Турецкое зэкIуэ "Нэфа". Стамбул - Дюздже.

Сборы в дальнюю дорогу народного ансамбля "Нэф", готовившегося к трехнедельным гастролям по Турции, чем-то напоминали подготовку к традиционному черкесскому зекIуэ – многодневному походу в ближнее или дальнее зарубежье. Показательными были и первые дни, проведенные вдали от родины.

Прежние гастроли "Нэфа" за рубеж – в Сирию, Турцию, Израиль, Иорданию и Германию – легко укладывались в твердый временной отрезок: семь дней – максимум две недели. Этого времени вполне достаточно, чтобы получить определенное представление не только о самой стране пребывания, но и о жизни наших соотечественников на чужбине – ради этого ансамбль, в общем-то, и выезжает за пределы России. Очередная поездка юных артистов из Адыгеи в государство, где проживает многомиллионная черкесская диаспора, изначально выходила далеко за рамки привычного, поэтому потребовала от них тщательнейшей подготовки и максимальной собранности. Заметно волновались дети, для большинства из них этот вояж был первым в жизни, изрядно досталось, конечно, и родителям. "Нэф" ежегодно отправляется в дальнюю дорогу, у основателя ансамбля Мугдина Чермита и его единомышленников опыт в организации подобного рода мероприятий накоплен огромный: заранее досконально определяется маршрут, детально согласовывается программа, улаживаются самые мельчайшие детали, но все равно у родни подростков, естественно, сердце "не на месте". На коллектив возлагаются самые серьезные надежды, ответственность высочайшая, как тут не переживать? Для ансамбля, широко пропагандирующего древнюю культуру своего народа, теперь важно не просто на людей посмотреть, как это было лет пять-шесть лет назад, когда он только-только создавался, а себя показать. Причем сделать это нужно гордо, эффектно и красиво – одним словом, достойно, – адыги мы, в конце концов, или кто?!

КОГДА ВОЛНЕНИЯ ПОЗАДИ

К зарубежным гастролям в "Нэфе" в течение года готовятся все без исключения, но кто именно попадет "в обойму" неизвестно практически до последнего дня – в коллективе есть несколько возрастных групп, конкуренция здесь высочайшая, отбор идет очень серьезный. Тема эта, естественно, горячо обсуждается, дети стараются вовсю, в общем, каждый, словно, сдает ответственный экзамен на прочность. Немного расслабиться можно только после оглашения списка – сразу отовсюду раздаются телефонные звонки, последние новости разносятся со скоростью стрелы Тлепша: восторгу или разочарованию нет предела. Но на этом жизнь, конечно, не заканчивается. У тех, кому на этот раз не повезло, есть шанс все изменить – будет новый концертный сезон, новые гастроли. Тем же, на кого пал выбор, предстоит доказать, что они на сегодняшний день действительно лучшие, стать частью большой команды "Нэфа" – лишь задача минимум.

ИЗВИЛИСТЫЙ МАРШРУТ

За многие годы в ансамбле появились свои добрые традиции. Особенно трогательна церемония отъезда юных артистов. Утром в аэропорту Краснодара собирается более сотни человек. Народ съезжается отовсюду – Энема, разных аулов Тахтамукайского района, Майкопа, Причерноморской Шапсугии. На автостоянке перед аэровокзальным комплексом надолго нет свободного места – легковушки с номерами "ноль-первого региона" выстраиваются длинными рядами. Растут горы дорожных сумок, радостные приветствия, крепкие рукопожатия, дружеские объятия, последние перед "переходом" государственной границы наставления взрослых. Повсюду звучит адыгская речь – здесь все друг друга хорошо знают, общаются легко, свободно, искренне желают детям – тут нет "чужих" детей – легкой и счастливой дороги. Не понимают в чем дело, лишь праздные прохожие, удивленно наблюдающие за все увеличивающейся массой людей, но это только первые минут десять – вскоре тут каждый знает: "Нэф" вновь уезжает за границу.

Мобильные телефоны испереживавшихся родителей – как прошли таможенный контроль, комфортно ли устроились в салоне самолета, все ли нормально – умолкают только когда крылатый лайнер "Кубанских авиалиний" выруливает на взлетную полосу. Сразу наступает тишина. Наконец-то, можно спокойно закрыть глаза, отвлечься от всего происходящего вокруг. Чуть позже – уже на высоте девять тысяч семьсот – мысли не о том, что оставил там, на земле, целиком переключаешься на другую "волну": работы будет много, везде нужно успеть, "спать" некогда – предоставленный шанс все увидеть собственными глазами нужно использовать сполна.

Беру в руки программу визита, где схематично расписан весь маршрут "Нэфа", и географическую карту Турции – можно точками отметить весь путь, который нам предстоит проделать в ближайшие три недели. Забегая в будущее, отмечу: нас ждет немало приятных сюрпризов, удастся побывать в таких адыгских селениях Турции, где еще "не ступала нога" черкесов с исторической родины. Неизвестных доселе названий городов и аулов в записной книжке появится столько, что уповать придется целиком на бумагу – удержать все это в памяти достаточно проблематично.

Что ж, начнем. 18 июля. Стамбул. Далее: Дюздже – Быгэхабль – Мерзифон – Якакен – Карлы – Герзейе – Синоп – Бекташаа – Арабкой – Самсун – Дикбуюк – Каракулак – Эрбаа – Иверону – Рейханлы – Самандаг – Измир – Искандерун – Афшин – Язычиле – Анзорей – Гексун – Акбаба – Илькуршун – Пченцэ – Арыкбаши – Кушадасир – Айдемишкале – Демиркапэ – Бандырма – Караорман – Гювем – Яниссыгерджи – Эрдек. Потом опять будет Дюзже и местные селения Кокехабль – Казыкой – Гуттэхабль – Шапсугкой – Наджигохабль. Затем – Адапазары и аул Максудие. Последняя остановка – в Кетенже. Отсюда рано утром 8 августа мы отправимся обратно в Стамбул, где уже все привычно: аэропорт имени Ататюрка, чартерный рейс "Кубанских авиалиний" и через пару часов полета – Краснодар.

А пока никто из нас, летящих в "железной птице" на Стамбул и спокойно посапывающих под гул реактивных двигателей, даже не догадывается о том, что впереди у делегации несколько изматывающих марш-бросков на автобусе. Сначала вдоль турецкого побережья Черного моря, потом вглубь страны и на самый юг, откуда судьба "занесет" "Нэф" далеко на запад бывшей Османской империи. Это в общей сложности порядка пяти тысяч километров – четыре рейса из Краснодара до Москвы и обратно!

Все. Хватит. Молчу. О такой рабочей командировке только мечтать можно – спасибо Мугдину Чермиту и его "Нэфу"! Огромная усталость, накопившаяся за эти дни, обязательно постепенно улетучится, как дым, останется другое – самое главное: обильная информация для размышлений, живые наблюдения, яркие впечатления, более четырех тысяч фотографий, исписанная вдоль и поперек записная книжка, которую теперь нужно беречь, подобно золотовалютному запасу государства. В ней – трагическая история страшного пути махаджиров, рассказанная их предками, вынужденными пустить корни на чужбине. В ней – судьбы простых людей, наших собратьев, спустя полтора века вопреки турецкой воле продолжающих гордо носить имя черкесов и обычных адыгских семей, в меру своих сил пытающихся противостоять ассимиляции, разъедающей нашу диаспору, подобно зловонной ржавчине. Разве не стоило ради этого пройти через тяжелейшие испытания?

Все это, повторюсь, нам только предстоит. Самолет медленно снижается, делает плавный заход на посадку. Под крылом уже хорошо виден древний Константинополь – огромный почти 12 миллионный мегаполис, раскинувшийся по обе стороны Азии и Европы. Великолепно просматривается испещренный солнечными бликами Босфорский пролив с сотнями медленно ползущих кораблей. В очередной раз по привычке начинаю считать пики минаретов – сбиваюсь где-то на восьмом десятке, это бесполезное занятие – их здесь тысячи.

Всякий раз, наблюдая с высоты полета за горными вершинами Кавказа, каменистым побережьем, синими водами Черного моря и пологим турецким берегом, ловлю себя на горькой мысли: вот она проклятая черкесами в своих песнях-плачах, усеянная трупами наших предков, страшная дорога на Истамбул! Только я лечу с крейсерской скоростью в современном самолете, попивая сок и просматривая утренние газеты, а каково было тогда им, изгоняемым с родной земли голодным мором, болезнями и солдатскими штыками?! Что творились в их душах, уходивших в неизвестность с призрачной надеждой найти спасения на чужбине? Чем прогневали своих богов черкесы, за что на наши головы упали столь нечеловеческие муки и испытания?

В такие минуты я ненавижу сам себя – за душащее сердце чувство беспомощности: что толку задавать себе сотни вопросов, на которые у меня нет ответов? Хотя… По большому счету, разве не за этим я ездил в Израиль, Иорданию и Германию? Не ради этого ли – уже в пятый раз – собрался в Турцию? Под лежачий камень, как известно, вода не течет – главное не останавливаться в движении, постоянно искать, а там, глядишь, смогу все-таки ухватиться за край нити. Чем глубже мы познаем свою историю, тем лучше сможем подготовиться к будущему…

САМЫЙ ОТВЕТСТВЕННЫЙ – ПЕРВЫЙ ШАГ

Аэропорт Ататюрка, один из крупнейших в мире, уже не производит былого впечатления. Здесь я в пятый раз, поэтому удивляться нечему, все хорошо знакомо. Впереди стандартная процедура, не занимающая много времени: проходим таможенную зону, пограничный контроль, получаем багаж. Только после всего этого юные артисты "Нэфа", похоже, начинают постепенно осознавать, что они не в России – вот она, заграница!

С сумками топать долго не пришлось – нас ждут. Навстречу большой делегации из Адыгеи идет весело улыбающийся Яшар Нагой. Владельца крупной туристической фирмы "Нарт тур", уже почти два десятка лет активно работающей с республиками Северного Кавказа, хорошо знают на исторической родине. Он пожимает руку каждому – как дела, как долетели?

Здесь же рядом давний друг Мугдина Чермита и его коллектива Джафер Натхо. Он живет в Стамбуле, молодой преуспевающий адвокат. Джафер – отдельная тема для разговора. Первый приезд "Нэфа" в Турцию прошел целиком под его "крылом", он же взял на себя все организационные вопросы и расходы. В ближайшие три недели мы "пересечемся" не один раз, проведем три дня в его родном ауле Илькуршун, после окончания гастролей Натхо будет провожать нас на историческую родину, поэтому времени не торопясь пообщаться, найдется предостаточно.

Понимая, что самый важный и ответственный именно первый шаг, за пару часов до прибытия "Нэфа" Джафер специально прилетел из Измира в Стамбул, чтобы лично встретить нас в аэропорту – это не только жест его глубочайшего уважения к коллективу, теперь Натхо наш бысым. На протяжении ближайших трех недель он будет внимательно контролировать весь путь ансамбля по стране, поможет оперативно решать любые возникающие проблемы. Отправив делегацию в дорогу – удобно устроившись в комфортабельном автобусе "Нарт тура" мы держим курс на Синоп, Джафер сразу вернется к семье в Илькуршун, чтобы готовится к приему делегации из Адыгеи. До встречи!

ЮНЫЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ ТАЛАНТЫ

На карте Турции путь от Стамбула до Синопа, в окрестностях которого нам предстоит провести пару дней, обозначен коротким, почти незаметным отрезком. На самом деле это более пятисот километров. Ехать предстояло долго – часов восемь. Одна радость – море времени для неторопливого общения. Мугдин Чермит постепенно вводит нас в курс дела – маршрут большой, график очень плотный. Профессор Батырбий Берсиров что-то рассказывает детям о Турции – как здесь оказались наши предки, что им прошлись испытать, чем живут нынешние потомки черкесских махаджиров. У хореографов "Нэфа" Инвера Юнуха и Сафят Сташ, естественно, свои вопросы для обсуждения – как правильно выстроить концертную программу с учетом местных особенностей. Музыканты и певцы – Каласав Тлеуж, Нурбий Тугуз, Инвер Калакуток, Анзаур Китыз, Сима Куйсокова и Нух Усток беседуют на собственные профессиональные темы.

В дороге время тянется крайне медленно, спидометр "Мерседеса" вяло накручивает очередную сотню километров. Безделье утомляет. Картинки за окном уже не радуют глаз: однообразный пейзаж, ничем не примечательные города и села. Надоело слушать музыку, давно прочитаны и перечитаны все газеты, чем еще заняться?

Впрочем, у "Нэфа" есть свое, давно проверенное "лекарство" от скуки – дети по очереди выходят к микрофону, поют старинные обрядовые и героические песни, читают стихи на родном языке. Это произведения и знаменитых классиков национальной литературы – Исхака Машбаша, Шабана Кубова, Хамида Беретаря, Киримизе Жанэ, и поэтические творения молодых авторов. Несколько из них оказались… в нашем автобусе. Например, впервые поехавшего с "Нэфом" за рубеж Тимура Дербе, многие знают, как опытного журналиста, в недавнем прошлом работавшего на ГТРК "Адыгея", а последние пару лет возглавляющего республиканскую газету "Адыгэ макъ", но для знатоков и любителей современной адыгской литературы он, прежде всего, талантливый поэт. Не так давно начали писать свои первые рифмованные вирши, посвященные земле предков, родному языку и безграничной любви к народной культуре, многие юные артисты ансамбля – Бэла Блягоз, Зайнаб Батмен, Али Хашханоков, Сабина Зенч, Сусанна Хачемиз и другие. Глядишь, кто-то из них со временем тоже окажется в числе известных поэтов…

– Пример всем несколько лет назад показала артистка нашего ансамбля Светлана Ашинова, – рассказала балетмейстер "Нэфа" Сафят Сташ. – Она уже не танцует в коллективе, но именно ей принадлежит первое стихотворение, написанное собственными силами. Получилось неплохо. Теперь у нас поэтическим творчеством занимаются практически все.

ПЕРВЫЙ МАРШ-БРОСОК

С нетерпением ждем первой остановки. От Стамбула до Дюздже, где нам предстоит привал на обед, сто восемьдесят километров. Если местные говорят, доедете часа за три, значит, ехать все пять. Водители здесь, в основной массе своей, законопослушные – дорожной полиции нигде не видно, но за происходящим на автомобильной трассе зорко следят видеокамеры и радары. Штрафы за нарушения правил достаточно крупные, поэтому тут особо "не забалуешь" – это не Россия.

Чем дальше от берегов Босфора, тем разительнее меняется "картинка" за окном – здесь уже совсем другая жизнь: небольшие населенные пункты, ухоженные поля, фруктовые сады.

Определить границу вилайета Дюздже – легко, нужно лишь знать одну важную деталь. Впервые побывав здесь три года назад, я был приятно поражен тем, насколько схож местный пейзаж с нашим, кавказским. Конечно, это далеко не Адыгея, Кабарда или Причерноморская Шапсугия – мачеху невозможно сравнить с родной матерью, но все же… Наши предки, искавшие счастья на чужбине, старались селиться в тех местах, которые хоть отдаленно, но напоминали бы потерянную ими землю. Так вот граница Дюзже именно там, где начинаются… фундучные сады. Плантаций ореха в этом краю не меньше, чем на Черноморском побережье Кавказа. Отрасль очень развита, заняты в ней, как правило, только адыги.

В ДЮЗДЖЕ

На въезде в город нас встречает группа местных черкесов во главе с председателем Хасэ Дюздже Эрдоганом Хапосеж. Короткая и очень трогательная церемония приветствия, затем мы едем куда-то в сторону от основной трассы – проезжаем одно селение, второе, третье. Нас сопровождают машин пять с адыгскими флагами и громким звуком автомобильных клаксонов.

Эти места мне хорошо знакомы. В окрестностях Дюздже расположено более полусотни адыгских и абхазских селений – во время предыдущей поездки удалось объехать половину из них. Заезжаем в небольшой аул Быгэхабль – школа, детская площадка, стадион, крепкие и добротные дома, чистые улочки, приветливые люди.

Навстречу делегации из Адыгеи выходят человек десять – салам аллейкум, къеблагъ! Нас приглашают в уютный сельский ресторан – вокруг много зелени, цветов, интерьер оформлен в традиционном черкесском стиле, своего рода музей под открытым небом. Чисто, уютненько, дышится легко. Дети, измученные дорогой, веселой гурьбой разбегаются в разные стороны, как выяснилось, на лошадей посмотреть. Рядом, в просторном загоне резвятся с десяток красавцев-жеребцов – можно погладить, покататься, сфотографироваться. "Если поймаете", – весело шутят местные.

Давний любитель лошадей, хореограф "Нэфа" Инвер Юнух, быстро находит общий язык с этими гордыми созданиями – те отвечают ему взаимностью, сразу становятся мягкими, ласковыми, податливыми, куда только подевалась их былая строптивость и неудержимый нрав?

Пока женщины накрывают столы, знакомимся. На самом почетном месте – старейшина аула Эрол Тлеуж. Ему за семьдесят. Легкий, подвижный, не по годам, цепкий и внимательный взгляд. Пару лет назад вместе с супругой, Арзан, сыновьями – Алюком и Муратом, он создал семейный бизнес – на прилегающем к своему дому участке построил небольшой ресторанно-туристический комплекс. Придал ему стилизованный вид привычного адыгского двора – фруктовый сад, лошади, козы, домашняя живность. В разных уголках – предметы черкесского быта. Здесь очень хорошая кухня, где буквально на ваших глазах вкусно приготовят традиционные адыгские блюда и турецкую еду. Дело процветает. Вечером в будние дни тут собирается молодежь и взрослое население аула, в выходные проходят свадьбы, приезжают даже туристы из города.

Каждый очередной визит "Нэфа" в зарубежный адыгский аул начинается с привычной церемонии – дети и взрослые сразу пытаются найти среди местных своих родственников. Везет, конечно, далеко не всем, в любом случае это наша общая радость. На этот раз удача улыбнулась сразу нескольким, но больше всех, конечно, гордился Каласав Тлеуж – он словно в свой родной дом попал, вокруг него собралось около десяти человек, засыпали вопросами: много ли Тлеужей на исторической родине, как живете, чем занимаетесь?

Был здесь и Джамиль Чермит – ему, безусловно, тоже было о чем поговорить с основателем "Нэфа" Мугдином Чермитом. Среди встречавших нас оказался и Аллаутин Усток – турецкий родственник певца Нуха Устока и юной артистки ансамбля Саиды Усток.

Время у нас, к сожалению, было крайне ограничено – впереди ждал еще длинный отрезок пути, но очень хотелось поговорить. Одно успокаивало: в Дюзже мы еще приедем через пару недель, вот тогда и удастся наверстать упущенное.

– Основателями нашего аула стали несколько семей из убыхского рода Быгэ, именно поэтому оно и называется Быгэхабль, – говорит Эрол Тлеуж. – Как рассказывают, они переселились в эти места из верховий Сочи, где вовсю шла Кавказская война. Сегодня потомков первых поселенцев осталось не так много, они разъехались по всей Турции. Селение большим не назовешь – всего сто дворов, большинство жителей – адыги. Основной род занятий – сельское хозяйство, животноводство, кто-то имеет свой бизнес. Живем тихо, спокойно, дружно. Вокруг одни черкесские аулы. Нас тут много – в Дюзже и его окрестностях насчитывается, по меньшей мере, порядка тридцати тысяч адыгов.

Сидевший рядом со мной за столом местный житель Ферид Ацеко, продолжая историческую тему, рассказывает об одном из известных представителей рода Быгэ по имени Ахмед Февзи-паша – его имя хорошо известно в среде черкесской диаспоры. Ахмед родился уже в Турции. В начале 90-х годов девятнадцатого века с отличием окончил военную академию в Стамбуле, несколько лет был военным атташе в Иране. В годы первой мировой войны Быгэ, убых по происхождению, командовал главным кавалерийским корпусом турецкой армии. Отмечен многими боевыми наградами за доблесть. В мирное время занимал должность советника в военном министерстве страны. Пользовался безграничным уважением в армии и обществе. После свершения турецкой революции именно Февзи-паша сыграл немалую роль в примирении враждующих черкесов, оказавшихся в разных политических "лагерях".

– Во многом только стараниями Ахмеда Быгэ, его безграничному авторитету среди соплеменников удалось прекратить жестокое кровопролитие, – вспоминает Ацеко. – Он сумел вовремя образумить своих собратьев: мол, мы живем в чужой стране, что нам делить между собой?

Уроженцем этих мест, как выяснилось, является и знаменитый Хусейн Тосун-бей из убыхского рода Шхьэплъы. Он тоже решил сделать карьеру военного, в чем немало преуспел, хотя в учебники истории Турции попал по совершенно другой причине. Окончив лицей, а затем и военное училище в Галатасарае – было это в конце 80-х годов 19 века – Хусейн поступил на службу, но вскоре был выслан за пределы страны, якобы, за участие в контрреволюционной деятельности. В Ливии Шхьэплъы пару лет преподавал в военной школе, искал возможностей вернуться обратно в Турцию, к семье. Не получилось – дорога сюда ему была закрыта. Из Ливии Хусейн перебрался в Париж, некоторое время жил в Швейцарии, где, присоединившись к революционно настроенным турецким организациям, действовавшим за пределами Османской империи, активно занялся политикой. Издавал две эмигрантские газеты. В 1907 году тайно перешел турецкую границу, чтобы принять участие в восстании против султана Абдул-Хамида. Переворот не удался – Тосун-бей был арестован и приговорен к пожизненному заключению. За решеткой он сильно подорвал свое здоровье. Спасла его только свершившаяся революция, в результате которой султан был свержен, а к власти пришел Кемаль Ататюрк. Выйдя на свободу, убых Шхьэплъы опять пошел в политику, несколько лет был депутатом Национального собрания Турции. Когда вспыхнула война между Италией и Турцией за Ливию, Хусейн ушел на фронт, героически сражался с врагом, но в одном из боев был пленен – спустя какое-то время его обменяли на группу итальянских военнопленных. На этом, впрочем, испытания для Тосун-бея не за
кончились.
– Через несколько лет после всего этого, когда англичане начали осаду Стамбула, Хусейн Шхьэплъы был арестован, – продолжает рассказ собеседник. – Оккупационные власти долго думали, как поступить с ним – даже в тюрьме Тосун-бей представлял для завоевателей серьезную опасность. После долгих раздумий его решили сослать на Мальту. Обратно в Турцию Хусейн уже не вернулся…

… Подъезжает мой давний знакомый Муса Гугож – высоченного роста, худой, всегда довольный жизнью. Раз он здесь – будет весело и интересно. С Мусой я познакомился лет пять назад. У него свой бизнес – небольшой магазин ювелирных изделий в Дюздже. Вот с кем действительно можно разговаривать часами – Гугож обладает уникальным чувством юмора и совершенно нестандартным мышлением. В Турции Мусу знают практически все адыги. Несмотря на достаточно молодой возраст, он пользуется широким уважением в диаспоре за твердый характер, принципиальность, за то, что делал и продолжает делать для своего народа. В начале 90-х Муса был в числе тех, кто создавал Хасэ в Дюздже. Это были непростые для черкесов времена. В ту пору о нынешних либеральных послаблениях, когда можно открыто признавать свои адыгские корни и свободно говорить на родном языке, в Турции, как говорится, еще даже "не пахло". Приходилось преодолевать чинимые властями препятствия, непросто было убеждать в необходимости подобного шага своих соплеменников. Муса и его единомышленники прошли через все, добились своей цели. Эта закалка пригодилась и в дальнейшем. Гугож не первый год умудряется совмещать занятие бизнесом и общественную работу – его можно увидеть на мероприятиях, проходящих под эгидой Федерации Кавказских Хасэ, на Конгрессах Международной черкесской ассоциации, регулярно он бывает в Адыгее и на исторической родине – ауле Большой Кичмай города Сочи. На земле предков Гугожей уже, к сожалению, не осталось, несколько семей сохранились только в Турции. Кстати, нынешний лидер Федерации кавказских Хасэ Турции Джихан Джандемир тоже из рода Гугож.

– Будущим летом собираюсь в Абхазию, говорят, там есть несколько семей, носящих фамилию Гугожба, – говорит Муса. – Республика небольшая, думаю, удастся быстро отыскать своих новых родственников. Собранные мной исторические сведения очень скупы, известно лишь, что в последние годы Кавказской войны часть Гугожей сразу перебралась в Турцию, а другие осели на территории Абхазии. Более точных сведений нет, есть лишь надежда, что нас значительно больше, чем мы считали до сих пор.

В течение получаса Муса подробно рассказывает нам самые свежие новости из жизни диаспоры – что сделано за последнее время, какие интересные мероприятия намечены. Все темы, так или иначе, замыкаются на главнейшей проблеме – как сохранить родной язык.

– У нас говорят так: счастье – если в доме есть старшие, – размышляет Гугож. – Лично я, как и большинство черкесов в Турции, научился разговаривать на адыгском, прежде всего, благодаря своим бабушке и дедушке. В этом плане мне повезло. А что делать с теми, кому не повезло? Их нельзя просто "отрезать", как ломоть хлеба – это тоже адыги. А как быть с нашей молодежью, которая зачастую не только не разговаривает на родном, но даже не понимает устную речь? Между тем, среди них много талантливых и патриотично настроенных ребят, которые хотят наверстать упущенное. Они живут адыгскими проблемами, сопереживают нелегкой судьбе народа, пытаются участвовать в разного рода общественных делах и культурных акциях – этот позитивный потенциал необходимо правильно использовать. Сам я до последнего времени адыгов, не знающих родного языка, за адыгов не считал – чем они отличаются от турок? Потом все же несколько изменил свое мнение. Сколько вокруг нас черкесов, великолепно владеющих адыгской речью, но далеких от своего народа, они являются черкесами только по происхождению. С другой стороны, я знаю немало примеров, когда наши собратья, в силу разных причин не знающие ни слова по-адыгски, имеют более крепкую черкесскую душу, делают для адыгского мира несоизмеримо больше остальных…

ДВЕ СУДЬБЫ

Кто-то из местных мужчин неожиданно обращает внимание на самого юного танцора "Нэфа" – шестилетнего Батыра Хизетль. В Турцию малыш отправился далеко не случайно – он мастерски исполняет сольную партию в одной из хореографических композиций ансамбля, не уступает старшим товарищам и на джэгу, но главное все же не это – паренек чисто, свободно и с огромным удовольствием разговаривает по-адыгски. Именно адыгская речь Батыра, которого из-за фамилии в коллективе по-дружески называют "морским пиратом", и "зацепила" слух старейшин – молодежь в Дюздже на родном разговаривать уже не умеет….

– Ты из какого рода будешь? – с уважением спрашивает юного черкеса Джамиль Чермит. – Хизетль? О, в Турции много твоих знаменитых родственников!

Начинаем дружно загинать пальцы на руке. Уроженец Дюздже Мустафа Зихни – один из известнейших представителей шапсугского рода Хизетль. Его давно нет в живых, но память о себе оставил достойную. Мустафа, рассказали мне, был гражданским летчиком по профессии – мечтал об этом всю жизнь. Собирал самодельные макеты аэропланом – было это еще в конце 30-х годов, накануне Второй мировой войны – зачитывался приключенческими книгами, буквально бредил небом. Окончил авиационное училище в Эскишехире. Помимо своей основной деятельности, много занимался общественной работой, помогал соплеменникам, являлся первым президентом Общества северо-кавказской культуры, основанного в Анкаре в 1961 году. Мустафа Хизетль известен также своими исследованиями в области истории Северного Кавказа. Жизнь бравого летчика оказалась короткой, трагически оборвалась в небе – он погиб в авиакатастрофе в возрасте 45 лет…

Среди турецких Хизетлей был и знаменитый общественный деятель по имени Ибрагим. В ту пору, когда власти страны требовали от представителей национальных меньшинств брать турецкие фамилии, Ибрагим пошел на маленькую хитрость и стал… Хизалом, сохранив в своем новом имени адыгский корень. В начале 20-х годов прошлого века Хизетль из Дюздже уехал в Стамбул. Получил высшее религиозное образование. Активно занимался просветительской миссией не только в Турции, но и на Кавказе, где помогал открывать медресе в адыгских селениях Шапсугии, повсеместно пропагандировал народную культуру и адыгский язык. В соавторстве со знаменитым адыгским ученым-просветителем Сафербием Сиюховым Ибрагим Хизал издал "Черкесский букварь", по которому обучалось не одно поколение черкесов, живших на чужбине и исторической родине. Он умер в 1960 году, похоронен в Стамбуле.

…Беседа неожиданно обрывается на самом интересном месте – пора двигаться дальше. У автобуса "Нэфа" собирается человек тридцать. Раздаются громкие слова благодарности за радушный прием, дети устраивают хозяевам громкие овации.

– Мы не говорим "прощайте", ждем вас снова, къеблагъ! – растроганный Эрол Тлеуж с трудом сдерживает слезы. – Доброй дороги, братья!

Уезжаем с двоякими чувствами. Следующая промежуточная остановка в городке Мерзифон. Впереди – новые знакомства и впечатления, все только-только начинается, но частица души "Нэфа" навечно остается здесь, в адыгском краю под названием Дюздже…

Анзор НИБО.
Сочи – Краснодар – Стамбул – Дюзже – Быгэхабль.
Фото автора. 

Анзор НИБО