Народный мастер из Адыгеи возрождает старинные ремесла.

Имя Замудина Гучева хорошо известно на Северном Кавказе. Исследователь древности смог вызвать к современной жизни звуки, давно забытые горожанами. Его дом в Майкопе превратился в музей. Марина Сасикова рассмотрела детали и взяла уроки музыки.

Все сложилось из самой жизни и мечты. Пришла ли эта мечта из неизвестности или уже была запечатлена на генетическом уровне, мастер не знает. Но в одном он уверен точно: чтобы, в конце концов, прийти к такому искусству, нужен определенный жизненный опыт.

Искусство у Замудина Гучева многожанровое: это и фотографии, и возрождение старинного черкесского песнопения, изготовление и воссоздание народных музыкальных инструментов, плетение циновок и многое другое. «В Адыгее, благодаря старикам, был сохранен традиционный шикапшин», - отметил Замудин Гучев.

Сейчас шикапшин эволюционировал из щипкового в смычковый, став оркестровым инструментом. Но при этом изменились его исконное звучание и техника исполнительства. Это хорошо, говорит мастер, но хочется сохранить его и в первоначальном виде, чтобы инструмент звучал как 200-300 лет назад.

Камыль - старинная черкесская флейта. Ее изготавливали из дерева, серебра и даже старых ружейных стволов. Звучание этого инструмента сложно сравнить с чем-либо. Как правило, на нем играли только мужчины-черкесы.

Сигнальной трубы из турьего рога в современной черкесской культуре уже нет. Упоминания о ней остались только в легендах, сказаниях и нартском эпосе. Когда-то она была нужна охотникам и глашатаям в древних селах для оповещения о каком-либо событии. Чтобы реконструировать инструмент, Замудин буквально по крохам собирал информацию из разных литературных источников. Его мощный звук, по словам мастера, распространяется в горах на несколько километров. Теперь труба открывает концерты ансамбля народных инструментов «Жьу», что значит «подголосок». По мнению Замудина, это своего рода обращение к душам предков.

Реконструируя народные инструменты, Гучев пришел к мысли о воссоздании старинного песнопения. Тогда и появился ансамбль. Для глубокого погружения в этнический материал нужен жизненный опыт стариков. Но, не смотря на это, в ансамбле поют только молодые ребята. У них есть энергия, говорит художник, а знания придут потом.

То и дело просыпаются разные увлечения, которые впоследствии перерастают в настоящую любовь. Например, плетением травяных ковров, называемых в народе циновками или ардженами, Замудин увлекся еще 30 лет назад. Истоки этого ремесла где-то рядом с первыми шагами разумного человека, когда использовали то, что природа дает в готовом виде: плоды, ветки, камни, траву. Для плетения ардженов черкесские мастерицы применяли болотное растение рогоз. Такой ковер был незаменим в быту: на нем сидели, молились, им утепляли жилище. На нем же человек отправлялся в последний путь. Сегодня это ремесло, отметил мастер, на грани исчезновения. Собирая секреты плетения ардженов, Замудин объездил многие села Северного Кавказа. Местные мастерицы посвящали его в тайны ремесла.

Черкесы не любили яркие расцветки, поэтому оформление ардженов Замудина всегда в сдержанной цветовой гамме. Арджен ассоциировался с радостью и счастьем в доме, уверенностью в завтрашнем дне.

Замудин Гучев и сегодня не мыслит счастливой жизни без предметов старины. Любому художнику, говорит он, хочется быть востребованным. «Мой труд не востребован. Но я тешу себя тем, что это мой путь», - добавил мастер.

Дух предков он чувствует с детства. Замудин пояснил, это как нежная боль воспоминаний его души, которая и сегодня не может существовать вне связи с прошлым.

(c) МТРК "МИР"