Этнотуризм - бизнес, сохранение традиций или китч?
1 января …Уже написаны все мыслимые и немыслимые поздравления, почти прекратились сигналы от новогодних смс-ок, на какое-то время наступило затишье на фейсбуке, а «навистный» оливье, как назвала его на своей стене на фб одна известная журналистка из «Коммерсанта», все еще так вкусен, как всегда и бывает с домашними вкусняшками… Вспоминаю свою недавнюю поездку на ежегодный фестиваль документального кино Юга России «Кунаки» в Лазаревском, автором идеи которого и президентом является Сулиета Кусова-Чухо.Среди многочисленных приятных неожиданностей фестиваля – поездка в Большой Кичмай по приглашению Руслана Бердиева, главы Кичмайского сельского округа, на «шапсугские вечера» - вечеринку в ауле, которая устраивается специально для туристов.
Что такое этнотуризм – бизнес, попытка возрождения и сохранения традиции или риск скатиться к китчу?
Этнотуризм сегодня развивается во всем мире – и наряду с лечебным и экстремальным туризмом в Африку, на север или даже куда-нибудь на войну, где можно устроить себе потрясающий experience, «испытать себя» и пережить ощущения на грани жизни и смерти (есть и такой нелегальный вид туризма) – становится очень популярным.
Этнотуризм основан на обычном человеческом интересе к новому месту, к новой культуре, но, в конечном счете, на интересе к самому себе. «Туризм – тоже торговля. Только сам товар – поскольку это недвижимость под охраной государства – продать нельзя, так что торгуют любознательностью. Твоей. Ты – одновременно покупатель и товар. Странное шизофреническое ощущение, когда тебе назойливо и агрессивно продают тебя – хочется сказать, лучшую часть тебя…», - только что прочла у Петра Вайля в его «Гении места».
Сегодня этнотуризм в России развивается в Ленинградской области, в Удмуртии, Ямало-Ненецком округе и на Кавказе. Пожить в кочевье в тундре, научиться плести бусы из бисера, порыбачить и поохотиться, как ненцы или эвенки, почувствовать себя рыцарем гор – почему бы и нет? Туриста напоят чаем, накормят, покажут, как вязать варежки, стрелять из лука, кидать аркан, посадят на прирученного скакуна и, изрядно потратившийся еще и на сувениры, он вернется в свою унылую рутинную среду.
Для шапсугов, одной из черкесских субэтнических групп, проживающих на побережье Черного моря, этнотуризм - относительно новый бизнес.
Одним из первых опытов стал этнографический двор семьи Ачмизовых в поселке Ахинтам. Мимо этого места не проезжает ни один турист, кто бывает в районе Сочи. Трескучие дрова и огонь в традиционном очаге, шапсугский чай вместе с вареньем из киви, традиционные черкесские столики ане, рассчитанные на два-три человека (как мне кажется, еще одна иллюстрация черкесского индивидуализма), старинные предметы быта – традиционные бурки и черкески по стенам, кинжалы, утюги, свадебные знамена из фундука, генеалогическое древо рода Ачмизовых…На целый час турист оказывается в традиционной Черкесии. Айса Ачмизов умело и тонко создает новое пространство смыслов и сознательно формирует то, что в психологии называется «якорь» - идею о благородных черкесах, когда-то в 19 веке переживших трагедию изгнания, но сегодня органично и прагматично вписанных в новое пространство рынка, частной инициативы и ответственности за сохранения традиций...
После Ачмизова аналоги его двора стали появляться у многих. Торговля сеттингом — условным игровым пространством – принесла шапсугам плоды. Добротные дома, по нескольку машин в каждом дворе, хорошие московские, ростовские и краснодарские вузы для детей – это в том числе результат инициатив тех, кто оказался способен ответить на вызовы рынка.
Как сказала мне одна из женщин, придумавших в своем дворе кунацкую для гостей, только тот, кто ленив и не хочет работать и «крутиться», будет бесконечно жаловаться и ждать грантовой поддержки.
Моя собеседница, будучи уже немолодой, начала с нуля, и вскоре ее бизнес стал семейным – в черкесской кунацкой за чаепитием или бокалом вина туристам предлагается рассказ о героическом прошлом. Она видит в своей работе еще и просветительскую миссию – численность шапсугов, насчитывающих в 19 веке 300 тысяч человек, когда-то самого многочисленного черкесского субэтноса, сейчас составляет 10 тыс., и хозяйка считает, что должна рассказать гостям как можно больше об истории своего народа.
Есть еще один знаменитый этнографический комплекс в Большом Кичмае, куда мы и приехали вместе с гостями «Кунаков».
Он действительно дает возможность зарабатывать, развиваться, создавать новые рабочие места. Вечерняя танцевальная программа с черкесскими и абхазскими танцами, традиционная черкесская еда «щипс – пастэ», имитация кавказских тостов, специально заточенных под стереотипы нетребовательного в это время года, зимой, туриста – все это вполне покупается. И, судя по мгновенно всплывающим над залом десяткам мобильников со светящимися экранами, очень нравится…Но все же некоторые вещи удручают и наводят на грустные размышления – во всем этом есть явный риск, что вместе с желанием угодить туристу уйдет (мне кажется, уже уходит) что-то главное, что определяет качество черкесской культуры. И когда-то высокая планка, которая выдерживалась, например, в советских фольклорных коллективах и выдерживается профессиональными артистами и сейчас, опустится до уровня третьесортного ресторанного шоу. Культура станет эрзац-культурой, карета превратится в тыкву, а золото - в черепки…
Пошловатые тосты тамады, размахивающего шапсугским фундуковым знаменем, украшенным нехарактерными для черкесов ярко-розовыми, ярко-зелеными и оранжевыми поролонновыми бубонами, и шутки на грани фола по поводу тещи и мужчин, которые верны своим женам и своим любовницам – это «звоночки» такой возможной деградации… Так когда-то могущественные джегуако ( распорядители торжеств) теряли свое искусство и превращались в странствующих жонглеров. Об этом писал черкесский просветитель и журналист Адильгирей Кешев и было это сто лет назад…
Эксклюзивные фото Анзора Нибо, главного редактора газеты "Шапсугия".
Наима Нефляшева
Из блога "Северный Кавказ сквозь столетия"
© Кавказский Узел
Комментарии 0