Коммуналки с секретом
«Постоянное межэтническое напряжение, иногда более явное, иногда менее, - суть этих российских регионов. Оно было, есть и будет в них всегда, пока они существуют в нынешнем виде...»
Бититульные республики Центрального Кавказа - наследие политической инженерии СССР, когда Кабардино-Балкария была автономной республикой, а Карачаево-Черкесия - автономной областью.
Базовый смысл их существования - быть взорванными в случае возникновения антиколониального импульса, идущего с востока Северного Кавказа. Конкуренция и порожденная ею взаимная (часто подогреваемая извне) неприязнь «титульных народов» делает эту задачу простой. Почти зеркальность этнических балансов исключает их объединение и выработку консолидированной позиции.
Постоянное межэтническое напряжение, иногда более явное, иногда менее, - суть этих российских регионов. Оно было, есть и будет в них всегда, пока они существуют в нынешнем виде.
Города и веси
В КБР федеральные трансферты являются основным источником обогащения местного истеблишмента и выживания обычных людей, занятых на госслужбе. В регионе с высокой безработицей трудоустройство в бюджетную организацию стало отдельным криминальным рынком.
После уничтожения в республике водочного бизнеса, бывшего становым хребтом экономики КБР, в условиях неразвитости и примитивности городской экономики вторым по значимости ресурсом стала земля. Это еще более обострило земельные споры в регионе, в котором за почти уже тридцать лет, прошедшие после распада СССР, так и не проведена земельная реформа.
Подобное положение дел открывает широчайшие возможности для злоупотреблений со стороны местного истеблишмента, а также порождает весьма странные и архаичные формы борьбы за землю, которая не обращается на свободном рынке. Одним из инструментов «отжатия» земель стала этническая мобилизация, увязка владения землей с этнической идентификацией лендлордов, а также иные примитивные формы манипуляций этническим фактором при борьбе за передел земельных угодий. Здесь следует отметить, что даже сейчас аграрный сектор не способен обеспечить приемлемыми доходами большинство населения КБР. Со скорым неизбежным обезлюдиванием хозяйств вследствие нового витка технологической революции в лучшем случае сотая часть жителей республики может рассчитывать на рабочие места в сельскохозяйственной индустрии.
Подобные пропорции - реальность в некоторых странах Запада прямо сейчас. С неизбежным приходом новых технологий в Россию это будет реальностью и в КБР. При этом неразвитость городов республики, среди которых даже столица является не столько городом в современном понимании, сколько разросшимся посадом при замке наместника провинции, не позволяет им абсорбировать «лишнее» население - для него нет рабочих мест за пределами относительно примитивной сферы услуг.
Местные национальные движения, как черкесское, так и балкарское, с увлечением спорящие о нагорных пастбищах, совершенно не озабочены деградацией городской среды и повальной эмиграцией тех же нальчан, заменяемых людьми, не просто не умеющими читать «текст города», что нормально для вновь прибывших, но которых уже некому этому научить, что, конечно же, является трагедией.
Между тем будущее республики решается именно в ее городах, прежде всего - в Нальчике. И пока решается не в ее пользу.
Местные национализмы
Раз уж мы коснулись национальных движений, давайте остановимся на них подробнее, тем более что поводом к написанию этой статьи стал конфликт в Кенделене, случившийся намедни.
Не всегда бытие определяет сознание, чаще наоборот. Наблюдаемый дениализм части балкарских и карачаевских радикальных националистов в конфликте с черкесами, возникшем вокруг празднования 310-летия Канжальской битвы, не в последнюю очередь - следствие укоренившегося в этой среде адыгофобского дискурса, через призму которого оценивается буквально все.
Особо оговорюсь - термин «национализм» здесь используется в общепринятых в мире дефинициях и, за исключением его радикальной формы (нацизма, называя вещи своими именами), не несет никаких негативных смыслов. Не стоит путать здоровый либеральный национализм (балкарский, карачаевский, русский, черкесский - какой угодно) с радикальным.
Нацизм маленького народа столь же отвратителен, как и нацизм большого. Он и приводит всегда к тому же результату - к крови.
На Кавказе, где реализованы несколько этнических чисток за последние 30 лет, не говоря уже об истории геноцидов последней четверти тысячелетия, общество, если оно еще есть, не может себе позволить благодушно смотреть на дискурс, демонстративно отрицающий вежливое конструктивное взаимодействие с соседом, заменяя его перманентным троллингом. Подобное равнодушие есть само по себе преступление.
Черкесское движение, некогда весьма сильное, в последние годы переживало очевидный спад, связанный как с действиями российских властей по нейтрализации черкесского вопроса, так и с отмиранием старых целей.
Прежде всего умерла надежда договориться с Москвой о праве на репатриацию для потомков черкесских изгнанников - стержневой идее черкесского движения до тех пор, пока сирийский кейс 2011-2013 экспериментально не доказал утопичность этих чаяний.
Черкесское движение, исходя из самой географии и численности черкесского этноса, в отличие от балкарских коллег, не представляет из себя локального феномена - оно изначально транснационально, опирается на глобальную черкесскую сеть и ставит перед собой более масштабные задачи, в рамках которых борьба за пастбища - лишь один из локальных сюжетов.
Поскольку основным итогом Кавказской войны было уничтожение Черкесии и геноцид ее населения армией Российской империи, включавший тотальную этническую чистку и массовую депортацию оставшихся в живых людей, неудивительно, что в черкесском мире легитимность российского контроля над исторической родиной всех адыгов, являющегося результатом столь грандиозного погрома, до сих пор ставится под сомнение. Обретение же легитимности прямо увязывается с восстановлением в законных правах потомков изгнанников.
Нынешнее затишье на «черкесском фронте» мало кого вводит в заблужение. Это следствие периода осмысления и формулирования новых смыслов, перегруппировки, проектирования и организации новых черкесских политических центров, находящихся вне рубежей и контроля России, и созданных ею агентурных сетей, включая МЧА, полностью дискредитированную в черкесской среде.
При оценке балкарского и черкесского национальных движений в КБР бросаются в глаза их принципиальные различия. Первое, по сути, крестьянское, мобилизующее своих сторонников для локальных задач вроде отжатия нового участка под пастбища. Второе, в основной своей массе, - уже часть сетевого сообщества горожан, нацеленного на радикальную трансформацию самого формата, в котором сегодня живет российский Кавказ.
Первое мыслит категориями земли, второе находится в транзите от таковых к категориям смыслов. Качественное различие дискурсов формирует разные языки, которые все хуже поддаются переводу. Земельные споры с соседями по коммуналке большинство черкесов, не связанных напрямую с Кабардой, практически не беспокоят.
Однако действия российских силовиков во время нынешнего конфликта в Кенделене не только привлекли к этому сюжету внимание черкесского сообщества, но и сделали его важным предметом внутричеркесской дискуссии.
Если результатом задержаний станут десятки уголовных дел против кабардинских черкесских активистов, которые завершатся реальными тюремными сроками, неизбежно будет шириться движение солидарности с этими людьми во всех странах, имеющих черкесские общины. Оно само по себе ускорит процессы структуризации черкесской транснации.
Власть
КБР стала последним регионом России по ключевым социально-экономическим показателям, чего ранее никогда не было. Единственное, по чему теперь республика на первом месте в стране, так это по ожирению - красноречивому спутнику бедности и диабета.
Нищета, отсутствие социальных лифтов и каких-либо перспектив, помноженные на бесправие населения, буквально замордованного за полтора десятилетия репрессиями, лишенного легального контроля над своими властями, включая механизм выборов, а также невежество, порожденное деградацией системы образования в республике, унижения, с которыми в такой ситуации сталкивается любой человек, создали горючую среду, легко поддающуюся провокациям, чем пользовались и будут пользоваться как местные, так и внешние по отношению к республике игроки.
Вполне возможно, что результатом одной из таких провокаций стал конфликт в Кенделене, хотя пока это невозможно утверждать определенно.
Последовавшие в связи с ним неадекватные и избирательные силовые акции властей, жертвами которых стали практически исключительно черкесы, породили вопросы о степени вовлеченности республиканских властей в эту историю, а также о позиции лично главы республики.
Недельное молчание Юрия Кокова в эти дни, молчание, прервавшееся исключительно поздравлениями с Днем адыгов, которые, с учетом происходящего за окном, вольно или невольно прозвучали как издевательство, опустило акции главы в глазах черкесского большинства республики на дно.
«Африка»
Что ждет Кабардино-Балкарию в границах прогноза? Пожар или гниение. В целом - ничего хорошего. Регион уже стал «Африкой» по большинству формальных критериев - не стоит удивляться, если и его будущее видится вполне «африканским».
Есть ли способ избежать такого сценария? При сохранении нынешнего формата государства и нынешних тенденций - нет. Можно спорить о сроках, но счастливого разрешения ситуации ожидать не приходится. Самообман пока никого еще не спас, особенно в такие сложные времена, так что лучше отдавать себе полный отчет в происходящем, чтобы не стать жертвой этих процессов.
Индивидуальным спасением в данных обстоятельствах может быть эмиграция. В настоящий момент основные эмиграционные потоки из республики направлены в Москву, Санкт-Петербург, Пятигорск, Краснодар и т.д.
Из зарубежных стран лидирует Турция, где осели многие «неомухаджиры», в том числе из преследуемых на родине мусульманских общин. Удивительно, но поток на Запад из республики до сих пор был относительно скромным.
Однако все, во-первых, все равно не уедут, а во-вторых, это не является выходом для выживающего коллектива, пока он существует.
Андзор Кабард,
Нью-Йорк
Комментарии 0