Адыги

роман

*****
Адыги (черкесы) – народ чрезвычайно талантлив и способен к различным делам, но не в собственной стране. (Иоганн де Галонифонтибус)

*****
Усмехнулся про себя и Тлимаф: «Смертушка уже в его глазки заглядывает, жизненная тропинка к концу подходит, а он все взбрыкивает. Его не любят за ершистые разговоры – или все расходятся, или его вежливо выпроводят… Обычаи добра и порядка, видишь ли, ему мешают жить, получается, стоя на берегу, он управляет лодкой, что бьется на морских волнах, получается, еще не войдя в лес, он руки потирает, снимает шкуру с медведя….»
*****
Никому не завидуй, грех это, да и к добру не приведет.

*****
Не дай Аллах иметь женою ту, у которой не было много женихов.

*****

Ацамук, победно глядя на девушку, откашлялся для солидности и заговорил:
- Мы слышали, что на крышу вашего счастливого дома упал ясный полумесяц, вот мы и приехали, - выпрямился он, мол, смотри, какие два молодца перед тобою. – Что ты нам скажешь по этому поводу, Накура, слушаем тебя внимательно.
Она пожала плечиками и, не поднимая глаз, с легким волнением в голосе ответила:
- Не лучше ли подождать, когда ясный месяц станет полным?
- Говорят, - негромким басом сказал Калакут, немножко помолчал и потом продолжил: - не спелая слива горька, но и переспелая, прокисшая тоже никуда не годится.
- Приезжайте, когда она будет в нужной поре, - совсем тихим голосом ответила Накура, все так же не поднимая глаз.
- А как узнать ту пору, не будешь же каждый день пробовать на зуб, - повеселел, разговорившись, Ацамук.
- Ну зачем же так? – возразил Калакут. – Она ж у всех на виду, сразу всем видно, что уже поспела.
- Правда твоя, - подняла голову Накура и глянула на Калакута. – Но еще и месяц не полный, и слива не поспела…..
- Счастье и радость – редкие гости в нашей жизни. Мой друг, который сидит перед тобой, такой большой, такой сильный, а сердцем чуткий и ранимый. Ты знаешь, зачем он приехал. Только ты можешь найти ему дорогу к счастью.
- Скажи своему другу, Ацамук, пусть он крепко держит свое горячее сердце в сильных и, кажется, добрых руках… У меня тоже есть сердце, и если открывать его перед каждым из женихов, оно может погибнуть. Если Калакуту не терпится, скажи, пусть не ждет меня.
- Не тороплю я тебя, - оживился Калакут, и его глаза загорелись надеждой и радостью. – Буду столько ждать тебя, сколько нужно твоему сердцу, пока сама не скажешь.
- Если мы поняли друг друга, - сказала Накура, - расстанемся на этом. Девушки не любят, когда у них долго засиживаются. Мой дедушка сердится и ворчит: «Если бы они еще немного посидели, я велел бы им разобрать постель».

*****

Подует южный ветерок – и слышнее говор Черного моря, густой воздух становится солоноватым, в говоре, если умеешь слушать, слышатся дальние дали океанов, а потянет ветерок с запада – принесет запах пресноватой воды, запах Дона, полей и лесов далекого севера.
Бог создал под небом два великих чуда: сушу с горами, полями, лесами, лугами и великую, неописуемой красоты водную глад морей, океанов с чудом белогривых волн, с чудом рыб, китов, тюленей, однако жизнь у адыгов так сложилась, что из сказочно прекрасных морских далей к ним из века в век больше приходили беды. Приплывали злые люди, чтобы ограбить доверчивых, гостеприимных адыгов, разорить их селения, увезти в рабство красивых девочек и крепких здоровьем мальчиков. Поэтому у адыгов складывалось мнение, что море – источник зла, от которого надо держаться, насколько позволяет сама жизнь, в стороне, ближе к горам, где можно и спрятаться, и успешно обороняться.
Однако жить совсем без моря тоже нельзя, потому как приплывали не только злые, но и добрые люди – они покупали у адыгов дары их богатых полей, лугов, гор и лесов, а взамен продавали заморские товары, привозили саму жизнь тех краев. У них они покупали себе оружие, учились его делать сами усваивая искусство заморских мастеров. Словом, горы не препятствовали им поддерживать связи с зарубежным миром.
Нападения врагов научили адыгов не просто защищаться, отбиваться, а умению побеждать военной хитростью, ловкостью, побеждать не числом, а сноровкой, мужеством. Именно мужество, взаимовыручка, верность воинскому братству, понятие чести и истинной, неподкупной боевой славы стали характернейшими национальными чертами адыгов. Именно все это и другое называлось истинным адыгством.
Мужчина, которому приходилось жить, не расставаясь с кинжалом, должен уметь и за долгие годы научился выбирать для жилья место и безопасное, и удобное для хозяйства. Должен жить, не расставаясь с конем и седлом, должен уметь быстро собрать к походу и увести свою семью заранее известное ему место и укрыть там от врага.
Несмотря на такие нелегкие жизненные обстоятельства, адыги жили богатой духовной жизнью. Они создали множество легенд, сказаний, сказок и песен. Они любили и умели красиво, удобно одеваться, их черкеску потом стали носить все кавказцы, их огневые танцы тоже шагнули далеко за пределы адыгской земли.

*****

Пока князь разговаривал с Калакутом, Дударук слушал и в то же время размышлял: «Третий раз я приезжаю к жанеям и всегда вижу у них что-нибудь необычное, даже удивительное и не совсем мне понятное…Беслинеи, махоши, егерухаи, абадзехи, темиргойи, бжедуги – все это адыгские племена и живут они в основном по единым обычаям адыгов. Одинаково одеваются, одинаковое оружие, снаряжение лошадей. В еде у всех лишь небольшая разница, в основном у всех тот же теленок, тот же барашек, курица, копчения, те же соусы. Внешне все они так похожи, что встречаешь кого-нибудь и кажется: ты его уже когда-то видел. Большинство жанеев смугловато-светлые, глаза обычно черные и карие. Характером – вспыльчивые, но отходчивые и очень добрые, часто жалостливые к чужому горю. У них княжна, невестка, служанка – все делают любую работу, не возвышаясь своим положением. Два дня назад в лесу встретилась подвода с дровами, застрявшая в трясине. И наши байколы, и мы с обоими князьями помогали быкам. Устали, измазались, а Сибок был так рад, будто подвиг совершил, показав свое мужество. Потом – опять же это, по-нашему, очень странно – мы с байколами стирали в речке испачканную одежду, сушили на солнце. А после случилось уж совсем невозможное по нашим понятиям: к Ацамуку пришел тфокотль, попросил у него бритву, так он усадил его и побрил голову подстриг бороду с усами. У нас, да и у тех же, скажем, беслинеев, просто посчитали бы это за неуважение, а на него смотрели бы так, будто он помешался умом…»

*****

…- Вот что делается, зиусхан, в нашем большом доме, - вздохнул Сибок. – В гостиных, на дорогах-перекрестках рассуждаем, витийствуем об адыгстве, о наших старинных благородных обычаях, о нашем народе, о его благородном назначении, а в обыденной жизни – воруем, убиваем, сплетничаем, продаем своих людей в рабство. Если появится свежая, умная голова, человек с добрым, открытым сердцем, мы тут же подставим ему подножку, начнем сплетничать, обливая его грязью. Мы любим говорить, что человек – прекрасное божье создание, он должен быть свободным, как птица в ясном небе. Птица, чистое небо, а в самом-то деле он становится свободным от священных божьих заповедей, свободен от чести, совести, душевной чистоты и благородства. Оказывается, он свободен лгать, воровать, убивать….

*****

Никогда тому, кто стоит над тобою, не сообщай дурную весть. Постарайся сбыть ее кому-нибудь другому. Сообщишь своему предводителю дурно, и получается, будто сам его сотворил. Хочет он или не хочет, а затаит на тебя обиду. Опасайся этого, опасайся.

*****

Не торопись открывать свою душу, дарить сердце свое тому, с кем делил хлеб-соль, с кем говорил клятвенные слова, потому что в жизни, в трудную годину он может и ногу тебе подставить, с коня снести. Только годы совместной горько-соленой жизни делают дружбу крепкой и надежной, как булатный меч

*****

Сибок горько улыбнулся: «Вот тебе и дружба крепкая и надежная, как булатный меч. Значит, и годы нам с тобою помогли, получились как кривые палки наши с тобою годы… Объединить адыгов в одну семью – это уважаемый Калакут, в веках пытались сделать мужи покрепче тебя, и то ничего не получилось. Ты же потомственный адыг, и знаешь, что каждое адыгское племя – это камешек, даже драгоценный, и чем драгоценней он, тем крепче. Соберешь, сожмешь их в кулаке и, сколько ни дави, не сожмешь их в один большой камень. Нет такой силы, Калакут, нет! Только повредишь свою маленькую, человеческую руку».

*****

На клинке крупно значилось: «Без нужды не обнажай, а уж если обнажил, то действуй!»

*****

Князь ужинал. По его воле еду всегда накрывали на анэ для двух человек. Как он говаривал: это тому, кто постоянно в дороге, или тому, кто заглянет ко мне одинокому. Ел он неторопливо, даже благоговейно, садился обычно к столу с кинжалом и саблей у пояса: «В наше тревожное и непостоянное, как сумасбродный ветер, время уважающий себя мужчина и за едой должен оставаться мужчиной»……
- Я очень рад, что вы так уважительно и почтительно относитесь друг к другу. Это особенно отрадно сознавать тому, кто приближается к концу пути. Нет-нет, моя рука еще крепко держит меч, а все ж годы есть годы, особенно когда они вот так измеряются – пятью сыновьями. Но рука до самого последнего дня своего будет крепкой, если у ее хозяина крепкий дух. А наш дух – адыгство, святые заповеди отцов и дедов. Каждый народ только и силен тогда, когда крепок его дух. И наш народ в этом огромном жестоком мире и сохранил себя, и сохранит впредь лишь благодаря своему крепкому духу.

*****

«И все-таки мы сделали такое, чего никто никогда до нас не делал и, может, не сделает. Только надо ждать. Как говорят старики, иногда уметь ждать важнее, чем уметь тороплива делать»

*****

Вернее не скажешь: «Адыг умен задним умом» или «Если на что ума своего не хватает, спроси у шапки».

*****

«Сулейман доверяет мне, - размышлял Давлет-Гирей, - и конечно, почетно состоять в дружбе с великой державой, но быть заслонкой между ней и урусами, ублажать здесь адыгов, держать их в повиновении ох как не просто. Султан как-то сказал: «Ты – государство, адыги же – так себе, какие-то племена», а Хаджи-Гирей, первый хан Крыма, говаривал: «Мы живем здесь каких-нибудь полтораста лет, тогда как корням адыгов на этой земле и сроку нет». Вот и получается, что хозяева они, а мы – пришельцы, потому нам их никогда и не одолеть, не выбросишь же из этой земли их многовековые могилы. Надо, надо бы нам найти с ними мир, но как? Теперь уж, похоже, никак – просто схлестнулись две судьбы, не погибнуть бы обеим…»

*****

Рассказывают, жил-был в стае сильный волк. Сильным всегда труднее живется. Вот и этот волк не ужился, изгнали из стаи. Стал он бродячим. Во всем лесу – сам себе хозяин. Всего ему было вдосталь, всего хватало. И солнце ему светило, и ветер с птицами песни пел, но нет радости, если ты один, если тебе некого порадовать и тебя никто не порадует. Вот и нашел он другую стаю. Приняли его, хоть и был чужаком. Силой своей, удалью прославился в этой стае, и больше всего боялся, что его могут изгнать. Боялся и показывал всем, как он предан им. Только бы его не изгнали. Ведь ему нельзя было вернуться в прежнюю стаю, где считают его предателем, врагом своим.

*****

Если дверь в гостиную открыта, значит, здесь ждут гостя, значит, стол накрыт всем лучшим, что есть у хозяина. А дверь гостиных адыгов не закрывается с утра до позднего вечера, бывает и до полуночи.

*****

Множество стрел бьет лучше, чем множество слов, но множество слов мудрее множества стрел.

*****

Говорят, адыг в своей жизни больше верхом на коне ездит, чем пешком ходит по земле…
Лучше, смирив свою гордыню, служить разуму, чем в почете у глупости…..
Нет глубже колодца, чем душа человека – сколько ни копай, до дна не докопаешься…..
У костра греется тот, кто его разводит..
В человеке, в его сердце от отца с матерью, от его земли рождается такое, что уходит от него только вместе с жизнью…
С родственниками по женской линии надо обращаться как с сырыми Куринными яйцами…
Не все рожденные одной матерью становятся братьями…
Гостю, как и солнцу, не скажешь – не входи. Проси их пожаловать, ведь в доме, как говорят – счастье в доме.
Не верь тишине, от нее можно оглохнуть, так ничего и не услышав….
Ночная кукушка перекукует дневную…
Кто нечестно живет, тот чутко спит…
Глупый ушедшими мыслями богат…
Адыга медом не корми, только дай ему покрасоваться на коне…
У кого голова поболела, у того ум тоже посветлел..
Не каждому, кто едет на свадьбу, удастся потанцевать, не каждого, кто идет на войну, убивают
В народе говорят: если человек не трудится, как хлебороб, у него вырастают ослиные уши

*****
Ум-разум лукав, сердцем следи за ним. Ум-разум….он такой же, как тропинка, что петляет по лесу, в горах, по степи, конца и края которой не видно, - размышлял он. – Но тропинка разве виновата, что пролегает по краю пропасти, поднимается круто в гору или устремляется вниз, ведь появилась она не сама по себе.

*****

Человеческое сердце только с виду кажется небольшим, на деле же в нем умещается все сущее в подлунном мире – любовь и ненависть, слезы восторга и печали, честолюбие, возвышающее к подножию тронов.

*****

День катится к вечеру, вечер – к ночи, ночь – к утру, а утро – к полудню. Разве день думает, зачем он – день? Он просто – день, а ночь – ночь, дождь – дождь. Разве им бывает тесно на земле, разве они спорят друг с другом? Они просто есть, они – наша жизнь. Каждый из них живет и радуется своей жизни. Они не знают, как утро может завидовать полудню, а дождь – грозе… Очень интересно, что было бы, если б человек мог просто брать все, ему необходимое, если бы люди не стремились стать выше другого. Тогда бы не было ни царей, ни князей, ни тфокотлей, ни крепостных, день был бы просто днем, а ночь – ночью, вместо печали была бы лишь радость, как только радостным бывает весенний дождь, утренний лучик солнца»

*****

Адыги, как говорил один мудрый старик, это вечное дерево, простирающее свои ветви к небу, корни которого берут начало где-то в глубине земли. И как неизмерима та глубина, высота раскинувшегося над нами неба, так же неизмеримы и глубины адыгской истории.
Одни ветви этого дерева устремляются на восток, чтобы каждое утро встречать восходящее солнце, другие – на запад, чтобы с благодарностью за труды провожать его ко сну, третьи, южной стороны – самые богатые, северной – это могучая спина богатыря, над которым возвышается вершина – вся его сила, красота, а может быть, и смысл.
Издревле адыги делятся на племена, которых так же много, как ветвей большого дерева – это абадзехи, адамии, бжедуги, беслинеи, егерухаи, жанеи, кабардинцы, мамхегы, махоши, натухаи, темиргои, убыхи, хакучи, хатукаи, шапсуги. По языку и обычаям близки к ним абазины и абхазы.
Каждая улица вроде бы – село, каждое село – государство, хотя никто из них не хочет иметь государство со своим собственным названием, со своими законами. А вот когда собираются в своих гостиных, тут только и споров-разговоров, что о других государствах, о их неладах, злых намерениях, о том, как быть адыгам: то ли повернуться к крымскому хану, то ли податься в союзники к туркам или русскому царю?
Разговоры, разговоры, разговоры, потому что говорить легче, чем делать, но жить от этого не становится лучше: ничего не прибавляется в закромах, не становятся богаче урожаи, обильнее виноградники и сады.

*****

- Брат мой, если ты все будешь делать ради чьей-то благодарности – ничего путного не сделаешь. Дело надо делать во имя его самого, и когда оно совершается – вот тебе и благодарность, радость тебе.

*****

Солнце клонилось к закату, когда во двор князя Сибока вошел Калакут с Псаммитом и Хатаем. Увидела их княгиня Загирета, поняла, что и к чему. Забилось в тревоге ее сердце, однако, сдерживая себя, спокойно вышла на веранду и решительно заявила:
- Хозяина нет дома, Калакут. Ацамука нет!
- А мы не к ним идем, княгиня, - весело отозвался Калакут, спокойно шагая к веранде.
- Кроме них, у нас не с кем говорить, - нервно дернулись губы княгини. Ей очень хотелось все свести к шутке, хотелось улыбнуться, но она не смогла.
- Когда на крышу дома опускается светлый полумесяц, его видят сначала другие, а только потом хозяева. Тут уж ничего не сделаешь, - весело сказал Калакут и направился с друзьями в девичю….
Вошла Минсура. В накинутой белой шали, в расшитом серебром платье, с застенчиво опущенными черными глазами она была такой красивой, какую Камболет никогда не видел. Он чуть не вскрикнул от удивления, но сдержался. Только и посмел молча стать рядом с сестрой.
Калакут, глядя на нее подумал: «Бывает, бывает такое с девушкой, когда она вдруг становится красивой». Подумал сказал:
- Садись Минсура.
- Можно и сесть, здесь все свои, - улыбнулась она, села, сложив руки на коленях. Камболет стал у нее за спиной.
Калакут взял кружку, будто хотел попить и, понимающе улыбнувшись, протянул ее Псаммиту:
- Поставь ее на подоконник. Говорят, если между сидящими холодная вода, то их сердца становятся холодными друг к другу. Правда, Хатай?
- Говорят, - улыбнулся Хатай, - но бывает и наоборот – холодная вода сближает людей.
- Именно так! – поддержал его Калакут. – Скажем, в жаркий день всадник едет по какой-нибудь тропе, вблизи нет ни ручейка, ни родничка, путник уже изнемогает от жажды, и тут ему и встречается человек, дает ему кружку холодной, такой вкусной воды! Разве эта вода не сблизит их!
- Ну, Калакут, сколько лет тебя я знаю – ты всегда умеешь найти что-нибудь интересное! – воскликнула Минсура. – И откуда у тебя берется?
- Тебе, Минсура, кажется я много знаю, а мне – будто очень мало. В ручейках, в родниках жизни я и черпаю. Богатым был твой дед, да и Сибок, твой родитель, не обделен мудростью, как всякий жаждущий, и получается, как говорил твой дед, жажда – мать мудрости.
- Верно, верно, - поддержал Калакута Псаммит. – Я вот еще что хочу сказать: мне довольно часто доводится видеть в ясном небе луну и солнце. На одном небосводе и в одно время…
- Очень интересное ты говоришь, Псаммит, но дозволь мне закончить начатую мысль, чтобы она не осталась бесхвостой. Мы говорим, что одни люди живут, не замечая друг друга от своего самолюбия, другие почему-то отдаляются, третьи чем дольше живут рядом, тем ближе становятся друг другу и умом, и сердцем, нуждаются один в другом, как луна в солнечном свете.
- Правда, но бывает, что между луной и солнцем появляются тучи, и тогда луна не видит солнца, не чувствует его тепла, - грустно сказал Минсура, будто пожаловалась Калакуту.
- Ну и что?! На то есть ветер, чтобы разогнать тучи.
- А если тот ветер холодный?! – вопрошала своим взглядом Минсура Калакута и Хатая.
Калакут как бы про себя, а на самом деле для Минсуры, хохотнул баском:
- Раз есть холодный ветер – значит, есть и теплый.
- А хватит ли у теплого силы, чтобы одолеть холодный? – спросила Минсура, как бы взглядом своим обращаясь к Хатаю и Калакуту за помощью.
- Найдутся, обязательно найдутся такие силы, которые помогут теплому ветру зиму обратить в весну….

*****

- Если бы каждый мог чувствовать свои сердцем боль сердца своего соседа, понимать ее, брать часть ее на себя, думаю, адыгам не пришлось бы метаться между Турцией, Крымом и Русью.

*****

- Глупости не надо болтать, даже если зиусхан далеко от вас, - добродушно сказал Пшиапшоко. – Посмотрите, какое чудо вокруг нас, созданное великим Аллахом. Он для нас, для нашей радости сотворил, а мы – словно не имеем ни ушей, ни глаз, ни горячих сердец, только зубы, чтобы кусать друг друга. Да и это неправда. Вот послушайте, что говорит тот же человек: «Приподнял плечи князь, устремил перед собою взгляд и размеренно заговорил: Солнце светит, жизнью дышит, белоснежны цепи гор, с них сбегает лес дремучий, к небу рвется дуб могучий…» Ну, кто смелый, продолжай эти стихи.
Дадайкан распрямился и заговорил высоким певучим голосом, гордо подняв голову:
- Пенятся реки, несясь конницей белых армад, дробные звуки копыт в небо взлетают привольно. Земли кумыцкие голы, земли гяурские тоже, лучшая из лучших на свете наша родная земля….

*****

В том месте, где сходились земли натухаев, жанеев, бжедугов и абадзехов, Калакут созывал всеадыгское тфокотльское хасэ. Абадзехи, бжедуги, егерухаи, махоши, хатукаи, беслинеи, которым он сообщил через посланцев о времени и месте, прислали своих представителей и наблюдателей. Перед началом хасэ от кабардинских адыгов Пятигорья прибыло несколько всадников, а с Баксана и Терека все не было и не было.
Хакучинцы, собравшись, обсудили приглашение Калакута и решили: поскольку живут они в горах, как в очень надежной крепости, то они ни в ком не нуждаются, а потому не жалеют ввязываться ни в какие дела, чтобы не нажить себе врагов.
Сложное дело получилось у абазинов. Здесь возникло несколько разных мнений по поводу того, посылать представителей на хасэ или нет. Кончилось все тем, что предводители разругались, потом помирились и разъехались, решив, что у абазинов нет близкого родства с другими адыгскими племенами, а потому вполне достаточно сохранить со всеми добрососедские отношения. Так ведь спокойнее, никому не будет обидно.

*****

Есть такие люди: если медом им только губы помазал, кричит – мало, а дал много – объедятся и тоже будут недовольно горланить…
- Нас адыгов, 12 племен, и каждое из них считает, конечно же, себя самым лучшим, самым умным и мудрым. И лошади у них – самые быстрые, и песни они поют самые душевные, и пляшут азартнее всех. А если я самый умный и мудрый, то все другие, выходит должны почитать меня, слушаться. Вот и получается: махоши и егерухаи ссорятся между собой, абадзехи и бжедуги убивают друг друга, косятся один на другого беслинеи и абазины, не уживаются мирно адыги Терека и Баксана. Сколько же можно враждовать нам, единокровным братьям?...

*****

Сила народа и его государства не только в его войске, умелых, храбрых воинах, а и в душевной красоте каждого, в душевной доброте и чести, в мудрости, оставленной нам нашими отцами дедами, сила в том, что мы называем адыгством.

*****

- Я вот о чем: как будут жить в одной стране 12 племен, как жить, чтобы сохранить себя, обычаи наших отцов, память каждой своей земли и в то же время быть под одним правителем, под одними законами для всех?
- Очень хороший вопрос. Я на него отвечу вопросом: а как живет семья, в которой, скажем, 12 сыновей, дочерей, невесток, внуков? И каждый из них сам по себе – человек. У каждого свой характер, свое сердце, ум, честь, совесть, из которых и складывается сила семьи. А во главе всего этого – мудрый отец. Думаю, вот такой семьей и должно быть государство адыгов, руководить которым должен мудрейший из мудрейших, кому мы спокойно можем доверить свою судьбу….

*****

- Конечно, Терек или Баксан, Пятигорье или Жанея – это все наша, родная земля, а увези адыга в Русь или какую-нибудь Ливонию, он будет там по-прежнему похожим на адыга, но только похожим, а вот по духу своему это будет уже не адыг. А в то и вовсе пропадет. Вон у тебя за окном какой куст винограда растет – чудо. А увези его туда, где метут метели да трещат морозы, он если даже и приспособится, выживет, но станет такой кислятиной, что и в рот не возьмешь! – возразил Калакут…..
- Яснее ясного – полукровки, как ни больно сознавать. Хотя и с нашей стороны, пусть даже материнской кровью, но чужие они нам люди. Еще и так скажу: если кто рожден в семье адыгов, но живет на чужой земле, служит чужим людям, нельзя его считать адыгом.

*****

Адыг, в каком бы дальнем или ближнем углу своей родной земли ни родился, где бы ни вырос на ее просторах, он – адыг, наследник ушедших в глубину веков своих пращуров, их вечного духа в бесконечном небе над ее горами, морями, степями. Он открыт душою навстречу каждому, и скорее останется сам голодным, чем откажет просящему. В своей гостиной, даже если он тебе кровный враг, адыг скорее всего сам погибнет, чем позволит кому-нибудь оскорбить гостя. Если окажешься спиной к нему, он не прочь посудачить о тебе, усмехнуться своим превосходством над тобою. Но тут же, если понадобится его помощь, он поднимет своего коня на дыбы, обнажит саблю, защитит тебя, не жалея своей крови. Уж такой он – адыг. Он тверд, как гранит, в своем слове, этого же требует от каждого. Ты можешь тысячу раз сделать ему добро, но если хоть однажды не сделаешь – все будет забыто, словно его и не было. Есть еще одно качество, которое делает его счастливым, и несчастным, которое живет с ним, как только он появился на белый свет и до самой могилы. Адыг не нуждается ни в чьем снисхождении, потому что всегда и во всем считает себя первым. Даже если его в схватке положат на лопатки, не считает себя побежденным, потому что, как он говорит, побежденным можно себя считать только в день смерти. Опять же, если успеешь с последним вздохом осознать это, а то и умрешь, считая себя победителем. Даже над смертью.
Адыги так живут, будто среди них нет второго, все первые. По крайней мере, так каждый думает о себе.

*****

У кинжала есть рукоятка, клинок и острие, что вся сила, смысл кинжала – в его острие, но оно немыслимо без рукоятки и клинка.
Твой добрый сосед – твое второе богатство.
Безнаказанное преступление – не месть, а возмездие.
На каждый роток не накинешь платок, все сплетни не расплетешь
Скучно стало – разведи огонь, страшно стало – вспомни что-нибудь хорошее и расскажи.
Потерять жену – все равно что упасть с коня на скаку…
Просящему не отдавай все сразу, чтобы не разбаловать, чтоб умел он ценить каждую малость, дарованную ему тобой.
Сила и разум – разные вещи, очень часто они не совмещаются, а то и вовсе противостоят друг другу.
Возьмешь жену свою на руки, а она потом тебе на шею сядет.
Сделал добро и, не требуя награды, брось его в речку, пусть оно идет к людям, своей радостью творит радость другим.
Корова чует и, если женщина понесла мальчика, она дает больше молока.
Мудрые люди говорят: гордыня – мать всех пороков, а значит, и несчастий.
Все будет так, как должно быть, даже если все будет совершенно иначе.
Глаза знают, что видят, руки – что делают, а мысли – сами по себе
У петуха тоже есть голова, но он от этого не становится орлом.
Невезучего собака укусит, даже если он сидит высоко на верблюде.
Сосущий собачьи сосцы будет лаять по-собачьи.
Пошли мальчишку по делу, а потом сам иди за ним следом
Богатый – слеп, с виду он выглядит благополучным и достойным, а душою – гол и бос.
Каждый меряет другого своим кривым аршином
Не все, на что надеются, сбывается, и не о всем, что сбывается рассказывают.
Даже змею можно выманить из норы добрым словом, добрым сердцем и даже подружиться с ней.
Курица, разгребая мусорную кучу, выгребает свою смерть.
Самая худая дружба лучше хорошей вражды, людям спокойнее жить, когда на земле мир.
Не преграждай путь тому, кто родился после тебя, иначе окажешься поперек дороги будущему.
Привыкший мочиться у колодца будет делать это до самой верной смерти
Чем громче слово, тем оно фальшивее а чем тише, тем душевнее.
Кто надеется на лучшее, тот спотыкается о худшее
Пусть лучше съест тебя собака доброго, порядочного человека, чем только укусит пес мерзкого.
Сладкое балует человека, а горькое старит. Правде еще и так говорят: сладкое – это утренняя заря, а горькое – закатная.
В гости не ходи со своею ложкой и соль с перцем в кармане не приноси.
Если в твоем очаге погас огонь, хочешь не хочешь, а пойдешь к соседу за его добротой, за огнем для своего очага

*****

Говорят, жить – значит слушать советы мудрых людей и самому их давать. И еще говорят: самое неблагодарное дело – давать советы. Если по твоему совету случилось что-нибудь хорошее, удачное, то человек, кому помог твой совет, о тебе уже и слышать не захочет, себя считая умным и удачливым, а если твой совет окажется неудачным, то тебе этот вовек не простят, не понимая, что советы живут сами по себе и пользоваться ими тоже надо уметь – какой-никакой, но обязательно надо иметь свой ум к любому совету.

*****

Есть любовь, похожая на костер из сухого хвороста, да еще с ветерком. Вспыхнет он быстрым ярким пламенем и, смотришь, уже потух, только и осталась от него горстка пепла, а настоящая любовь, что правит миром, это огромный костер. Он тоже возгорается ярко, а когда пламя достигнет своей высоты и идет на убыль, остаются горящие угли. Они всю жизнь, до самого ее конца светят и греют обоих.
Любовь – это радостное, восторженное, как полет, стремление. Только испытавший знает силу и высоту его, но если это стремление обрывается, один только он, познавший его, испытывает сполна силу боли силу страданий, только один он знает, как день становится ночью.

*****

Муж и жена – одно целое. Нет, муж и жена – это два дома под одной крышей. Под одной крышей, но – два. И часто каждый их них бывает сам по себе. Мужчина никогда не поймет, что такое носить под сердцем своего ребенка, свое будущее, что такое – родить его. Просто родить. Как это? А никак, если сам не родил, как растить его, что это такое – кормить его своей грудью, самим собой? Мужчина – это кинжал, конь. Женщина тоже может с кинжалом защитить свой дом, своего мужа, но это будет по-женски. Совсем не как у мужчин.

*****

Без вчерашнего дня не бывает завтрашнего, как его не бывает и без сегодняшнего. И самый важный – сегодняшний. А вчерашний – он ушел, цепляйтесь за него хоть четырьмя руками – не уцепишься. Да и не надо за него цепляться, ничего, кроме вреда, от этого не будет, как от прокисшего вина. Когда мужи говорят с таким огоньком, я верю им, потому что говорят не холодным рассудком, а горячим сердцем. Ведь разум лукав, витийствуя, может обмануть а сердце – всегда чисто, открыто, потому как оно – сердце, наполненное горячей кровью, чистой, как небо, и горячей, как солнце.

*****

Добро летуче и легкокрыло, как глупая бабочка, а зло?! Оно могуче и постоянно, как этот вечный валун. Если бы не было зла, люди не знали бы, что такое добр. Зло живет на грешной земле, чтобы творить добро. Это зло во имя добра.

Комментарии 3

  1. Уважаемые! Никто не подскажет, где можно весь текст скачать?

  2. Я в восторге даже от этого немногого,что здесь написано....Буду искать само издание...

  3. кто нибудь скажите пожалуйста где можно скачать эту книгу

    Последние публикации

    Подписывайтесь на черкесский инфоканал в Telegram

    Подписаться

    Здравствуйте!
    Новости, оперативную информацию, анонсы событий и мероприятий мы теперь публикуем в нашем телеграм-канале "Адыгэ Хэку".

    Сайт https://aheku.net/ продолжает работать в режиме библиотеки.