«Черкесский мир» и Россия
Сергей Маркедонов о мухаджирах, «великом возвращении» и других последствиях Кавказской войны
В первый день августа 2009 года в Адыгее отпраздновали День репатрианта. Это событие собрало на площадке перед Национальным музеем в Майкопе три тысячи человек. Под «репатриантами» в Адыгее, трех северокавказских субъектах РФ (Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Краснодарском крае), а также в Абхазии понимают вернувшихся потомков мухаджиров (от арабского - «переселенцы»), вынужденных эмигрировать со своей исторической родины после событий Кавказской войны 1817-1864 гг. Краснодарский край назван в этом списке не случайно. Именно здесь 21 мая 1864 года в урочище Кбаадэ, где сегодня располагается летняя резиденция президента России, была отпразднована победа над адыгскими (черкесскими) ополченцами - последняя победа Российской империи в почти полувековой Кавказской войне. Кстати, в восточной части Кавказа (которая сегодня считается более неспокойной по сравнению с западной) военные действия прекратились в 1859 году после пленения третьего имама Дагестана и Чечни Шамиля.
Успех русского оружия в 60-е гг. XIX-го столетия в то же время стал для многих народов Кавказа и прежде всего для черкесов началом вынужденной эмиграции. Далеко не всегда отъезд адыгов за пределы исторической родины был связан с военным давлением России, поскольку нередко такое решение принималось под влиянием османских дипломатов, разведчиков и советников. Но в итоге за пределами Кавказа оказались десятки тысяч черкесов. Сегодня их численность в Турции, Сирии и Иордании оценивается примерно в 2,5 млн. человек. В наши дни получить точную оценку численности адыгских диаспор в этих государствах не представляется возможным, поскольку в проведенных там переписях данные представлялись либо по религиозному принципу (не выделяя этничность), либо по родному языку (за полтора века для потомков адыгских мухаджиров таковым стал значительной частью турецкий или арабский).
В Адыгее же День репатрианта отмечается начиная с 1 августа 1998 года. В эту небольшую северокавказскую республику (по размерам она входит в пятерку самых маленьких субъектов РФ, ее площадь составляет всего 7,6 тыс. кв.км.) 11 лет назад вернулось 35 адыгских семей (около 165 человек) из бывшего сербского автономного края Косово. Для этой группы адыгов властями было выделено 150 гектаров земли близ Майкопа. Этот прецедент репатриации адыгов на свою историческую родину стал символическим событием не только для Адыгеи, но и для всего «черкесского мира» внутри РФ, поскольку идея «великого возвращения» стала одной из ведущих в западной части российского Кавказа после распада Советского Союза. Для ее реализации в начале 1990-х гг. было принято немало законодательных актов, написано большое количество учебников, научных монографий и публицистических статей, проведена значительная работа по установлению (в некоторых случаях - восстановлению) связей с диаспорами в Турции и государствах Ближнего Востока. На церемонии 1 августа 2009 года председатель общественного Фонда помощи репатриантам Надждед Хатам высказал мысль, что День репатрианта должен стать единым праздником для всех вернувшихся на родину адыгов не только в Адыгее, но и в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
Однако незначительная площадь Адыгеи, ее анклавное положение внутри Краснодарского края, а также относительно небольшое количество адыгов в ее национальном составе (порядка 24%) не должны никого вводить в заблуждение. После 1991 года именно это небольшое образование в составе РФ не единожды становилось «модельным» регионом для других республик и краев с адыгским (черкесским) населением. В 1990-е гг. эта республика была одним из рекордсменов по нарушениям общефедерального законодательства. Здесь существовали такие нормы, как ценз оседлости для участия в выборах высшего должностного лица республики и знание языка «титульной нации» как обязательное условие для замещения государственных должностей в Республике, а также система «паритета» при формировании представительного органа республики. Согласно ей 50% мест в Верховном Совете республики занимали адыги, а 50% - русские, хотя доля последних в населении Адыгеи в начале 1990-х гг. составляла 68%. Начиная с пресловутого «парада суверенитетов», республиканская элита весьма активно продвигала идеи сохранения «осколка» и даже «форпоста» «адыгского мира» в западной части российского Кавказа. Следует также напомнить, что уже в период укрепления «вертикали» инициативы об укрупнении Краснодарского края за счет Адыгеи, выдвинутые в 2005-2006 гг., натолкнулись на жесткое «сопротивление материала». При этом вольнолюбивые устремления адыгов были поддержаны национальными движениями из других субъектов западной части российского Кавказа. Доказательством политической силы «черкесского мира» стало и проведение 23 ноября прошлого года Чрезвычайного Съезда черкесского народа, прошедшего в столице Карачаево-Черкесской Республики (КЧР) с активным участием представителей Адыгеи.
Особого внимания заслуживает участие представителей «черкесского мира» в грузино-абхазском конфликте. Сегодня он рассматривается по преимуществу как российско-грузинский. Однако там помимо признанной мировым сообществом Грузии, де факто Абхазского государства, а также России и США были и есть другие заинтересованные игроки, которые, как правило, оказываются вне поля зрения аналитиков и в РФ, и на Западе. Между тем, деятели различных адыгских (черкесских) национальных движений и республиканской администрации Адыгеи (при Аслане Джаримове, первом президенте республики) особенно в начале 1990-х гг. нередко солидаризировались с Абхазией скорее вопреки позиции Москвы. Те же активисты Конфедерации горских народов Кавказа (КГНК, в котором черкесские лидеры играли ведущие роли) или ККН (Конгресса кабардинского народа) выступали с жесткой критикой российского «имперского» дискурса. При этом они выдвигали лозунг «Руки прочь от Абхазии!», когда войска Госсовета Грузии в августе 1992 года начали операцию по свержению «режима Ардзинбы». Даже официальные лидеры адыгоязычных субъектов РФ (настроенных намного более лояльно к Кремлю) в своих действиях в отношении к Абхазии демонстрировали свое «особое мнение». В 2000-е гг. парламентарии, представляющие Адыгею, Кабардино-Балкарию, Абазинский район КЧР уже действовали синхронно с российской властью. Однако как бы то ни было, Абхазия остается предметом особой заботы российского «черкесского мира». Заметим попутно, что в самой Абхазии законодательство также поддерживает идею репатриации потомков мухаджиров (покинувших Абхазию в массовом порядке в 1866 году). Эти идеи особо прописаны в Законе о гражданстве республики.
Таким образом, в адыгском националистическом дискурсе (в данном случае понятие «национализм» рассматривается нами с нейтральных позиций) территория Западного Кавказа выступает важной частью идентичности. Эта земля рассматривается как часть «общеадыгского» (черкесского) мира, в котором приоритет должен принадлежать именно адыгским этническим группам.
Между тем, идея «великого возвращения» не была реализована в соответствии с представлениями националистов-романтиков ни в Адыгее, ни в других северокавказских субъектах РФ, ни в Абхазии. Если говорить о тех же репатриантах из Косово, то к 2007 году на «исторической родине» их осталось только около половины. По различным источникам, численность репатриантов в Адыгее, получивших гражданство РФ, составляет 350-500 чел., и более 1 тыс. чел. получили вид на жительство. В начале августа 2009 года в интервью информационному агентству «Регнум» известный адыгский общественный деятель Аслан Шазо заявил, что в нынешнем году «квота на адыгов-возвращенцев увеличена до 1400 человек. Раньше она была 50 человек, и постоянно та или иная организация вынуждена была добиваться ее увеличения. То есть главным препятствием была именно квота. Требование по увеличению квоты на 2009 год выдвинуло «Адыгэ Хасэ» (влиятельное общественное объединение - С.М.), и в довольно жесткой форме. Квота была увеличена республиканским правительством (кстати, несоразмерно, на манер Ельцина - берите сколько проглотите). Но для возвращения репатриантов есть много других препятствий. Так что на самом деле приедет не так много зарубежных адыгов, хотя диаспора и решила откликнуться на эту подвижку». Схожие цифры мы видим и в других субъектах с адыгским населением. В Кабардино-Балкарию в 1990-е-начало 2000-х гг. прибыли и получили гражданство РФ около 600 человек.
Однако вряд ли следует связывать подобные итоги с деструктивной деятельностью российских властей (что часто делают представители этнических общественных объединений). В самом деле, российское законодательство о соотечественниках не включает в это понятие черкесов-потомков мухаджиров (которые не были ни гражданами СССР, ни подданными Российской империи). Но главное препятствие - в формировании в течение полутора веков разных черкесских идентичностей внутри России, и за ее пределами (прежде всего, на Ближнем Востоке, а также в странах Европы, где потомки мухаджиров также представлены). У наших и заграничных адыгов, как правило, разные языки, разное отношение к религии («за бугром» не было атеистических опытов советского периода), разное восприятие России. Если для многих общественных объединений адыгов (и даже абхазов!) за рубежом Россия - это продолжатель дела враждебной Российской империи, то для наших адыгов - это (что бы ни говорили националисты) Родина, с которой у многих связаны не только карьерный рост, бизнес, служба в армии, но, в первую очередь, гражданско-политическая идентичность. Не следует забывать и высокий уровень интеграции адыгов диаспоры в их «вторых отечествах».
Между тем, несмотря на все отмеченные выше различия и невозможность массовой репатриации адыгов на историческую родину, российским дипломатам не следует игнорировать данную проблему. Было бы большой ошибкой отдать тему «черкесского единства» в руки тех, кто хочет ослабления российских позиций на Большом Кавказе. В этом смысле факт признания Абхазии растопил многие льды, существовавшие ранее в среде черкесского зарубежья. Следовательно, сегодня необходима правильная расстановка акцентов на адыгском направлении как во внутренней, так и во внешней политике, чтобы историческая травма времен Кавказской войны не была бы далее главной движущей силой в отношении «черкесского мира» РФ и диаспоры к современному Российскому государству.
Автор - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа,
кандидат исторических наук
Сергей Маркедонов
© Полит.ру
Успех русского оружия в 60-е гг. XIX-го столетия в то же время стал для многих народов Кавказа и прежде всего для черкесов началом вынужденной эмиграции. Далеко не всегда отъезд адыгов за пределы исторической родины был связан с военным давлением России, поскольку нередко такое решение принималось под влиянием османских дипломатов, разведчиков и советников. Но в итоге за пределами Кавказа оказались десятки тысяч черкесов. Сегодня их численность в Турции, Сирии и Иордании оценивается примерно в 2,5 млн. человек. В наши дни получить точную оценку численности адыгских диаспор в этих государствах не представляется возможным, поскольку в проведенных там переписях данные представлялись либо по религиозному принципу (не выделяя этничность), либо по родному языку (за полтора века для потомков адыгских мухаджиров таковым стал значительной частью турецкий или арабский).
В Адыгее же День репатрианта отмечается начиная с 1 августа 1998 года. В эту небольшую северокавказскую республику (по размерам она входит в пятерку самых маленьких субъектов РФ, ее площадь составляет всего 7,6 тыс. кв.км.) 11 лет назад вернулось 35 адыгских семей (около 165 человек) из бывшего сербского автономного края Косово. Для этой группы адыгов властями было выделено 150 гектаров земли близ Майкопа. Этот прецедент репатриации адыгов на свою историческую родину стал символическим событием не только для Адыгеи, но и для всего «черкесского мира» внутри РФ, поскольку идея «великого возвращения» стала одной из ведущих в западной части российского Кавказа после распада Советского Союза. Для ее реализации в начале 1990-х гг. было принято немало законодательных актов, написано большое количество учебников, научных монографий и публицистических статей, проведена значительная работа по установлению (в некоторых случаях - восстановлению) связей с диаспорами в Турции и государствах Ближнего Востока. На церемонии 1 августа 2009 года председатель общественного Фонда помощи репатриантам Надждед Хатам высказал мысль, что День репатрианта должен стать единым праздником для всех вернувшихся на родину адыгов не только в Адыгее, но и в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
Однако незначительная площадь Адыгеи, ее анклавное положение внутри Краснодарского края, а также относительно небольшое количество адыгов в ее национальном составе (порядка 24%) не должны никого вводить в заблуждение. После 1991 года именно это небольшое образование в составе РФ не единожды становилось «модельным» регионом для других республик и краев с адыгским (черкесским) населением. В 1990-е гг. эта республика была одним из рекордсменов по нарушениям общефедерального законодательства. Здесь существовали такие нормы, как ценз оседлости для участия в выборах высшего должностного лица республики и знание языка «титульной нации» как обязательное условие для замещения государственных должностей в Республике, а также система «паритета» при формировании представительного органа республики. Согласно ей 50% мест в Верховном Совете республики занимали адыги, а 50% - русские, хотя доля последних в населении Адыгеи в начале 1990-х гг. составляла 68%. Начиная с пресловутого «парада суверенитетов», республиканская элита весьма активно продвигала идеи сохранения «осколка» и даже «форпоста» «адыгского мира» в западной части российского Кавказа. Следует также напомнить, что уже в период укрепления «вертикали» инициативы об укрупнении Краснодарского края за счет Адыгеи, выдвинутые в 2005-2006 гг., натолкнулись на жесткое «сопротивление материала». При этом вольнолюбивые устремления адыгов были поддержаны национальными движениями из других субъектов западной части российского Кавказа. Доказательством политической силы «черкесского мира» стало и проведение 23 ноября прошлого года Чрезвычайного Съезда черкесского народа, прошедшего в столице Карачаево-Черкесской Республики (КЧР) с активным участием представителей Адыгеи.
Особого внимания заслуживает участие представителей «черкесского мира» в грузино-абхазском конфликте. Сегодня он рассматривается по преимуществу как российско-грузинский. Однако там помимо признанной мировым сообществом Грузии, де факто Абхазского государства, а также России и США были и есть другие заинтересованные игроки, которые, как правило, оказываются вне поля зрения аналитиков и в РФ, и на Западе. Между тем, деятели различных адыгских (черкесских) национальных движений и республиканской администрации Адыгеи (при Аслане Джаримове, первом президенте республики) особенно в начале 1990-х гг. нередко солидаризировались с Абхазией скорее вопреки позиции Москвы. Те же активисты Конфедерации горских народов Кавказа (КГНК, в котором черкесские лидеры играли ведущие роли) или ККН (Конгресса кабардинского народа) выступали с жесткой критикой российского «имперского» дискурса. При этом они выдвигали лозунг «Руки прочь от Абхазии!», когда войска Госсовета Грузии в августе 1992 года начали операцию по свержению «режима Ардзинбы». Даже официальные лидеры адыгоязычных субъектов РФ (настроенных намного более лояльно к Кремлю) в своих действиях в отношении к Абхазии демонстрировали свое «особое мнение». В 2000-е гг. парламентарии, представляющие Адыгею, Кабардино-Балкарию, Абазинский район КЧР уже действовали синхронно с российской властью. Однако как бы то ни было, Абхазия остается предметом особой заботы российского «черкесского мира». Заметим попутно, что в самой Абхазии законодательство также поддерживает идею репатриации потомков мухаджиров (покинувших Абхазию в массовом порядке в 1866 году). Эти идеи особо прописаны в Законе о гражданстве республики.
Таким образом, в адыгском националистическом дискурсе (в данном случае понятие «национализм» рассматривается нами с нейтральных позиций) территория Западного Кавказа выступает важной частью идентичности. Эта земля рассматривается как часть «общеадыгского» (черкесского) мира, в котором приоритет должен принадлежать именно адыгским этническим группам.
Между тем, идея «великого возвращения» не была реализована в соответствии с представлениями националистов-романтиков ни в Адыгее, ни в других северокавказских субъектах РФ, ни в Абхазии. Если говорить о тех же репатриантах из Косово, то к 2007 году на «исторической родине» их осталось только около половины. По различным источникам, численность репатриантов в Адыгее, получивших гражданство РФ, составляет 350-500 чел., и более 1 тыс. чел. получили вид на жительство. В начале августа 2009 года в интервью информационному агентству «Регнум» известный адыгский общественный деятель Аслан Шазо заявил, что в нынешнем году «квота на адыгов-возвращенцев увеличена до 1400 человек. Раньше она была 50 человек, и постоянно та или иная организация вынуждена была добиваться ее увеличения. То есть главным препятствием была именно квота. Требование по увеличению квоты на 2009 год выдвинуло «Адыгэ Хасэ» (влиятельное общественное объединение - С.М.), и в довольно жесткой форме. Квота была увеличена республиканским правительством (кстати, несоразмерно, на манер Ельцина - берите сколько проглотите). Но для возвращения репатриантов есть много других препятствий. Так что на самом деле приедет не так много зарубежных адыгов, хотя диаспора и решила откликнуться на эту подвижку». Схожие цифры мы видим и в других субъектах с адыгским населением. В Кабардино-Балкарию в 1990-е-начало 2000-х гг. прибыли и получили гражданство РФ около 600 человек.
Однако вряд ли следует связывать подобные итоги с деструктивной деятельностью российских властей (что часто делают представители этнических общественных объединений). В самом деле, российское законодательство о соотечественниках не включает в это понятие черкесов-потомков мухаджиров (которые не были ни гражданами СССР, ни подданными Российской империи). Но главное препятствие - в формировании в течение полутора веков разных черкесских идентичностей внутри России, и за ее пределами (прежде всего, на Ближнем Востоке, а также в странах Европы, где потомки мухаджиров также представлены). У наших и заграничных адыгов, как правило, разные языки, разное отношение к религии («за бугром» не было атеистических опытов советского периода), разное восприятие России. Если для многих общественных объединений адыгов (и даже абхазов!) за рубежом Россия - это продолжатель дела враждебной Российской империи, то для наших адыгов - это (что бы ни говорили националисты) Родина, с которой у многих связаны не только карьерный рост, бизнес, служба в армии, но, в первую очередь, гражданско-политическая идентичность. Не следует забывать и высокий уровень интеграции адыгов диаспоры в их «вторых отечествах».
Между тем, несмотря на все отмеченные выше различия и невозможность массовой репатриации адыгов на историческую родину, российским дипломатам не следует игнорировать данную проблему. Было бы большой ошибкой отдать тему «черкесского единства» в руки тех, кто хочет ослабления российских позиций на Большом Кавказе. В этом смысле факт признания Абхазии растопил многие льды, существовавшие ранее в среде черкесского зарубежья. Следовательно, сегодня необходима правильная расстановка акцентов на адыгском направлении как во внутренней, так и во внешней политике, чтобы историческая травма времен Кавказской войны не была бы далее главной движущей силой в отношении «черкесского мира» РФ и диаспоры к современному Российскому государству.
Автор - заведующий отделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа,
кандидат исторических наук
Сергей Маркедонов
© Полит.ру
Комментарии 0