частью представителей других национальностей: им оказывали больше внимания и почестей, нежели своим. Это ли не говорит об уважении, толерантности, заложенной в Адыгэ хабзэ? Сегодня то же самое. Если на кабардинском застолье сидит хоть один, кто не понимает кабардинский, разговор идёт на понятном всем русском языке. Разве это неуважение? Хотя я считаю, что правильнее посадить с гостем человека, который будет ему все переводить. Вот это - честь.
Религия имеет отношение к определению нации?
Это совсем другой вопрос. И не одно и то же. Религия - личное дело каждого. Вероисповедание не определяет принадлежности к нации. Я, например, мусульманин, что ровным счётом ничего не говорит обо мне как об адыге. И турки - мусульмане, и многие другие. Здесь не должно быть принуждения. Достоин уважения любой, кто без фанатизма и крайностей от чистого сердца при держивается той или иной религии, и дела его не расходятся с ее предписаниями.
Что вы думаете о Кавказской войне, и как, на ваш взгляд, отмечать День памяти жертв этой войны?
Затевают войну и получают выгоду от нее люди злые, с грязной совестью. Не исключение и Кавказская война. Надо называть вещи своими именами. Два миллиона черкесов были изгнаны с родной земли. Это был настоящий геноцид против адыгского народа. Но это было и прошло. Знать правду о прошлом вовсе не означает, что мы сейчас, взяв оружие, начнём мстить тем. кто родился сегодня и в той войне не участвовал. Так поступают, мягко говоря, не от большого ума. Мы должны знать все о той войне, как и почему она произошла, из влечь из неё урок, чтобы такое никогда не повторилось. И что тут думать, как отмечать этот день. Ответ содержится в самом названии - День памяти адыгов жертв Кавказской войны: помнить, говорить, не забывать, чтобы не допустить подобного вновь.
Вы приехали окончательно и бесповоротно?
Да. Никогда и ни за что не уеду. Я приехал сюда, чтобы жить, работать и умереть здесь, где вся. без остатка, моя душа. Ради этого в Турции развёлся со своей женой, которая отказалась сюда ехать. Пять лет ради своих двоих детей я терпел, ждал. но... Видимо, не нужна ей родина. Здесь я вновь женился и у меня растет сын, которому сейчас одиннадцать лет. Там, в Турции, много таких, которые хотели бы вернуться и не могут этого сделать из-за того, что противятся жёны. А я всегда говорю, что народ возрождают женщины, а не мужчины. Потому что умная женщина куда хочет, туда и повернёт мужчину. Как-то даже предложил: "Ради бога, организуйте какое-нибудь женское движение здесь, объединитесь с теми, кто в Турции!» Что касается меня, я бы все мерно поддерживал его. Ведь то. что не под силу даже «Хасе». легко может сделать женщина. И нужно возродить истинное, адыгское уважение к женщине. А то. что они сегодня сидят на базаре, так это вина увлёкшихся алкоголем мужчин.
Но что-то, наверное, радует ещё. кроме осознания того, что вы на родной земле?
Вопреки всем, кто ворчит, я вижу, что молодежь растет хорошая, не безнадёжная, просто с нею надо работать. Ребята, девушки приходят сюда в магазин и часто даже не за покупками, а для того, чтобы вот в этой обстановке поговорить о нашей истории, культуре и традициях. Я не всегда говорю им приятные вещи, но ни один из них ещё не ответил мне грубостью. А девчонки заходят с голыми животами! Кто виноват в том, что не понимают, как это некрасиво? Ведь они сейчас как тесто - лепи что хочешь! Я могу сказать об этом так, что им становится неудобно за свой вид. одёргивают, вытягивают эти майки и топики, чтобы хоть как-то закрыть оголённые участки тела. Не прямо, косвенно, намёками, причём ни в коем случае необидными - они ведь неглупые. И если меня спросят, что я сделал для возрождения своего народа, отвечу: «Открыл магазин «Адыгэ унэ». Говорю так потому, что магазин этот никаких доходов мне не приносит, а на жизнь у меня есть другие источники. Я не бедный. Но это не значит, что только богатый человек в состоянии что-то сделать для своего народа. Это может любой, было бы желание искренним. Например, вместо бутылки водки, купи ребенку-сироте книгу, вместо сигарет - тот же хлеб одинокой старухе. Большое складывается из таких вот, на первый взгляд, малых вещей.
Лариса Шадуева
Мажид, почему вы все-таки решили жить здесь?
Вопрос сложный. Во-первых, с самого рождения лично я только и слышал: родина, родина. Многого не понимал, но слово это уже было отпечатано в сознании. А с десяти лет я чётко осознал, что я – адыг, a не турок, то есть, совсем другой. И как только дорога на Кавказ стала открытой, сразу приехал. Во-вторых, да. В Стамбуле в плане материального обеспечения жил лучше, чем здесь: у меня там небольшая фабрика по выпуску автозапчастей, кроме того, я - доктор экономических наук, преподавал в университете. Но в жизни ведь не это главное. Знаешь легенду про птицу, которую посадили в золотую клетку, а она попросила отпустить ее в лес? То же самое и с человеком. Ну. и. в-третьих, не по моей лично воле я родился адыгсш. Меня не спрашивали. Бог так решил. Вот я и должен быть адыгом. Однако оставаться им в полной мере возможно только здесь, на исторической родине. В Турции я просто растворюсь среди турок. О чем душа болит, так это о том, что мои племянники, живущие в Стамбуле, не знают родного языка.
Но это и здесь явление до вольно частое.
Тот, кто не знает свой язык, живя здесь, виноват сам. и ник то другой. А там. в Турции – государственная система. Кто здесь запрещает изучать кабардинский язык? Никто! В 1974 году, когда я жил в Турции, к нам в университет приехала делегация из Кабардино-Балкарии, и мне в руки попал адыгский алфавит на основе кириллицы, там ещё портрет Ленина был. Так я, до этого ни разу не видевший кириллицы, по ночам учил. Поэтому мне непонятно, как люди, живущие на своей родине, где в школах преподают кабардинский язык, и в то же время не знают его. Для меня такое отношение означает, что человек этот не уважает свой народ, к которому он принадлежит. Другого объяснения не нахожу. Без языка нет народа, и его надо обязательно знать. Нужна постоянная практика, потому что язык не прощает пренебрежения: не говоришь, значит, непременно забудешь. Лет двадцать назад я очень хорошо говорил по-английски, но затем без практики - забыл, понимать понимаю, а вот говорить уже сложно. Видишь, как? Адыгский язык. Здесь, куда ни повернись, найдешь, с кем поговорить по-кабардински. В Турции, в районе, где я жил, когда говорили о черкесах, все показывали на наш дом. потому что во всей округе больше не было ни одной адыгской семьи. Мы учились с турками, работали с турками, то есть, везде изъяснялись на турецком. Возвращались домой, могли продолжать общаться на нем, но отец мой просто взглядом показывал: стыдно дома говорить на чужом языке. Моё знание адыгского – это его заслуга. Вот мы сейчас говорим, адыги были такими-то и такими-то, а что мы сейчас делаем для того, чтобы через десятки, сотни лет нас не за были, чтобы мы не исчезли, не растворились среди других народов?
А что нужно делать?
Для сохранения народа нужно многое, но ничего невозможного нет. Однако самое главное, вместе с тем простое и действенное - сохранить язык. Конечно, если ты считаешь себя адыгом. то и жить должен как адыг.
Что значит, жить как адыг?
Легко назвать себя адыгом, трудно им быть. Ведь раньше, если хотели пристыдить, достаточно было сказать: «Разве ты не адыг?» Сейчас все вроде бы знают, что это такое, но знание это поверхностное, нет глубинного понимания, поэтому и проблемы. А вот когда знание и понимание объединяются, тогда то, что казалось трудным, становится само собой разумеющимся. Поэтому мы должны осознать, что такое адыгство.
Это не означает какого-то превосходства над другими народами?
Ну что ты? Вот смотри, если ты сам себя не уважаешь, никто и не подумает тебя уважать, более того, и ты к окружающим будешь относиться с презрением. Все начинается с тебя лично, но это не эгоизм. А теперь представь, как адыги принимали гостей, большей частью представителей других национальностей: им оказывали больше внимания и почестей, нежели своим. Это ли не говорит об уважении, толерантности, заложенной в Адыгэ хабзэ? Сегодня то же самое. Если на кабардинском застолье сидит хоть один, кто не понимает кабардинский, разговор идёт на понятном всем русском языке. Разве это неуважение? Хотя я считаю, что правильнее посадить с гостем человека, который будет ему все переводить. Вот это - честь.
Религия имеет отношение к определению нации?
Это совсем другой вопрос. И не одно и то же. Религия - личное дело каждого. Вероисповедание не определяет принадлежности к нации. Я, например, мусульманин, что ровным счётом ничего не говорит обо мне как об адыге. И турки - мусульмане, и многие другие. Здесь не должно быть принуждения. Достоин уважения любой, кто без фанатизма и крайностей от чистого сердца при держивается той или иной религии, и дела его не расходятся с ее предписаниями.
Что вы думаете о Кавказской войне, и как, на ваш взгляд, отмечать День памяти жертв этой войны?
Затевают войну и получают выгоду от нее люди злые, с грязной совестью. Не исключение и Кавказская война. Надо называть вещи своими именами. Два миллиона черкесов были изгнаны с родной земли. Это был настоящий геноцид против адыгского народа. Но это было и прошло. Знать правду о прошлом вовсе не означает, что мы сейчас, взяв оружие, начнём мстить тем. кто родился сегодня и в той войне не участвовал. Так поступают, мягко говоря, не от большого ума. Мы должны знать все о той войне, как и почему она произошла, из влечь из неё урок, чтобы такое никогда не повторилось. И что тут думать, как отмечать этот день. Ответ содержится в самом названии - День памяти адыгов жертв Кавказской войны: помнить, говорить, не забывать, чтобы не допустить подобного вновь.
Вы приехали окончательно и бесповоротно?
Да. Никогда и ни за что не уеду. Я приехал сюда, чтобы жить, работать и умереть здесь, где вся. без остатка, моя душа. Ради этого в Турции развёлся со своей женой, которая отказалась сюда ехать. Пять лет ради своих двоих детей я терпел, ждал. но... Видимо, не нужна ей родина. Здесь я вновь женился и у меня растет сын, которому сейчас одиннадцать лет. Там, в Турции, много таких, которые хотели бы вернуться и не могут этого сделать из-за того, что противятся жёны. А я всегда говорю, что народ возрождают женщины, а не мужчины. Потому что умная женщина куда хочет, туда и повернёт мужчину. Как-то даже предложил: "Ради бога, организуйте какое-нибудь женское движение здесь, объединитесь с теми, кто в Турции!» Что касается меня, я бы все мерно поддерживал его. Ведь то. что не под силу даже «Хасе». легко может сделать женщина. И нужно возродить истинное, адыгское уважение к женщине. А то. что они сегодня сидят на базаре, так это вина увлёкшихся алкоголем мужчин.
Но что-то, наверное, радует ещё. кроме осознания того, что вы на родной земле?
Вопреки всем, кто ворчит, я вижу, что молодежь растет хорошая, не безнадёжная, просто с нею надо работать. Ребята, девушки приходят сюда в магазин и часто даже не за покупками, а для того, чтобы вот в этой обстановке поговорить о нашей истории, культуре и традициях. Я не всегда говорю им приятные вещи, но ни один из них ещё не ответил мне грубостью. А девчонки заходят с голыми животами! Кто виноват в том, что не понимают, как это некрасиво? Ведь они сейчас как тесто - лепи что хочешь! Я могу сказать об этом так, что им становится неудобно за свой вид. одёргивают, вытягивают эти майки и топики, чтобы хоть как-то закрыть оголённые участки тела. Не прямо, косвенно, намёками, причём ни в коем случае необидными - они ведь неглупые. И если меня спросят, что я сделал для возрождения своего народа, отвечу: «Открыл магазин «Адыгэ унэ». Говорю так потому, что магазин этот никаких доходов мне не приносит, а на жизнь у меня есть другие источники. Я не бедный. Но это не значит, что только богатый человек в состоянии что-то сделать для своего народа. Это может любой, было бы желание искренним. Например, вместо бутылки водки, купи ребенку-сироте книгу, вместо сигарет - тот же хлеб одинокой старухе. Большое складывается из таких вот, на первый взгляд, малых вещей.
Лариса Шадуева
Комментарии 0