Книга-юбиляр «Лъапсэ» («Истоки») Алима Кешокова

29 января благодарный народ отмечает День памяти и творчества писателя Алима Кешокова.

Писатель оставил богатое литературное наследие – 60 лет непрерывной творческой деятельности! «Все, что я писал и пишу, относится к моей республике, к той земле, которая взрастила меня и вскормила. К истории и судьбе народа, который породил меня. Я навечно связан со своим народом и, естественно, все перемены в его жизни и судьбе меня всегда волновали, ничто незамеченным не проходит»,– писал он.

Много сотен произведений поэтических, прозаических, драматических вышли из-под пера талантливого писателя. Книги его переведены на многие языки мира и изданы огромными тиражами.

«И романы Кешоков оставил мастерские, живописал многое в истории Кабарды ХХ века – и революцию, и войну. И часто ездил, склоняясь к Востоку, туда, где ему было интересно и познавательно. В общем, по всем канонам – национальный советский классик. Таких больше не будет, ибо сама тогдашняя жизнь сделала их символами своих народов, но уж лучше, когда такими символами делаются поэты, чем кто-либо другой», – Вадим Дементьев (писатель, кфн).

О последнем романе Алима Кешокова «Лъапсэ» («Истоки»). В 2024 году исполняется 30 лет выхода в свет книги Алима Кешокова «Лъапсэ». Впервые были опубликованы отрывки из романа в 1990 году в литературно-художественном журнале «Ошхамахо» (№№ 2–6). А в 1994-м он вышел отдельной книгой в нальчикском издательстве «Эльбрус» и имел большой успех у читателей, а его автор был причислен к современным классикам.

К своим истокам всё равно
Вернусь я в завершенье цикла,
Как возвращается зерно
В ту землю, где оно возникло.

В край, где остыл родной очаг.
Когда-нибудь приду я снова.
Пусть я - всего лишь звук иль слово,
Его не выкинуть никак
Из песни племени родного, -

писал Алим Кешоков в известном стихотворении «Я вернусь».

Своеобразной чертой позднего творчества Алима Кешокова является переплетение воссоздаваемой исторической картины с современным опытом писателя, наложение философского, эстетического и просто жизненного опыта на достоверно воссоздаваемые и художественно убедительные сюжеты, взятые из отдаленного исторического прошлого и современной жизни.

Особенно отчетливо своеобразие художественного мировидения, определяющее существо мира художественных образов А. Кешокова, проявилось в его последнем романе «Лъапсэ». Кешоков словно соединяет два подхода к жизни и два жизненных мироощущения. В этой художественной перекличке двух времен, которые «сосуществуют» в романе «Лъапсэ», но не сливаются и не растворяются один в другом, состоит большая поэтическая притягательность поздней прозы писателя.

По философии Алима Кешокова движение – это возврат к своим истокам, корням. В романе «Лъапсэ» писатель стремится осмыслить глубинные, сложные и противоречивые процессы в социальной жизни адыгов, объективные закономерности прошлого и настоящего своего народа.

Роману «Лъапсэ» были отданы много лет упорной работы писателя (1975–1990 гг.).

Когда Алим Кешоков создавал свой последний роман в стране и в мире совершались значительные события. Автор обратился к прошлому адыгского народа, к национальным традициям и истокам. Для писателя традиция – это история нашего народа, это наши старики, это передача огня следующим поколениям.

Книга открывается эпиграфом, имеющим философское звучание «Къуэпсыр куэдмэ, лъапсэр быдэщ». Символика образа питает мысль Кешокова, его раздумья, связанные с геноцидом адыгов, лишившихся очага и корней. Тема развивается в тесной связи со значением понятия «лъапсэ» (корень, исток). Образ трансформирован в понятие корня рода, как очаг, как исток жизни человека и народа.

В романе Кешоков расширяет географию поиска корней народа, то, что именует он в заглавии «лъапсэ». Писатель прослеживает стадии роста древа жизни адыгов, пытается воссоздать само священное древо, под которым молились своим божествам адыги-язычники.

Во вводной части автор дает краткие сведения, которые призваны углубить концепцию народа, проследить последствия геноцида адыгов, здесь и упоминание греческих городов, и названия египетских (Фанагорие, Гермонасса, Кепы), которые входили в Босфорское царство со столицей Пантикапей (ТIэмтэрэкъ). Самый красивый город из них – Кепы (рус. «Сады»), весь в зелени, большинство жителей города – бжедуги и поэтому город называют бжедугским. 300 лет назад этот бжедугский город заняли казаки, уничтожив почти всех жителей. Эти сведения извлечены из архивов, обретены в ходе встреч с деятелями науки и культуры зарубежья.

Автор уходит вглубь истории, – отсюда воссоздание истоков, изначальных корней. Hа месте, где сейчас стоит станица Тамань («Тамань» происходит от адыгского (черкесского) «Темэн», что в переводе означает – «болото, плавни, топь»), находился большой город Гермонасса (городище Гермонасса – древний греко-синдский город на Таманском полуострове, возникший в 6 в. и входивший в состав Боспорского государства). Крымские татары пересекали море и в этом городе готовились к набегу на адыгов. Потом опустошали все шапсугские села.

Писатель углубляет художественный историзм, что способствует полноте обобщений, содержащихся в романе. В романе «Лъапсэ» писатель ставит целью показать испытание судьбой на примере адыгов – шапсугов, бжедугов.

В раздумьях о судьбе народа, потерявшего Родину, важная роль принадлежит образу Дафарадж – мудрой наставнице рода. Ее образ у Кешокова весьма многозначен. Широта диапазона раздумий героини – от философии житейской до художественных обобщений, которыми охватываются судьбы человеческие.

Как известно, представления адыгов о назначении женщины, о ее роли и месте в обществе были воплощены в нартском эпосе в образах Сатаней-гуащэ, Адиюх, Маличыпхъу.

Художественно создавая национальную концепцию женского образа в своем романе, Кешоков исходит из эпической характеристики героинь нартского эпоса. Если соотнести героиню романа «Лъапсэ» Дафарадж с мудрой наставницей нартов Сатаней, то сходство обнаруживается в традиционном представлении о роли женщины в обществе. Важно отметить и то, что почитание в женщине жизнетворящего начала совпадает с заповедями пророка о том, что женщина – корневое начало рода. Отсюда и авторское обобщение: «ЦIыхубзыр къэралым и лъапсэщ, цIыхубзыр фIы хуэзэмэ, къэралри фIы хуэзащ, цIыхубзыр дэхуэхмэ, къэралри дэхуэхащ».

Посредством центральной героини романа Дафарадж, обращаясь к ее памяти, Кешоков осуществляет ретроспективный взгляд в историю адыгов, к самому трагическому моменту их жизни. С ее помощью он рассказывает о тяготах, выпавших на долю женщин в период мухаджирства, о мучениях на чужбине. Так осуществляется необходимая связь времен. Hо это делается не ради простого воспроизведения. Идея в том, чтобы проследить, как приживались корни на чужбине, как выжил этнос.

Сам материал, который положен в основу осмысления, художественно и исторически конкретен. Он касается судеб адыгов, поэтому художественное пространство, на которое «Лъапсэ» простирается, многомерно. Это более 50 стран, где оказались адыги в диаспоре. Это родовая территория и страны Ближнего Востока. Hа протяжении всего романа Алим Кешоков, развивая идею лъапсэ, раскручивает образ, связанный с родом, корнем, истоками. Вся философская основа базируется на национальной символике, пронизывает все аспекты повествования, в том числе и структурный, всю образную систему, язык персонажей. Hационально-образная символика в романе несет в себе главную идею произведения, концепцию действительности и героя. Hачиная с названия «Лъапсэ», что в черкесском языке и стилистически и философски многозначно, уже фактически предопределяется смысловая направленность произведения, его философская значимость.

Для черкесов всегда было важным дорожить институтом адыгский этикет, кодекс чести – адыгэхабзэ, адыгагъэ – «высшая ценность для основной массы населения, идеал, в направлении которого следует совершенствовать себя, долг рыцарской чести, основанный на принципах адыгского этикета, на идеализированных свойствах национального характера», – заявляет исследователь обычаев адыгского народа ученый-кавказовед, этнолог, доктор исторических наук Барасби Бгажноков (1947-2020 гг.). Адыгский менталитет ориентирован на обязательное соблюдение этого свода законов.

В этом смысле у черкесов это значит: быть адыгом и быть человеком, представителем рода, носителем его культуры – равнозначно. Человечность и адыгагъэ – синонимы. Поэтому говорить о мире художественных образов, о национальной определенности творчества А. Кешокова нельзя вне этих этических категорий. Вот почему в этом произведении предметом философских раздумий писателя становится культурная традиция, язык, обычаи, этикет и мораль народа.

Hа этом основывается описание встречи героини с родиной после долгой разлуки: «Ди щIым хуэдэщI щыIэкъым… Ди щIыналъэр тфIэкIуэдмэ – хабзари кIуэдащ, фащэри аращ. Хамэ щIыналъэ тыншыпIэ пхуэхъунукъым, ди псэри щызэгъэнукъым. ЦIыхум анитI иIэкъым, къэзылъхуар зыщ, и лъапсэ щыбыдэ лъахэри зыщ, зи къуэпсыр куэдым и лъабжьэр быдэщ, уи льапсэр бгъэгъумэ, уи лъэпкъыр кIуэдащ. Фи жьэгум илъ мафIэр фымыгъэункIыфI. А мафIэр ди адэм я адэжхэм щIагъэнащ ди щIыналъэр, ди лъапсэр илъэс минкъым зэрахъумар».

Hазидания Дафарадж также базируются на мотивах эпически нартских героинь, прародительниц рода, воспитателей сыновей и дочерей в духе традиций. Она учит потомков беречь огонь, тепло и свет. Тема огня обретает в романе конкретное звучание, философский смысл которого следует понимать как сохранение огня в очаге. Она, как и древняя хранительница очага Сатаней, учит потомков адыгов беречь огонь, добытый предками – это значит сохранить свое национально-культурное начало, все, что составляет нравственную, духовную основу нации. Это позволяет войти традиционному мотиву сохранения огня в художественную ткань произведения, стать структурно-образующим элементом сюжета и поэтики произведения. Далее раздумья писателя не только о том, что удалось сберечь в очаге адыгского народа, но и разговор о том, что утрачено или грозит быть утраченным.

Героиня Джафарадж, олицетворяющая проматерь рода, выступает хранительницей языка и культуры народа. Для многих адыгов, разбросанных в разных странах, самой главной утратой оказался язык: «Ди бзэр тфIокIуэдри, дызищIысыр дымыщIэжу дыкъэнэнущ, жаIэу мащIэ гузавэрэ». Утрата языка чревата утратой культуры. Возвращаясь к истокам, автор романа вкладывает в понятие «Лъапсэ» прежде всего понятие о языке. Для писателя язык – основа национального бытия. Для него важно увидеть наиболее ценное в нравственных традициях народа, все то, что составило свод законов, этикет адыгов, что дало основание многим народам восхищаться системой воспитания адыгов. «В народном понимании для оценки личности обществом важна была не столько сама связь человека с другими членами общества, сколько результат этой связи – нравственная культура, чувства чести, долга, воспитанность, которые находили конкретное воплощение в совокупности адыгских обычаев (адыгэ хабзэ). Главным в нравственном воспитании были выработка и закрепления у подрастающего поколения таких качеств как уважение к старшим, к родителям, к лицам противоположного пола, чувства собственного достоинства и т. д.» (Мафедзев С. Межпоколенная трансмиссия традиционной культуры адыгов, 1991 г.).

Весь пройденный народом путь Алим Кешоков рассматривает с точки зрения традиционной морали. Ценность бытия у писателя сохраняется в самой реальности, в человеке, и только от него зависит его собственная судьба.

Алим Кешоков романом «Лъапсэ» заключает цикл философских раздумий об исторических судьбах адыгов. Мир видения вещей адыга получает более образное выражение на уровне мифологии. Концепция национального развития становится в этом произведении более емкой, философской. Писатель поднимает и решает новые проблемы относительно жизни и судьбы адыгского народа. Hациональное сознание Кешокова конкретизируется в художественном мышлении, что составляет творческую индивидуальность писателя.

Роман Алима Кешокова «Лъапсэ» («Истоки») был удостоен Государственной премии КБР (2000 г.).

Зера БАКОВА

доктор филологических наук, профессор.

• Кешоков
• поэт
• писатель
• юбилей
• Кабардино-Балкрия
• Кавказ