Турецкая Кфар-Кама (часть 1)

Черкесский аул Илькуршун, расположенный на западе Турции, для "Нэфа" давно стал родным.
Здесь юные артисты из поселка Энем Республики Адыгея уже бывали пять лет назад.
Уезжая на родину, Мугдин Чермит и его воспитанники обещали местным жителям вернуться снова.
И слово свое с честью сдержали.

Огромная страна Турция. Не Россия, конечно, но все же. Такое ощущение, что объехать нынешнюю территорию, занимаемую османами, жизни не хватит. "Нэфу" за три недели гастролей удалось это сделать схематически, пунктирно, отмечая на географической карте отдельные точки путешествия, стартовавшего на севере страны. Потом был восток. Затем самая южная точка государства. В середине второй недели визита из Гексуна нам предстояло отправиться далеко на запад – в селение Илькуршун, расположенный в окрестностях Измира. Путь неблизкий – почти тысяча двести километров. Затяжными автобусными марш-бросками делегацию из Адыгеи было уже не запугать – успели ко всему привыкнуть, тут самое сложное – эффект томительного ожидания: душа постоянно требует разнообразия, новых эмоций и впечатлений, очередной порции информации к размышлению. Чтобы как-то настроиться на нужную волну, пытаюсь найти в адыгском фольклоре подходящие аналогии, связанные с длительной дорогой, огромными пространствами, дальними путешествиями. Виртуальный "черкесский компьютер" выдал два самых популярных результата поиска.

Первый – шутливый: "Иеменым урихь", мол, "катись в Йемен" – так в старину, как правило, напутствовали человека, который скитался по белому свету просто от нечего делать или кому не со зла хотели пожелать легких мучений за незначительную провинность. Впрочем, это явно не для нашего конкретного случая. Есть и другой вариант: "Где пропадал? Ты что, в Хатрамтуке был?" Это тоже, конечно, не совсем то, что нужно, но уже близко по смыслу. Хатрамтук – легендарный натухаевский аул, некогда располагался в окрестностях Анапы и являлся единственным уцелевшим после Русско-Кавказской войны адыгским селением в этой части Черноморского побережья, на самом "отшибе" западной Черкесии. Сегодня на его месте находится поселок Суворово-Черкесский. Адыгов там, конечно, давно не осталось. Большая часть коренного населения в свое время была изгнана в Турцию, остальная горстка уцелевших семей уже в начале 20 века перебралась в соседнюю Адыгею, не пожелав жить в одиночку среди чужаков-завоевателей. Что ж, пусть нелегкая дорога в Илькуршун станет для нас сродни символической поездке в далекий Хатрамтук, куда-то за тридевять земель. Хатрамтук, значит, Хатрамтук – поехали!

АДЫГАГЪЭ АДНАНА ШЕУДЖЕНА

После фестиваля в Афшине мы на время прощаемся с Мугдином Чермитом – неожиданно для всех он был вынужден несколько изменить свои планы, поэтому вернулся в Адыгею значительно раньше нас. Настроение в делегации теперь разительно другое: поездка с Мугдином и без него, как говорят в Одессе, две большие разницы – с ним и интереснее, и надежнее в пути. Впрочем, особого дискомфорта или недостатка внимания к себе после отъезда руководителя коллектива мы в оставшиеся дни гастролей особо не почувствовали, в первую очередь, благодаря председателю "Адыгэ Хасэ" Афшина Аднану Шеуджену. Быстро став для нас своим, он плотно опекал "Нэф" в родном городе, потом сопровождал ансамбль дальше, вплоть до Дюздже, неотрывно проведя с собратьями из исторической родины больше недели.

– Программа вашего визита отработана до мелочей, никаких проблем не возникнет, но я хочу быть уверенным, что все пройдет именно так, как надо – четко, красиво, достойно, – подчеркнул он. – Вы не должны ни в чем нуждаться, поэтому всегда буду рядом.

Действительно, одно присутствие Аднана оказало нам огромную моральную поддержку – его надежное плечо мы чувствовали ежеминутно. Он оперативно решал любые возникавшие вопросы, пытался во всем угодить юным артистам "Нэфа". Шеуджен оказался и очень интересным собеседником, великолепно знающим нужды диаспоры, у него большие личные связи среди соплеменников, его здесь хорошо знают, уважают, одним словом, для нас он стал настоящей находкой и большим помощником.
О себе Аднан, как любой истинный черкес, твердо соблюдающий каноны адыгагъэ, из-за природной скромности рассказывал немногословно – хабзэ не позволяет. Удалось выяснить всего несколько биографических штрихов: активно занимался вольной борьбой, сделал неплохую спортивную карьеру, много лет возглавлял спорткомитет в муниципалитете Афшина, сейчас имеет небольшой частный бизнес. На адыгском языке он говорит свободно, обладает великолепным чувством юмора, является знатоком огромного числа баек, анекдотов и вполне реальных юмористических историй из повседневной жизни – во всех отношениях достойный и уникальный человек!

ХАБЗЭ – ОСНОВА ГОРСКОГО МЕНТАЛИТЕТА

Дорога расслабляет. Мысли непроизвольно сразу уносятся в прошлое. Чтобы в итоге все увиденное за последние дни заняло в памяти свое уготованное место, хронологически выстраиваю новые наблюдения в некую упорядоченную систему: где побывал, с кем общался, что обязательно пригодится для работы, чему предстоит уделить первостепенное внимание. Информации много, поэтому важно отобрать только самое полезное: за общим, как правило, не видно частного, наиболее значимого, потом в ворохе мелких деталей, подчас, не удается отыскать сокровенное. Такие эпизоды стараюсь сразу записывать в блокнот. Например, запомнилась встреча с адвокатом Рахми Туна, состоявшаяся накануне фестиваля в Афшине. Рахми живет в Стамбуле, успешный юрист, много лет занимается общественными делами черкесской диаспоры, не раз принимал участие в Конгрессах Международной черкесской ассоциации, проходивших в Краснодаре, Нальчике, Стамбуле, Майкопе. Сам он из адыгского рода Тумовых, поэтому в свое время, когда в Турции существовало неукоснительное требование ко всем представителям национальных меньшинств использовать только турецкие фамилии, он пошел на маленькую хитрость, заменив в родной фамилии только одну букву – так Рахми Тума стал Рахми Туна.

В Афшин Рахми приезжал с Джиханом Гугож. За несколько минут до начала фестиваля он долго, очень эмоционально беседовал с Мугдином Чермитом и Батырбием Берсировым. Речь шла не только о последних новостях из жизни диаспоры – это всегда главная тема. В тот день Тума поделился личной радостью – только-только в Анкаре вышла в свет его книга, посвященная исследованию феномена адыгэ хабзэ. Работа заняла несколько лет, ее давно ждали адыги Турции. Будучи опытным адвокатом, Рахми взглянул на древний свод нравственных норм и моральных правил поведения, созданный предками адыгов, с правовой и юридической точки зрения, подвел под эту тему очень интересную теоретическую базу.

– Я согласен с теми, кто считает родной язык – первоосновой всего, – считает Тума. – Знание адыгской словесности – действительно важнейший показатель этнической самоидентификации каждого черкеса, но на самом деле это лишь часть огромной пирамиды. В основание существования нашего этноса я бы поставил все-таки адыгэ хабзэ, в котором заключено все – культурная самобытность, обычаи, ритуалы, самосознание и мировоззрение адыгов, поэтому, сохранив хабзэ, приобщив молодежь к адыгагъэ, мы сможем спасти будущее своего народа – в этом у меня нет никаких сомнений.

Слушая эти размышления Рахми, я уже знал о том, что как раз в те же дни в России вышла первая книга из многотомной серии "Антология памятников права народов Северного Кавказа" под редакцией известного профессора, академика Адыгской международной академии наук, ректора Ростовского юридического института Дамира Шапсугова. Труд большой группы авторов получился основательным, фундаментальным: в нем собраны уникальные устные и очень редкие письменные источники, которые свидетельствуют о многовековой истории развития демократических норм в адыгском обществе. Ученые проследили длительный путь формирования основ общественного самоуправления у черкесов, в последствии взятых на вооружение во многих развитых странах мира. Еще в античности адыгэ хабзэ "растащили" на цитаты в Древней Греции, используя при создании законов, регулирующих повседневную жизнедеятельность государства и взаимоотношения населения Эллады. Правовые "следы" неписанного свода правил черкесов позже были обнаружены в конституционных нормах ряда ведущих европейских стран. Адыги не только носители самобытной и красивейшей культуры, восхищающей весь мир, но и своего рода прародители многих передовых достижений демократических институтов современного общества. Так что нам, безусловно, есть чем гордиться.

Размышляя обо всем этом в дороге, я сразу вспомнил бывшего президента Адыгеи Хазрета Совмена. Проведя большую часть своей жизни вдали от малой родины, "золотой шапсуг", как уважительно называли его в республике, активно практиковал адыгэ хабзэ везде, куда бы его ни заносила судьба. Он сам был в этом безупречен и всячески поощрял следование нормам адыгагъэ у других, в том числе, у неадыгов. Причем люди иных национальностей и культур осознавали мудрость морально-нравственного наследия черкесов сами, без какого-либо нажима – сделать правильный выбор их заставляла жизнь.

Однажды произошел во многом показательный случай. О нем на одной из встреч с коллективом Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований рассказал сам Хазрет Меджидович.

Многие годы Совмен дружил со знаменитым генералом Лебедем. Еще теснее они сблизились в период совместной работы в Красноярском крае – Лебедь в ту пору был губернатором региона, Совмен возглавлял крупнейшую в России золотодобывающую компанию "Полюс". Они часто вместе облетали города и районы края, встречались с людьми, совместно решали социально-экономические проблемы. Во время традиционного полета на вертолете в один из отдаленных поселков, Лебедь в шутку "подначил" своего брата Хазрета: мол, почему не приглашаешь на свой "Полюс", другие, вон, не знают, как меня заманить к себе, а ты упорно молчишь, или что-то скрываешь? Совмен ответил молниеносно: что ж, едем, только прямо сейчас, время позволяет, все сам увидишь!

Решение изменить заранее запланированный маршрут было полнейшим экспромтом – сотовых телефонов тогда не было и в помине. На предприятии о визите высокого гостя, естественно, никто ни слухом, ни духом – Лебедь буквально с неба "свалился". Генерал осмотрел производство и был поражен: таких условий, какие создал Совмен для своих рабочих, в крае не было нигде больше. Неудивительно, что своего шефа здесь просто боготворили. Проходя по коридору административного корпуса, губернатор наобум заглянул в один из кабинетов – ну не может же везде быть образцовый порядок! Шел обеденный перерыв – в бухгалтерии сотрудницы своим кругом пили чай. Увидев вошедшего человека, они дружно встали, поздоровались с ним, пригласили за стол, чем окончательно "добили" удивленного Лебедя. Заметил он и их скромность в одежде, минимум косметики на лице.

– Такого радушного, несказанно вкусного чая, я еще не пил, спасибо! – поблагодарил он женщин.
Уже уходя, Лебедь хитро поинтересовался у них:
– А почему вы подскочили, когда я вошел? Вы так только губернатора встречаете?
– Нас Хазрет Меджидович приучил, – пояснили сотрудницы бухгалтерии. – Он всегда встает при нашем появлении, проявляя почет и уважение к каждому из нас, своим подчиненным, мы отвечаем ему тем же. Разве может быть по-другому? У нас и дома такой порядок – привыкли!

Среди них, кстати, не было ни одной черкешенки…

Недавно во все общеобразовательные учреждения Адыгеи поступил комплект учебников по адыгэ хабз, подготовленный на средства Совмена. Это первый полноценный школьный курс от первого до одиннадцатого класса, охватывающий важнейшие аспекты адыгагъэ. Все написано с глубоким знанием темы, доступным, образным адыгским языком, использована масса самого разнообразного познавательного материала. Над учебниками – ими уже зачитываются не только дети, педагоги, но и специалисты – трудился коллектив ведущих ученых-этнографов, которых знает весь черкесский мир, в частности, этнографы Рая и Мира Унароковы. Совмен, уходя с поста главы Адыгеи, уже одним этим, оставил о себе добрую память на многие годы. Зная цену каждой заработанной собственным трудом копейке, он максимально выгодно вложил свой капитал – в новые поколения адыгского народа, в наше будущее… Аферым, Хазрет Меджидович! Пусть твоему примеру последуют и другие состоятельные черкесы!

КАПАДОКИЯ – ПОДЗЕМНАЯ АТЛАНТИДА?

… В дороге мы уже часов пять. Накопившаяся усталость буквально бьет "ключом" по голове. Благополучно проехали Кайсери, в окрестностях которого проживают десятки тысяч адыгов. Где-то далеко в стороне остается Анкара – до столицы Турции отсюда, с исторической территории центральной Анатолии, километров четыреста. Нам предстоит остановка, но Аднан Шеуджен просит немного потерпеть, обещая удивить делегацию из Адыгеи. Автобус останавливается в каком-то невзрачном, на первый взгляд, поселке, внешне мало чем отличающемся от сотен других, виденных нами в этой стране. Между тем место это, видно, очень популярно у туристов – на стоянке "пришвартовались" десятки больших экскурсионных автобусов. Вокруг стоянки развернута привычная инфраструктура – кафе, магазины сувениров, челноки, предлагающие всякую всячину.

– Добро пожаловать в каменный город Кападокия! – огорошил нас неожиданным известием Шеуджен. Усталость мгновенно улетучилась. Молчал ведь всю дорогу, как партизан, хотел порадовать, заранее приготовил сюрприз.

Артистов "Нэфа", исколесивших Сирию, Израиль, Иорданию и Германию, трудно чем-либо удивить. В Хашимитском Королевстве ансамбль видел поражающие человеческое воображение знаменитые достопримечательности – каменный город Петру и античный Джераш, давно ставшие местом паломничества миллионов туристов со всего света, но Кападокия, где нам посчастливилось провести почти час, зрелище, безусловно, особого рода. Российских туристов здесь, в отличие от знаменитых южных курортов Турции – Анталии или, скажем, Белека, практически не видно – это направление "нашими" мало освоено. Не знаю, к счастью или нет, но тут пока слышна лишь пестрая заморская речь – немцы, японцы, итальянцы, англичане ежегодно приезжают сюда в поисках совершенно неизведанных впечатлений.

Окрестности Кападокии напоминают нереальный лунный пейзаж – Рэю Бредбери или, скажем, Айзеку Азимову, непревзойденным мастерам фантастики, создававшим настоящие литературные шедевры жанра, подобное даже не снилось. Внешне все это смахивает на огромные термитники, испещренные многочисленными ходами-лабиринтами – сразу теряешь всякую ориентацию во времени: то ли ты в доисторическом прошлом, то ли уже апокалипсическом будущем. Как рассказал один из местных торговцев сувенирами по имени Мехмет, в середине 80-х учившийся в Санкт-Петербурге, где успел неплохо выучить русский язык, миллионы лет назад в этих местах произошло бурное извержение вулкана. Тектоническая лава постепенно застыла, приняв причудливые формы, а впоследствии стала подвергаться разрушению водой, которая оставляла в горной породе разные по величине отверстия. Существуют предания, что здесь когда-то находилась сказочная страна с невиданными обитателями, обладавшими какой-то совершенно необычной волшебной силой. На деле все, конечно, оказалось намного прозаичнее. Ученые, в середине 60-х годов прошлого века исследовавшие Кападокию, обнаружили здесь наглядные следы пребывания людей. Это было поразительно! Выяснилось, что еще в античные времена в ее недрах нашли пристанище тысячи христианских отшельников, спасавшихся от притеснений язычников. Люди, превратившиеся в сказочных хоббитов, скрывались здесь сотни лет, основав новую, совершенно уникальную цивилизацию. Под землей на свет появлялись новые и новые поколения послушников, не видевших дневного света и солнечного тепла. Люди рождались, создавали семьи, воспитывали детей и внуков, умирали… Это был огромный обитаемый каменный город со всей необходимой инфраструктурой, веками создававшейся природой и людьми. Темное царство жило по своим правилам, подчинялось только собственным законам и укладу быта – просто поразительно! Легендарную Атлантиду все почему-то настойчиво ищут под водой, а, может, на самом деле она скрывалась здесь, в толще земли?!

Археологи, изучавшие Кападокию, нашли более тридцати километров подземных тоннелей, многоуровневые жилые помещения, террасы, вентиляционные шахты, часть из которых была искусственного происхождения, сотни келий и внушительную площадь, которая могла одновременно вместить до двадцати тысяч человек! Как вообще подобное возможно?! По словам Мехмета, тут до сих пор сохранились бесперебойные автономные источники воды – ухоженные подземные колодцы, их, как видно, отшельники оберегали особенно трепетно. Древние люди умудрялись как-то выращивать здесь домашний скот и птицу, годами хранили хлеб и другие продукты питания. Но главное открытие, поразившее даже самых маститых специалистов, ожидало их в северной части Кападокии – на глубине нескольких сотен метров от поверхности земли они наткнулись… на христианское кладбище, где античные аскеты хоронили своих умерших. Это было невиданной для современной исторической науки сенсацией!

– Археологи обнаружили у главных входов в подземную Кападокию огромные каменные валуны, – рассказал Мехмет. – В случае опасности ими одновременно закрывался любой доступ в каменный город. По такому же принципу от непрошенных посетителей преграждался вход в дольмены, которых еще много осталось на Кавказе. Это в свое время спасло их от полнейшего разрушения и разграбления. Кстати, внутри, в скалах, состоящих из природного туфа, великолепно сохранились монастыри, украшенные рисунками и христианскими фресками, они внимательно изучаются учеными многих стран мира. Сколько труда стоило людям создать все это?!

В соседнем с Кападокией селении Каймакой ученые не так давно нашли еще один подземный город. По существующей гипотезе, оба памятника древней архитектуры, несомненно, связаны между собой системой длинных коридоров, но обнаружить их пока не удалось. Мехмет и в этом видит их схожесть с дольменами, строители которых зачастую делали запасные пути в сооружение, которое создавали собственными руками. Таким образом попасть в дольмен или покинуть его можно было не через главное отверстие – во многих случаях оно являлось лишь простой "обманкой" для воров, а с "черного" хода.

Для большего привлечения иностранных туристов лет двадцать назад власти открыли свободный доступ во внутреннюю часть каменного города, превратив это место в уникальный музей под открытым небом. Имея большой запас свободного времени за вполне умеренную плату можно самостоятельно изучить окрестности Кападокии, а потом спуститься в подземные коридоры, неторопливо побродить по лабиринтам, примерить на себя роль добровольных монахов, обрекавших свои души на вечное испытание верой.
С годами вокруг Кападокии возник довольно крупный туристический бизнес. Турки научились зарабатывать на всем, прежде всего, удачно эксплуатируя популярный восточный колорит – и дело это, судя по всему, приносит солидную прибыль. О менеджменте как таковом здешние деятели туриндустрии в большинстве своем, наверняка, даже понятия не имеют, у многих, уверен, нет даже среднего образования, но тут каждый местный житель великолепно знает, каким образом "раскрутить" доверчивого гостя. Цены на порядок выше, чем в других местах, но кападокинцы уговорят любого, так что хочешь, не хочешь, а раскошелиться придется.
Благодаря экскурсионному бизнесу в окрестностях Кападокии бурно развиваются народные ремесла. Например, в деревеньке под названием Аванос, расположенной всего в паре километров, делают уникальные изделия из глины и фарфора. Природный материал добывают здесь же, на берегу реки, что позволяет скидывать цену на продукцию, в десятках маленьких мастерских потомственные гончары на глазах у изумленной публики "выпекают" поразительные по красоте вещицы – всевозможные кувшины, посуду, кухонную утварь, сувениры. Отказаться от всего этого великолепия довольно трудно, поэтому рука заморских туристов буквально сама тянется в кошелек за деньгами. Местные лавки, торгующие предметами народных промыслов, больше похожи на импровизированные музеи, чем на привычные магазины. Не знаю, как в Греции, а тут можно купить практически все…

АУЛ "СЕДЫХ СТАРИКОВ"

Едем еще часа два. За окном проносится Коние – миллионный город, где проживают четыре тысячи адыгов. Бурно обсуждаем увиденное в Кападокии – вот оно, еще одно "чудо света"! Турции откровенно повезло: оказавшись на перепутье древних культур и цивилизаций, государство османов, столетие за столетием "собиравшее" все новые и новые земли, приобрело тысячи уникальных архитектурных памятников и исторических достопримечательностей, которые эксплуатирует "по полной программе". Один Стамбул-Константинополь или, например, "белый город" Памуккале с его солеными копями чего стоят! Денюжки капают в казну и частный карман с завидной регулярностью, все больше стимулируя развитие туристического бизнеса, подстегивая всю экскурсионную отрасль и сопутствующие направления государственной экономики – сферу питания, торговли, гостиничного обслуживания, общественного транспорта.

… – Вот мы и приехали! – Аднан показал на дорожный указатель с названием населенного пункта, где нам предстояло сделать остановку на обед. – Это Акбаба. Нас ждут, къеблагъ!

Селение показалось каким-то непривычно крохотным – несколько узеньких улочек, полсотни домов, поля, огороды, в общем, ничего примечательного – обычная сельская глубинка. В одном из дворов собралось практически все местное население. Хозяева сразу высыпали гурьбой встречать делегацию из Адыгеи, окружили наш автобус – давно привычная церемония. Детей сразу усаживают за столы – лилибж, щипс, мамалыга, халюж, фрукты, чай, айран. Пока суд да дело, старшие знакомятся, им хочется пообщаться, выговориться – у нас всего час, время дорого. Старики, удобно расположившиеся в тени деревьев, неспешно рассказывают о своем ауле. Селение основано черкесами-махаджирами в середине 60-х годов XIX века. Первые переселенцы назвали его на турецкий лад – Акбаба, что дословно означает "белый, седой отец".

– В название заложен глубокий символический смысл, – говорит местный житель Эмек Хушт. Он уроженец Коние, всю жизнь проработал на частной фабрике, вырастил трех сыновей, уйдя на пенсию, перебрался в местечко поспокойнее, поближе к земле и природе. – Это дань глубокого уважения к жизненному подвигу наших предков, геройски сражавшихся за родную землю на Кавказе, и сумевших выжить в совершенно нечеловеческих условиях на чужбине…

В течение двадцати минут Эмек посвящает меня в историю местных адыгов. По-соседству с Акбаба, где проживают полсотни черкесских семей, расположен еще один адыгский аул под названием Орманзукой. Там наших соплеменников поменьше, человек двести, в основном из фамильных родов Напсо, Гусарук, Хушт, Цушха, Хагур. Всего же в окрестностях "Аула седых отцов" насчитывается пять "наших" селений. Люди занимаются сельским хозяйством и бизнесом. В начале 90-х здесь было создано свое Хасэ, занимающееся, главным образом, вопросами сохранения культурной самобытности здешних черкесов, а совсем недавно появился и своего рода "женсовет", тоже взявший на себя решение наиболее актуальных проблем, волнующих местное население, в частности, процесс воспитания молодежи, приобщение детей и подростков к адыгэ хабзэ. Нет, это не торжество матриархата в отдельно взятом ауле – исстари у адыгов подрастающее поколение уму-разуму и адыгагъэ учили не только в семье, но и стараниями всего сообщества, причем женщине в этом деле отводилась первостепенная роль.

Пообедав, молодежь затевает джэгу. Музыканты и танцоры рады возможности размяться – нас ждет еще большой отрезок пути, успеют еще "насидеться" в автобусе.

– У нас очень любят танцевать, – рассказывает наш новый знакомый Джевдет Шеуджен. – Ребята и девушки учатся с самых малых лет – и то дело. Посмотри, с какой гордостью они танцуют...
Шеуджен – бывший налоговый инспектор. Выйдя на пенсию, он начал успешно осваивать новую для себя профессию – учителя: вот уже четвертый год преподает адыгский язык на курсах в Измире. Сам Джевдет выучил родную словесность самостоятельно – по книгам и учебникам, затем научился читать и писать по-адыгски. Теперь считает своим долгом приобщить к материнскому языку как можно больше молодых черкесов.

– Наши занятия проходят в свободном режиме, это сугубо добровольное дело, – говорит он. – Больше всего, как ни странно, приходиться убеждать не детей, а их родителей. Не все наши собратья, к сожалению, реально осознают, в каком критическом положении мы оказались здесь, в Турции, насколько глубоко ассимиляция поразила нашу диаспору. На сегодняшний день у меня занимаются всего два десятка подростков. Ни один из моих учеников до посещения курсов не знал ни слова по-адыгски. Они механически читают тексты из книг, не улавливая при этом смысла прочитанного – беда настоящая! Я на пенсии, готов много работать в данном направлении, но не вижу ожидаемой отдачи, такое ощущение, что это уже никому не нужно…

Джевдет искренне сопереживает проблеме, говорит эмоционально, от души, хотя сдаваться не собирается. Его принцип прост: если не я, то кто?! Он увлечен этим важным делом, буквально "горит" идеей – у него обязательно все получится.

Шеуджен, увидев в наших глазах искренний интерес к столь острой теме, приносит десятки художественных книг и учебных пособий, изданных в Майкопе, Нальчике, Анкаре и Стамбуле. Их он использует в повседневной работе – без наглядных материалов в его деле никак не обойтись. Литературы в последние годы издается немало, говорит Джевдет, но найти ее в нужном количестве, чтобы хватило на всех учеников, непросто. Приходится собирать буквально по крупинкам.

Краем уха улавливаю знакомый с детства шапсугский говор. Откуда он здесь? Может, показалось? Нет, я не ошибся. Подошедший ко мне молодой мужчина оказался представителем известного рода Ту, проживающего в аулах Черноморского побережья. Гурджан Ту работает бухгалтером в городке Султанда, неподалеку отсюда. Из бывших репатриантов – пару лет жил с семьей в Майкопе, но был вынужден вернуться в Турцию, хотя от планов окончательно перебраться на историческую родину еще не отказался.

– На Кавказе нам довелось непросто, – признается он. – В силу разных причин. С первого раза не получилось, ничего, все обойдется. Дочка подрастет, родной язык подучит, мы сами крепче финансово встанем на ноги, тогда обязательно предпримем еще одну попытку.

Подробно расспросить Гурджана о проблемах, столь кардинально повлиявших на его решение покинуть Адыгею, к сожалению, не успел – нам вновь пора в путь. Впрочем, тут и так все ясно: каждый черкес-репатриант проходит через одну и ту же крайне унизительную процедуру, заставляющую его на протяжении многих месяцев доказывать каждому отдельному чиновнику свое право обрести родину. Как не опустить руки, когда их – равнодушных, упорно не желающих вникать в простые человеческие судьбы много, а ты один?!

НЕ ТУЗЖУ – ТУГУЗ!

… Наша делегация уже в автобусе. Дело идет к вечеру, а мы и половину пути не проехали – нужно поднажать!
– Нет, так просто вы не уедете! Поезжайте за моей машиной!

Заскочивший в наш "мерседес" молодой парень сказал это водителю таким тоном, что сомнений не осталось: у нас нет ни малейшего шанса отказаться от приглашения.

Проезжаем по шоссе километра два. Заезжаем на территорию автозаправочного комплекса – рядом небольшое кафе под названием "Контур". Нас встречает хозяин заведения.

– Фэсапши! Къеблагъ! Будьте моими гостями!

Ибрагим Тузжу – житель Акбабы, один из немногих здесь успешных предпринимателей. Несколько лет назад он приобрел убыточную заправку, реконструировал ее, превратив в современный универсальный придорожный комплекс с автомойкой, магазином, кафе, сувенирной лавкой. Тут всегда звучит негромкая адыгская музыка, во всем, даже привычных вещах и предметах, чувствуется какой-то особый черкесский дух и горский колорит.

Пока мы коротаем время за чаем и беседой, артистов "Нэфа" вовсю угощают соками и мороженым. Кипит работа и вокруг нашего автобуса – он заправлен "под завязку", уже блестит после мойки.

– А ты из какого рода будешь? – прощаясь, спросил Ибрагима Батырбий Берсиров.
– Я – Тугуз! – гордо ответил он. – Нас здесь немного, но себя в обиду не даем!
– Вот с этого и нужно было начинать, мой брат! – говорит Батырбий. – Мы так и не можем привыкнуть к вашим турецким фамилиям, да и не особо хочется этого делать…

...продолжение статьи