Трансформация ментальных и ценностных установок кабардинцев в условиях «ускоренной урбанизации» (1960-1980 гг.)
В работе анализируются культурно-психологические аспекты урбанизации в 1960-1980-х гг., вызвавшей трансформацию ментальных и ценностных установок кабардинцев, столкновение традиции и новаций. С применением междисциплинарного подхода (социология города, понимающая социология) и концептуальных положений различных научных теорий (теория модернизации) исследуется процесс кризиса идентичности кабардинского народа и его ускоренной ассимиляции в доминирующей русско-советской культурной среде.
Сохранение культуры и национальной идентичности малых народов в эпоху глобализации в полиэтничной, поликультурной среде возможно лишь при верном следовании ими своим традициям, при ограниченном синтезе новаций с базовыми ценностями. К сожалению, многие народы, не справляясь с потоком «нового», «инокультурного», подвергаются ассимиляции чаще, чем аккультурация.
Самобытность малых народов в полиэтничной среде всегда подвергаются трансформации, особенно в периоды форсированной модернизации и урбанизации.
Таким периодом истории России были 60 – 80-е гг. ХХ в., сопровождавшиеся внезапным ростом городов, вызванным процессом индустриализации. Безусловно, урбанизация способствовала осовремениванию и улучшению качества жизни людей, но при этом в условиях советской модели модернизации имела немалые деструктивные последствия, проявившиеся в трансформации морально – нравственных установок, пренебрежения к традиционному укладу жизни, потери национальной идентичности в ходе ассимиляции, что наложило отпечаток на культурно- исторический облик того или иного народа. Наиболее отчетливо эти явления проявились в национальных республиках северного Кавказа с традиционным сельским укладом жизни и отразились на культурно – нравственном облике их народов , в том числе и кабардинцев.
Традиционная культура и образ жизни кабардинцев подверглись существенной трансформации в ходе интеграции народа в российское социально – экономическое и культурное пространство, особенно в годы советской модернизации , апогей которой приходился на 60 – 80-е гг. прошлого столетия – период, сопровождавшийся ускоренными темпами индустриализации и урбанизации. Анализ этой проблемы в рамках локального общества представляется нам актуальным, а ее неизученность придает работе оригинальность и научную новизну.
В своих вспоминания о гражданской войне в Кабарде К.А. Чхеидзе Сделал наблюдение: «Надо заметить, что местом разложения кабардинской молодежи является города минераловодской группы, курорты» . По-видимому, уже в начале ХХ столетия обозначились тенденции "дурного" влияния города на традиционное общество. Но в то время это влияние было ограниченным, поверхностным. Село являлось самодостаточным в плане удовлетворения различных жизненных потребностей, что исключало излишние контакты с городом. Эпизодическое пребывание здесь не исключало риска податься соблазнам городской жизни. Однако модели поведения, свойственные городу, не могли быть перенесены в село, где традиция, религиозность и общественное мнение обязывали придерживаться определенных нравственных норм.
С момента утверждения советской власти началась многолетняя упорная борьба с «феодальными и религиозными пережитками», заключающееся в дискредитации традиционной культуры, в репрессиях против ее выразителей, в навязывании советской гражданской обрядности. Даже в последнее десятилетие советской эпохи она стояла на повестке дня.
Вот отчет одного из партийных активистов, составленный в 1983 г. по Чегемскому району республики: «В районе проводится работа по научно – атеистической пропаганде, подготовки кадров атеистов, борьбе с религиозными пережитками, внедрению в жизнь новых праздников, обрядов и ритуалов, …осуществляются мероприятия по повышению качества контроля за соблюдением законодательства о культе, проведен учет лиц, занимающихся похоронами и бракосочетанием. В 1982 Г. Прочитано 66 лекции на атеистические темы, в том числе перед молодежью – 43 лекции » .
Село, где религиозность и традиционность, выступавшие барьером для проникновения «вредных» новаций, оказались на подпольном положении, стало менее консервативным, но более восприимчивым к влиянию городской культуры и прежде всего к бытовым ее проявлениям, неприемлемым прежде. Если еще в 20-х годах прошлого столетия на родителей, чьи дочери учились в Ленинском учебном городке в Нальчике, смотрели с подозрением, а сами родители, узнав, что в общежитие при этом заведении подселили юношей, кидались немедленно забирать своих чад, то уже начиная с 60-х годов, на подобном явлении в студенческой жизни уже не заострили внимание.
Этому способствовало и исчезновение такого сдерживающего фактора, как языковой барьер. Сельчане становились грамотными и грамотными на русском языке. В 1959-м г. обучение на родном языке в начальных школах было отменено. Грамотность и знание русского языка дали возможность через средства массовой информации знакомиться с городской жизнью и более активно участвовать в ней, то есть в какой-то мере и «разлагаться». К тому же, если раньше для этого «кабардинской молодежи» приходилось добираться до района Минеральных Вод, то теперь город стал ближе, появился «свой» город. Республика урбанизировалась. Контакты села с городом стали более частыми, глубокими и регулярными. Основную массу контактеров составляли молодые люди в возрасте до тридцати лет. Это прежде всего трудовые маятниковые мигранты и учащиеся различных учебных заведений, сосредоточенных в Нальчике.
Такие группы населения относят к категории «скрытых горожан в сельской местности». Как отмечают исследователи, «они пребывают одновременно в двух социокультурных средах; в структуре их сознания совершается перестройка системы норм и ценностей, наблюдается процесс ресоциолизации в соответствии с требованиями поведения в городской среде» . Для них характерны особые сложности адаптационного периода в городе: «...Отсутствие семейного и соседского контроля порождают иллюзию свободы, что нередко оказывается причиной аморального и асоциального поведения... » .
Приведем два примера, относящихся к разным периодам и разным городам республики, дабы показать, что асоциальное поведение было устойчивым во времени и характерным для городской среды в целом. В городе Тырныаузе За одиннадцать месяцев 1967-г. по фактам пьянства, хулиганства и воровства народным судом были осуждены 94 человека, из них 82 привлечены к административной ответственности. В медвытрезвитель доставлены 712 человек, в том числе 37 членов КПСС и 19 комсомольцев . Только в одном из районов Нальчика за второе полугодие участковыми инспекторами выявлено 171 гражданин, ведущий «паразитический» образ жизни, поставлены на учет 2077 пьяниц, подвергнуты административной ответственности за мелкое хулиганство 547 человек . И это, конечно, только зафиксированные случаи, реальные цифры значительно выше.
В более скромных масштабах и проявлениях подобные факты наблюдались и в селькой местности. Сами сельчане, пополняя статистику нарушений моральных устоев в городе, являлись первыми, кто подрывал их на селе. Сегодня о селе уже не говорят как о противоположности города в нравственном отношении.
Урбанизационные процессы в республике обнажили проблему снижения роли традиции во всех сферах жизни общества и вообще утраты национальной идентичности. В. Х. Кажаров характеризовал 1960 – 1979 гг. истории кабардинцев как период «этноцида», который выражался в «продолжающемся разрушении их этнической культуры, ослабление этнического самосознания, форсированных темпах языковой ассимиляции, навязывание и принятие стандартов русской бытовой культуры под видом «передовой», «интернациональной», «социалистической», во внушении комплекса пренебрежительных чувств к своему народу, его истории, духовному наследию и т.д». Все это осуществлялось через систему образования, средства массовой информации, кинематографию, искусство, литературу и т.д.» .
Не последнюю роль в этом играл и город. Городская среда эффективнее, чем различные компании по борьбе с религиозными и феодальными пережитками, отвращала людей от традиций. Первыми, кто поддавался языковые бытовой веселятся, были горожане - представителей коренных национальностей, причем большей степени это касалось кабардинцев, нежели балкарцев (достаточно обратить внимание на степень распространения заимствованных имен: первые в этом значительно опережают).
Кабардинцев в Нальчике к началу 1960-х гг. насчитывалось около 15 тысяч человек, т.е. 16 % от всего почти стотысячного населения столицы. Они не представляли собой компактно проживавшую, сплоченную, объединенную общим интересом, выпячивающую свою самобытность и ярко контрастирующую на общем фоне группу и не могли служить плацдармом в деле освоения города, придания ему национального колорита. Прибывающие в городе сельчане не встречали здесь родственную среду, преобразованную, модернизированную, урбанизированную кабардинцами – горожанами, но не утратившего при этом связь с традицией. Поэтому, нарушая, допустим, традиционные моральные устои, они не опасались их морального осуждения, то есть не признавали за ними как городскими и поэтому уже «не совсем кабардинцами» права применить этот традиционный способ регуляции поведения.
С другой стороны, горожане - кабардинцы, постепенно превращаясь в привилегированную часть народа, окультуренную русской городской средой, стали служить для сельчан ориентиром, источником имитационного поведения. Перенимались новшества в проведении свадеб: торжественная регистрация во Дворце бракосочетаний, совместное рассаживание мужчин и женщин во время застолья, употребление последними алкогольных напитков, по душе пришелся семейный или в компании отдых летом на пляже в купальных костюмах, проводы в армию стали праздником, сократился средний размер семьи и т.д. происходила диффузия городского образа жизни в сельскую местность, именуемая «косвенной урбанизацией». .
Если раньше кабардинцы делились на дворян и крестьян, между которыми была правовая и культурная дистанция, то теперь появились горожане и сельчане. Первые, подчеркивая свою «особенность», стали применять по отношению к последним получивший широкое распространение термин «нарт» как синоним отсталого, немодного, грубого. Использование именно этого термина, еще недавно вызывавшего в народе совсем противоположные ассоциации (героический Нартский эпос), говорит о плачевном состоянии, в котором оказалась традиционная культура.
Культурный разрыв между селом и городом становился все более отчетливым. Руководство республики пытаясь его преодолеть, 1981 г. издало постановление, призывавшие «улучшить воспитательную работу с людьми, работающими в городе Нальчике, но проживающими в пригородных районах» констатировавшее, что «общий уровень их кругозора, образования, культуры ниже среднего уровня городских жителей. Большинство из них не посещает театры, музеи, пассивны в общественной жизни. И это тогда, когда половина из них – люди в возрасте до 30 лет» .
Вчерашний сельчанин в городе сталкивался с определенными трудностями. Например, житель французской деревушки, перебираясь в город, оказывается среди таких же французов, как и он сам. Для скорейшей адаптации ему необходимо лишь уловить городские повадки и некоторые модные тенденции. Теперь посмотрим на кабардинца середины XX века. Меняя место жительства в родном селе на столицу своей республики ( опускаем все бюрократические и иные трудности переезда ), он попадал в «русский» город. Что бы приспособиться здесь, необходимо было не просто социализироваться в новых условиях, но еще и в какой-то мере денациализироваться. То есть сельчанину-кабардинцу навязывала или предлагала образ жизни не родная «кабардинская» городская среда, которая к тому времени еще не сложилась, а «русская», ориентация на которую предполагала, помимо приобретения сугубо городских привычек, также приобретение иноэтнических культурных черт и соответственно потерю своих.
Очутившись в городе, получив работу, влившись в коллектив, приобретая новых соседей, кабардинец начинает испытывать дискомфорт. Но это не просто дискомфорт «грубого сельчанина» перед «манерным горожанином». Здесь еще присутствует и неудобство за свое неидеальное знание русского языка, за свое труднопроизносимое непривычное для русского уха имя, за повадки, т.е. за свои национальные особенности. Это было следствием процессов формирования социалистической, советской нации, что предполагало отрыв от традиционного, самобытного, то есть не вписывающегося в заданные стандарты. И планка этих стандартов особенно высока была в иноязычном, инокультурном городе. Здесь кабардинец всегда оказывался в меньшинстве: на улице, в магазине, в детском саду, в школе, в трудовом коллективе. Он чувствовал некое смущение перед большинством.
Наиболее тесное взаимодействия с русской городской культурной средой, Образом жизни и вольное или невольное (конъюнктурное) Уподобления ему происходило в трудовом коллективе. Штатные списки рабочих и служащих Нальчикских заводов и фабрик говорят о подавляющем доминировании русских рабочих и служащих. Соответственно не значительный коренной элемент имел Все предпосылки для бытовой ассимиляции: восьмичасовой рабочий день, совместный «перекур», плановые собрания, участие в самодеятельности, дни рождения, выезды на природу и т. д.
В чем выражалась ассимиляция в условиях города? Распространенным явлением среди кабардинцев стали вторые «русские» имена, удобные в многонациональном русскоязычном коллективе и вообще, как считалось, больше подходящие для городской иноязычной среды, чем свои национальные, труднопроизносимая, где-то смешные и не модные. Тот, кого звали Лиуан, становился Леней, Гид - Гришей, Мухаммед - Мишей, Патараз - Петей, Маржан - Марией и т. д. Позднее и вовсе отказались от традиционных имен, что особенно было заметно в городе. В обиход вошли такие имена, как Анатолий, Вячеслав, Руслан, Валерий, Людмила, Светлана, Евгения Женя и другие экзотичная и даже негармонично подобный именно с отчитались свой часами – Вячеслав Мисостович или Светлана Хажъюсуфовна, но постепенно привыкали.
Такое явление, как «массовое переименование», не наблюдалось среди восточных соседей кабардинцев - ингушей, чеченцев и дагестанских этносов. Но некоторые народы страны, к примеру, народы Крайнего Севера, пошли еще дальше - отказались не только от традиционных имен, но и от фамилий.
В 1960-1980-е гг. значительно возросло количество смешанных кабардино-русских и балкаро-русских браков. В подавляющем большинстве случаев это было характерно для городской местности. В недавнем прошлом такие браки не поощрялись и если и случались, то были большим событием. Теперь же стали более либеральными в этом вопросе - «лишь бы человек был хороший». Пропаганда смешанных браков была поставлена на широкую ногу. Газеты вели учет таких союзов, поэты и композиторы выполняли заказы на интернациональную тему (на слуху была песня про Ларису - русскую девушку, ставшую кабардинской невестой), в качестве положительного примера приводился известный кабардинский поэт и писатель А.Кешоков, женатый на русской женщине и разговаривающий со своими детьми на русском языке . Даже глава республики Т. Мальбахов с высокой трибуны признался: «Я занимаюсь статистикой, сколько таких смешанных браков в Кабардино-Балкарии. Уже счет на две тысячи, счет продолжается, и браки продолжаются. Так что счет, видимо, не остановится. Это свидетельство того, что кончились национальные и религиозные предрассудки. Надо всем этим пережиткам положить конец» .
Брак кабардинца с русской выступал одним из факторов повышения его социального статуса, являлся признаком лояльности системе и служил доказательством полного избавления от «национальных предрассудков», то есть ассимиляции. Такому кабардинцу уже можно было доверить пост.
Урбанизация республики сопровождалась процессом стирания различий в одежде и пище между городом и селом. Такие блюда, как котлеты, борщ, жаренный картофель, распространенные в городе среди русского населения, постепенно перекочевывали в село и уже некоторыми воспринимались как национальные. Становились общедоступной продукция пищевой промышленности - консервного, халвичного, молочного и других заводов. Городская кабардинская семья переходила на полуфабрикаты, что облегчало быт работающих женщин. Теперь можно было готовить быстро и просто, но при этом утрачивалось требующее большей усидчивости искусство приготовления национальных блюд. Последние можно было отведать только в селе, как это делал герой популярной и актуальной в республике в 60-е гг. песни об отчем доме. Он уже несколько лет как переехал из села в город и, будучи загружен на работе, редко может навестить родных, живущих в селе. Но, когда это получается, ему оказывают традиционный прием с танцами и национальной пищей:
«Iыхьлыхэри плъэгъунщи,
Зы джэгу дыкъыщыфэнщ,
Кхъуейжьапхъи едгъэщIынщи,
Махъсыми дыкъефэнщ» .
Традиционное для горожан из повседневного превращается в исключительное.
Если в прошлом кабардинцы являлись законодателями моды, то в рассматриваемое время они превратились в подражателей. Проявляя неумеренность и неразборчивость в копировании городского стиля одеваться, не оглядываясь при этом на традиционные представления о вкусе и благопристойности, они потеряли самобытность (в особенности женщины) во внешнем облике, а отличии, например, от соседей - ингушей или чеченцев. «Большую роль в ускоренном распространении городской одежды в сельской местности, - отмечал Г. Мамбетов, - сыграли миграционные процессы. Ежедневно на работу в Нальчик приезжают 8-10 тысяч сельских жителей, которые оказывают большое влияние на развитие материальной культуры сельского населения. Значительную роль в этом процессе играют и тысячи студентов, обучающихся в городе, а также многочисленная сельская интеллигенция, являющаяся одним из проводников новой культуры» .
Еще в первые годы советской власти новинки в одежде, особенно в женской, враждебно воспринимались сельским населением. В ходу было понятие «гяурская одежда». Оно касалось прежде всего женского пальто, усиленно навязываемого в горской среде в рамках специальной кампании. Женщин, посмевших надеть пальто, преследовали, как говорили в советской печати, «по навету духовенства и кулаков». Но духовенства и кулаков вскоре не стало - они подверглись репрессиям, а пальто осталось. Его еще с опаской носили в селах, но уже более свободно в городе. Отец одной из курсанток Ленинского учебного городка после долгой идеологической обработки попросил у Аллаха прощения и все-таки разрешил дочери носить пальто, но с условием, что она будет это делать только в городе . «То, что можно носить в городе - нельзя в селе» - это неписаное правило со временем теряло силу. И сельчане без всякого смущения копировали городской стиль в одежде, не всегда уместный в традиционной сельской национальной среде.
Говоря об итогах урбанизационных процессов в Кабардино-Балкарии в 1960-1980-х гг., можно сделать следующие выводы. за этот период значительно возросла доля городского населения среди представителей коренных национальностей республики. Соответственно повысился их социальный статус, образовательный и профессиональный уровень.
Однако урбанизация имела негативные последствия для традиционной системы ценностей, ослабление влияния которой способствовало ускоренной ассимиляции в условиях города. Не была сформирована самобытная национальная городская среда, не сложилась интеллектуальная городская прослойка из числа коренного населения, которая бы провела безболезненную модернизацию общества, гармонично сочетая традицию и новацию.
Литература
1. Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик: Эль-Фа, 1999. 184 с.
2.Говорил тихо - слышали все. Нальчик: Эль-Фа, 2000. 412 с.
3. Левицкая А.Г. Урбанизация и воспитание. Социологический анализ. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1989. 162 с.
4. Мамбетов Г.Х. Материальная культура сельского населения Кабардино-Балкарии. Нальчик: Эльбрус, 1971. 407 с.
5. Молов В.Л. Ностальгия. Песни. Нальчик: Эльбрус, 1996. 92 с.
6. Охрименко А.М. Юность моего поколения. Нальчик: Эльбрус, 1989. 72 с.
7. УЦДНИ КБР. Ф. 1, оп. 2, д. 2071, л. 9.
8. УЦДНИ КБР, ф. 15, оп. 14, д. 5, л. 94, 95.
9. УЦДНИ КБР. Ф. 2518. оп. 1, д. 328, л. 14.
10. Чхеидзе К.А. Генерал Заурбек Даутоков-Серебряков. Гражданская война в Кабарде. Нальчик: Изд-во КБИГИ, 2008. 120 с.
Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН №5 (49) 2012
ФГБУН Институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН
360000, КБР, г. Нальчик, ул. Пушкина, 18
E-mail: kbigi@mail.ru
До 1970-х гг, в начале которых отменили "колхозное рабство", Нальчик был фактически русским городом. Тырнауз же вообще был местом "химии", т.е. куда выводили на поселение зэков.
По переписям 1959 и 1970 гг, в Нальчике черкесы составляли 13,9% и 19,8% населения соответственно. В Тырнаузе, в 1970 г, черкесы составляли 19,3% населения ( http://www.ethno-kavkaz.narod.ru/rnkbr.html ).
Русские колонисты, активно заселявшиеся в Кабарду Сталиным и Хрущевым, продолжавшими царскую политику касательно "этнического баланса", который механически менялся в сторону обрусения окраин (то что Ростислав Фадеев открыто комментировал, как "русское население само было средством завоевания" - тут ничего не поменялось при СССР, разве что слегка прикрыли старую имперскую политику лозунгом "индустриализации окраин"), были крайне неоднородной массой.
Среди них было немало интеллигенции, внесшей выдающийся вклад в развитие интеллектуальных сил черкесского народа и мы должны быть признательны этим людям. Но было среди них немало и откровенно дурного сброда - откройте как-нибудь справочник Нальчикской телефонной сети за 1980-е гг и будете поражены, какие странные (мягко скажем) и весьма красноречивые русские фамилии сохранились к тому моменту в нашем городе - нигде в России таких было больше не встретить. Впрочем, это естественно, когда всего за три поколения, русское население механически увеличивается в Кабарде с 4811 человек (1897 г) до 218595 человек (1970 г).
Не удивительно, что среди этой публики была существенная часть, которая пила не просыхая. К сожалению, эта беда не миновала и некоторых замечательных интеллектуалов - волею злой судьбы, заброшенные из столиц в глухую дыру, лишенную какой-либо серьезной культурной инфраструктуры, вырванные из привычного круга общения, они просто сходили с ума. Но обычно речь идет о банальном пьянстве, широко распространенном на Руси и в слоях общества, не знакомых с рефлексией.
Я не к тому, что подобных явлений не было среди черкесов, но факт есть факт - откровенных алкоголиков у черкесов было явно меньше в %% отношении, - практически таковых не могу вспомнить в 80-е гг. Даже наркоманов, к тому моменту, среди черкесов, могу уже вспомнить, особенно среди детей номенклатуры, т.е. "мажоров", но алкоголиков - только двоих и те с тюрем не вылезали и почти не бывали дома.
Т.о. данные по Нальчику и Тырнаузу за 1960-е гг, без разбивки по этнике, ни о чем, в отношении черкесов, не говорят.
В целом согласен с автором статьи. У адыгов вообще то нет своих городов. Наш Майкоп или Нальчик это бывшие военные крепости,построенные нашими врагами. Мы с удовольствием живем в вольерах построенных и предоставленных нам палачами нашего народа. Прямая аналогия с зоопарком. Все мы как животные в зоопарке.
Ну, а теперь-то, когда черкесов-кабардинцев в Нальчике уже лет 20 как большинство, наконец-таки появился "черкесский город", или до сих пор жалуются что их называют "нартами", и ощущают себя "как в зоопарке".
Даа, Люсэхэр, Марыянэхэр, Эндрейхэр, Аликсейхэр, Цветланэхэр, Антулэхэр (Тулэхэр) ... Действительно в Кабарде преуспели, чуть не догнали их в КЧР, сейчас туда же побежали в АР. Хотя надо отметить отрезвление идет, имею ввиду возврат к своим именам. Абсолютно не согласен с Адыгэ Оркъэм, это были черкесские аулы. Кстати к ним можно добавить массу селений на территории всех Республик и Краев Северного Кавказа. Селились прибывшие в готовые дома, с утварью, живностью и прекрасными садами.
Что касается городского стиля одежды и одежды вообще:
Было время, когда Кабарда была законодательницей мод в части всаднического комплекса, включая одежду, оружие, доспехи и конское снаряжение, не только в Черкессии, но и вообще на Кавказе и в огромном регионе от Польши до Ирана. Было время, когда даже лютые враги черкесов - офицеры русской армии и даже их цари, собственной персоной, - одевались в черкески и считали высшей похвалой, что в седле их можно спутать с черкесом. Это время закончилось еще до того, как закончился XIX в - в конце XIX в черкесы, в той же Кабарде, вернее в том огрызке, что от нее остался, уже носили перенятые у русских фабричные сапоги и удлиняли полы черкески по казачьей моде. Нельзя проиграть войну, потерять свою страну, утерять вместе с ней национальное достоинство и оставаться "законодателями мод".
Сегодня, в глобальном мире, городская мода диктуется всего из четырех-пяти центров на планете. Это Лондон, Нью-Йорк, Париж, Милан и, намного в меньшей степени, - Токио. Все, список закрыт. Эти города не просто диктуют моду - в них совершается 2/3 покупок качественной дорогой одежды, обуви и аксессуаров в мире, которым подражают потом все остальные в меру своих ресурсов и вкуса.
Мир меняется. Черкесские моды менялись когда-то постоянно и то что мы называем сегодня "адыгэ фащэ" это скорее окаменелые останки черкесского стиля, потому что, будь он жив, он бы за эти полтора века изменился бы до неузнаваемости, как менялся до того, и нам уже не дано узнать как. Но, возможно, когда-нибудь появится гениальный черкесский дизайнер в Нью-Йорке и покорит этот мир новым черкесским стилем. Все бывает.
А пока - Джеймс Бонд в Brioni на Aston Martin - носитель референтного стиля, Вася или Мага в Boss на Toyota Land Cruiser - переносчики-эпигоны, в меру своих возможностей, остальные в Большевичке (или в чем там?) и на Приоре (или на чем там?) - что-то где-то как-то, вроде бы тоже в каких-то костюмах и тоже на каких-то машинах.
Стиль это всегда дорого (но отнюдь не только). И черкесский всаднический комплекс тоже был (и остается, кстати, если попробуете экипироваться) весьма дорог - у многих в XVIII в не было ни коня, ни черкески, ни даже нижнего белья, хотя, в целом, крайняя нищета в Черкессии была обычно невозможна - родственники и односельчане обязаны были выручать, но иногда все в целой округе оказывались на мели (после какого-нибудь разорительного крымского, калмыцкого или русского набега, к примеру). То что восхищало всех и до сих пор приковывает наш взор, принадлежало элитной культуре очень узкого круга - буквально нескольких %% населения страны, задававших в ней тон.
Ни той страны, ни того круга, ни их стиля жизни и, соответственно, ни их моды - уже давно нет. Одежда - визитная карточка человека, по ней "встречают" и определяют кто ее носитель, каково его место в пищевой цепи, чем он зарабатывает себе на жизнь etc. Нет ничего нелепее, чем одевать благородную боевую кавалерийскую одежду обычному пузатому обывателю, далекому от рынка насилия. Это не просто профанация черкесского стиля - это отрицание самой философии адыгэ фащэ. Будь живы ТЕ люди и ТЕ понятия, то с черкески они давно бы отодрали газыри, к примеру. Потому что в основе черкесского костюма принцип "ничего лишнего". Все что не требуется - отсекается, а что вдруг потребовалось - добавляется.
"Аульские моды" вайнахов, на которые иногда ссылаются, - просто смешны и провинциальны до невозможности. В Москве чеченцы были одними из главных клиентов итальянских бутиков в 1990-е гг и первыми стали выделяться стильным внешним видом, включая прически, весьма далекие от кавказских традиций, но сегодня повсеместно распространенные у кавказской молодежи. Что касается нынешнего "кадыровского стиля" , то упаси нас Боже от этого кича.
Последнее, на счет "не сложилось": там где теряются гордость, самоуважение и чувство собственного достоинства - там ничто не "сложится", не зародится ничего благородного. Зачем далеко ходить? - Посмотрите на то, как живут наши "республики" сейчас, кто ими руководит, кто там в фаворе, как они себя ведут, на кого рабатают, кого представляют etc. Это типичная колониальная компрадорская квазиэлита, рекрутируемая из "нацкадров" и насаждаемая в завоеванных землях, чтобы держать людей там за глотку, не давая разогнуть спину.
Пока их насильно не снесут (а сносится она только революцией, к которой, во-вторых, нельзя призывать, а во-первых - она невозможна при нынешних ограничителях в Хэкуж, в принципе), все эти "лучшие люди" продолжат отравлять вокруг себя все. Потому что "бабу не обманешь - она сердцем чует" (с) - девушки будут выбирать наиболее успешных самцов (и это правильно), а, зачастую, за успехом на российской государевой службе (или около нее) стоит бесчестье во всех его видах и все присутствующие прекрасно об этом осведомлены, объяснения излишни.
Эта отрицательная селекция неизбежна для всех завоеванных народов, живущих под властью завоевателя, - она превращает людей в уродов, вдумчиво и последовательно. Потому что завоевателю необходимо "перековать" покоренный народ, выжечь в нем достоинство и память, а лучше и вовсе расплавить. Все это описано много раз: самниты, галлы, курды, черкесы, туркмены, польская шляхта в украинском Подолье (полностью расплавленная Россией еще в XIX в - превращенная постепенно в забывших кто они украинских крестьян, а это были десятки тысяч гордых и спесивых людей - все равно перемололи): все те, кто не имел объективных возможностей драться за свое национальное достоинство и вынужден был смириться, чтобы банально выжить, пусть и в постоянном унижении.
Все они деформировались в одном и том же направлении - в сторону никчемного сервильного разобщенного сброда, позже исчезнувшего или потерявшего большинство (или все) благородных черт, отличавших их свободных предков. У поражения и утраты свободы всегда страшная цена. Мы ее платим из поколения в поколение. Мы все. И это, кстати, одна из причин, почему призываю уезжать из России. Не помогут нам ни сияющие горы нашей прекрасной Родины, ни шумные реки, ни величиственные леса, ни изумрудная трава ее. Они восхительны, они могут подарить временное целительное забвение, но они не могут дать человеку, у которого выбили оружие из рук, самое главное - свободу. А попытка поднять оружие сейчас - верная смерть.
И как бы красиво ни звучали слова "свобода или смерть", но будущее всегда за выжившими. Смерть это конец игры - окончательный. Но какое это "будущее"? - До чего нас, потомков выживших, изуродовали, что мы стали считать нормой и что из того что должно было бы быть для нас нормой, теперь диво-дивное, а то и незнаемое или, в особо запущенных случаях, - яростно отрицаемое, - понимаешь до конца только пожив подальше от России, в нормальной западной стране. Вот и вся система координат, в которой придется выбирать каждому из нас - какой ему строить свою жизнь.
А на счет имен... Как раз намедни шутил, что в Дагестане имен вообще уже нет - сам феномен различия людей по именам, записанным в паспорте, в Дагестане теряет всякий смысл. Там две дюжины основных фамилий на всю республику, у всех народов, и все арабские. Найти кумыка, аварца, даргинца, лезгина, лакца etc., который не был бы Магомедовым, Омаровым, Гаджиевым, Гасановым, Магомед-Гаджиевым, Гаджи-Мурадовым etc. и которого не звали бы Магомед, Гаджи-Магомед, Омар, Шамиль etc. - практически невозможно. Различать их по именам и фамилиям - абсолютно дохлый номер за редким исключением.
Но люди же как-то должны понимать о ком идет речь. И тут в ход идут клички, т.е. "погоняло" (обычно - русское) стало главным маркером того или иного человека, во всяком случае - за глаза. Потому что иначе никак - альтернатива: назвать имя и долго объяснять о ком идет речь. Древние "языческие" имена местных народов полностью вытеснены, при исламизации, арабским и тюркским ономастиконом, который, после русской паспортизации, когда фамилия давалась по имени отца или деда, лишил официальные имена и фамилии в Дагестане вообще хоть какого-то практического смысла, во всяком случае - внутри Дагестана.
Что касается черкесов, то когда-то у наших предков было по нескольку имен: было истинное тайное - о нем никому не говорили, было то, что употреблялось в семье, было то, что употреблялось на родине, а были и те, что брались для общения с соседями, которые, обычно, наши имена произнести не могли. Так что для черкесской культуры нет ничего нового в том, чтобы называть одним именем в семье, другим в околотке, а третьим при контакте с иностранцами. Новое только то, что первые две ступени стали исчезать - мы практически перестали пользоваться собственно черкесскими именами. И это огромная проблема.
Традиционная черкесская культура - это феодальная культура аграрного народа. В ней нет главы с городским текстом (города в Черкессии были, но это всегда были иностранные имплантаты). Неизбежное будущее - за урбанизацией. Впрочем, на плоскостном Кавказе это давно пришедшее настоящее. К середине текущего столетия, в разных местах этой планеты, только от 1% до 10% населения будут составлять сельские жители - все остальные (90-99%) - будут горожане. Не нужно больше столько крестьян. Нормой для них станет 1-2% (ну 3-4%) от популяции (как это уже стало в некоторых западных странах) - остальные будут горожанами. Уже сейчас большинство наших сельчан живут "на земле" лишь по названию населенных пунктов, которые, при переименовании в города, ничем никого не удивят - огромные села и сильно урбанизированные.
Так что придется черкесам учиться читать текст города и, желательно, брать для этого лучшие европейские образцы, наиболее близкие нам, и копировать их. Потом уже, освоив их, - двигаться дальше. Швейцария - и по истории и по ландшафту очень похожа на Черкессию, но на Черкессию, которой повезло отгрызться от врагов. Идеально было бы равняться на нее. Но все это - чистая маниловщина. Построение Швейцарии в отдельно взятом российском регионе, тем более в замордованном Москвой кавказском, - утопия. C'est tout.
Все мы четко видели тот водораздел, после которого остатки черкесской крестьянской культуры (не аристократической - ту физически уничтожили намного раньше, хотя отдельные особняки и дожили до XXI в, а именно простонародной), отошли в прошлое в нулевые годы. Это когда ушли в лучший мир наши бабули и дедули, родившиеся в первой трети XX в. Даже поколение, родившееся в 1940-е гг, - уже другое, это совсем иные люди. У кого еще живы на селе их (пра)бабушки и (пра)дедушки 90-100 лет (дай Бог им еще столько же в добром здравии), знайте, что вы видите последнее аутентичное черкесское крестьянство. Когда последние из них уйдут от нас (а это, увы, - не за горами), то весь этот странный и непонятный, уже сегодня, многим черкесам мир, окончательно и безвозвратно станет прошлым, в России уж точно.
Но будет что-то другое - всегда бывает что-то другое.
Спасибо за все Диомедес! Все классно, только не призывайте к переселению на Запад. Черкессам дано испытание, чтобы они вернулись на свою прекрасную Родину и ценили ее еще больше. Поверьте, это будет, потому что есть признаки!!!
Diomedes, интересно узнать твое мнение на счет того, что будет и что нашему народу делать, если:
1) Россия в ближайшем будущем (до середины этого века) распадется в очередной раз, потеряв Дальний Восток, и республики Северного Кавказа.
Большое количество политологов, политиков и военных уже предрекают скорое начало, а некоторые даже утверждают, что она уже идет на Ближнем Востоке. И утверждают, что она будет без преминения ЯО, с очень редким приминением, или с первым и последним приминением, которое станет поводом для окончания этой войны.
2) России не станет (большие людские и территориальные потери) в ходе 3 мировой.
3) Россия будет в числе победителей и снова станет не меньше СССР.
4) Турция проиграет в грядущей войне и так же распадется. Не придется ли тогда уже 7 миллионам турецких черкесов самим становиться беженцами и куда им бежать? Все туда же, на запад? Или же может получится так, что у нас будет уже свое гос-во в Анатолии?
СЭТЭНАЙ, дело в том, что Кабарда благодаря своим связям с русским престолом чаще упоминается в архивных документах. Отсюда возникают соответствующие выводы. В определенный период времени в Черкесии доминировали другие общества. Например, жанэ. Почему? В свою очередь благодаря тесным связям с мощным Крымским ханством. Это тоже отражено в российских архивах. Поэтому спорить бесполезно, т.к. оспорить не получится за отсутствием необходимых для этого документов. И не стоит забывать о результатах Русско-Кавказской войны, похоронившей большую часть культурного наследства Западной Черкесии. На ее пепелище лучше вообще на зваодить подобных споров, т.к. они кажутсяслишком мелочными на фоне масштаба самой трагедии.
"Мода-настолько невыносимая разновидность уродства,что приходится менять её каждые полгода". - Оскар Уайльд
СЭТЭНАЙ, каждый стоит перед выбором: либо принятые нучно исторические, либо современные национально-патриотические термины. Не вижу ничего страшного ни в том, ни в другом, т.к. наша общечеркесская самидентификация не страдает. А стороннему читателю всё это не интересно.
Конечно мы все черкесы и адыги. Но каждое племя имело свои приемущества. Например, только Кабарда смогла получить свое государство, признанное всеми документально, хотя и не надолго. Кабардинцы, из всех адыгских племен оказались самыми "шустрыми" в строительстве государства. Жанеевцы были самыми храбрыми войнами, убыхи - умелыми организаторами... Не нужно грести всех под одну гребенку, лучше показать какие приемущества есть у того или иного племени и использовать это во благо всех.
Не туда что-то разговор пошел и не о том. SAH прав - тут нечего обсуждать, все это давно в прошлом - погребено под обломками нашей страны, стертой с лица земли.
Что касается вопросов - конечно обо всем этом много раз писал здесь - напишу еще раз. Просто нужно окно по времени, сейчас его нет. Чуть позже, друзья.
Пока вынужден удалиться - "офф-лайн засосал".
нарт, племенное разделение вообще неуместно. Ни у кого нет и не было преимущества. Все состояли из разных по происхождению и влиянию фамилий.
Адыгэ оркъ, да. Вот только, когда надо было драться, дубасили друг дружку именно по "племянному" признаку.
Я давайте уже прекратим использовать термин "племя". Гораздо лучше заменить его словом "общество", которое больше подходит для обозначения социально-политических ячеек одного народа.
Diomedes, SAH,
Разве Швейцария не бывала под оккупацией?
Разве швейцарцы не дубасили друг дружку?
Разве многие другие трактаты и договора не использовались как Белградский?
Разве не стара как мир многоходовочка - признать часть целого отдельным, а затем - съесть всю порцию самому, или разделив её хоть с врагом, если одному непозубам?
Разве слово - Кабарда появилось не после того как закончились лучшие времена Черкессии?
Разве многое из того что есть сегодня - не считалось когда-то утопией?
Мне можете не отвечать - ответьте самим себе.
Я конечно извиняюсь, господин Диомедис много говорит по делу (про этносы например, так как этнически озабочен (этот факт ему нельзя в вину ставить, так как здесь сайт для этнически озабоченных людей)), но прослеживается факт, что он по убеждениям близок к городским "мажорам", у которых установки, что якобы "полноценный человек" - это такой-же как они городской мажор, обязательно автомобилист (отсюда шутки про "приоры" и прочее), и обязательно вне дома находящийся в костюме с галстуком.
На самом деле могущество государства и страны, в котором основной доход - не спекуляции, создают другие люди - занимающиеся физическим трудом, механики буровых устновок, слесари механосборочных работ, кабельщики-спайщики и так далее. Ходят они на работе в тёплых синих или пятнистых куртках, валенках, кирзовых сапогах, вне работы чаще всего - в чистеньких рубашечках, им нет дела до бриони, если они не ткачи. Кстати говоря, этнически озабоченных среди них меньше, чем среди "мажоров", их становится больше среди руководителей низших звеньев, куда часто выбираются ниболее наглые бессовестные циничные люди
К сожалению немного и политически грамотных - это в 1917 году довели работяг до ручки войнами на Дльнем Востоке и в Европе, что они подхватили идеи марксистов и советов, которые первые 10 лет относились достаточно уважительно (если не считать сгона в армию), но потом окончательно скрутили в бараний рог не хуже досоветчиков
Интересно, что там, где к власти вместо советской дубовой номенклатуры дорвались этнически озабоченные мажоры (Латвия) искоренено около 90% промышленности, ну видимо не любили они большого количества работяг
Arminius, Справедливости ради-по-моему слово КАБАРДА как раз появилось в эпоху развития при Инале Светлом,а само её появление связывают(один из вариантов) с Кабардом Тамбиевым (абазэ ? ).
В тот период не было нации "кабардинец"(как и впрочем"адыгеец")-в Кабарде были адыги (большая часть),абазины,другие нации. Сделали нацию из названия местности-имхо-искусственно. Человек любой нации из Кабарды-кабардинец. А вот АДЫГ (черкес)-это коренной и основной этнос Кабарды.
Поправьте коли не прав.
тут сейчас начнется спор о вещах не столь важных.
Все мы понимаем, что это ничего не даст кроме разлада.
Да, наверное, последние представители из адыгов, достигшие наибольших политических успехов, были с кабарды, но сейчас всем мы далеко оффсайте.