Черкесский фактор в грузино-абхазском конфликте после 2008 года
Стремительно разворачивающиеся события последних лет демонстрирует историческую и современную важность северо-кавказского фактора в грузино-абхазском конфликте. Признание Грузией геноцида черкесов, осуществленного Российской империей в 19 веке, стало ключевым пунктом новой грузинской стратегии в отношении народов Северного Кавказа, и, безусловно, одним из самых важных событий последних лет. Безвизовый режим, открытие Черкесского культурного центра в Тбилиси и памятника жертвам геноцида черкесов в Анаклии - эти реальные и символические жесты Грузии безусловно принесли свои плоды, в частности, в виде появления прогрузинского лобби в среде черкесских активистов.Но, пожалуй, главным фактором успешности грузинской стратегии являются не столько действия самой Грузии, сколько полное отсутствие стратегии в отношении Северного Кавказа у сегодняшних абхазских властей. Абхазия имела колоссальный ресурс в виде утвердившегося за последние 20 лет в общественном сознании российских адыгов и абхазов Абхазии стереотипа об адыго-абхазском единстве. Если добавить к этому практически полное слияние адыгов и абаза в диаспоре в единую черкесскую нацию, то может показаться, что у Абхазии непробиваемая позиция в «черкесском вопросе». Однако какой бы ни была эта позиция, в настоящий момент она подвергается атаке.
Понятно, что арсенал средств республики, признанной лишь Россией и небольшим количеством далеких от нее государств, достаточно ограничен. Главным ограничителем выступает, разумеется, Российская Федерация, для которой адыго-абхазское единство представляет проблему. Абхазия не может в настоящий момент признать геноцид адыгов или выразить хоть какую-то открытую поддержку черкесскому национальному движению, которое сегодня требует осуществления репатриации адыгов на историческую родину, создания единого черкесского субъекта Российской Федерации или выступает против проведения зимней Олимпиады в Сочи.
Т.е. об активных действиях не может быть и речи. Однако, и с удержанием позиции у Абхазии тоже проблемы. В июле этого года произошло событие, последствия которого будут более чем существенными. Абхазский лидер Александр Анкваб, ссылаясь на вопросы экологии, заявил о том, что он выступает против строительства Транскавказской магистрали – дороги на Северный Кавказ через Кодорское ущелье. Это заявление, при всех проблемах, которые действительно могут быть связаны со строительством этой дороги - формы финансирования строительства (кредит?), этно-демографический фактор, экология и т.д. – является очень резким поворотом в северокавказской политике Абхазии. Понятно, что политика прежних абхазских лидеров не была наполнена каким-то существенным реальным содержанием, но на идеологическом, символическом уровне коммуникация с народами Северного Кавказа (включая транспортную) была указана в качестве одной из стратегических целей Абхазии. В 2012 году эта тенденция была поставлена под вопрос Александром Анкваб.
Между тем, фактор абхазо-адыгского единства является одним из важнейших элементов политики Абхазии. Отношения с братскими народами Северного Кавказа создают условия сохранения более независимой позиции Абхазии в отношениях с Россией, заставляет Россию прислушиваться к мнению небольшого абхазского общества, учитывая возможные негативные последствия в самой России. Кроме того, черкесский фактор оказывает влияние на грузинскую сторону конфликта. В этом случае фактор адыго-абхазского единства является препятствием для развития возможных силовых сценариев, т.е. является ключом к мирному урегулированию грузино-абхазского конфликта.
© Reflections on Abkhazia
Комментарии 0