Кому в Турции жить хорошо?

Кадыр Чупэ был неумолим.

– Сейчас вы направляетесь в Самсун. Сделаем небольшой крюк – заедем ко мне домой. Пообедаете перед дальней дорогой, все давно готово. Отец и мать вас ждут – будут очень рады гостям, да и мне приятно. Проедете мимо – не прощу. Хайнапэ!

Мы опять едем в Карлы. Арабкой и Бекташаа – уже прожитый день. Спустя пару часов, за окном автобуса появляются знакомые нам пейзажи. "Девятка" "супер Кадыра" ползет вверх по склону – наш "мерседес" следом. Останавливаемся. Вот он, дом семьи Чупэ – аккуратный дворик, фруктовый сад, летняя терраса. Места много – молодежь "Нэфа" удобно устраивается в тени большого дерева. У взрослых своя программа. По очереди приветствуем хозяев. Знакомая нам по фестивалю 74-летняя Мэзакет Чупэ радушно улыбается, зовет в дом. Ее муж, Наами, просто не знает, как угодить гостям – къеблагъ, проходите, присаживайтесь! Мугдин Чермит и Батырбий Берсиров садятся рядом со стариком. Ему уже восемьдесят, великолепно говорит по-адыгски, огромный жизненный опыт, крепкая память – беседовать с таким одно удовольствие.

Мэзакет сразу оказывается в руках журналистов. Она очень ценный источник информации – штучный, крайне редкий, тем более, в Турции, экземпляр, настоящий знаток местного адыгского фольклора, поэтому очень хочется узнать от нее побольше. Старушка долго не сопротивляется. Повязывает голову адыгским платком, прихорашивается, настраивается на долгий разговор. Поначалу стесняется столь пристального внимания к себе, но быстро забывает обо всем – что-то нам напевает, отвечает на вопросы, вспоминает, что в детстве рассказывали ей старшие. Уникальный этнографический материал!

– Наши предки, изгоняемые с родной земли, долго искали спасения на чужбине, мечтали о простом человеческом счастье, но боги отвернулись от нас, – задумчиво говорит она. – Не нашли мы здесь счастья. На Кавказе турки "кормили" адыгов "сказками", мол, перебирайтесь к нам, у вас все будет, мы ждем. На деле все оказалось совершенно по-другому – черкесы тут были никому не нужны, их встретили очень враждебно. На них наживались, их использовали в своих целях, заставляя постоянно защищаться и выживать.

Чтобы отвлечься от страшной темы, она поет старинную песню. Мы ее уже слышали, но здесь, в уютной домашней обстановке, древняя мелодия звучит совсем иначе – теплее, сердечнее, сразу "цепляет" за живое. Затем Мэзакет готовит нам настоящий подарок – из ее памяти один за другим всплывают слова старой колыбельной песни, которую напевали своим детям махаджиры с Кавказа – наши предки, брошенные на произвол судьбы…

– Турки восхищаются нашей культурой, сегодня это очень популярная здесь тема, – рассказывает старушка. – Было время, когда они пытались перенять у нас какие-то элементы – да куда им, свое бы не потеряли! Мы знаем случаи, когда османы специально селились среди адыгов, чтобы лучше узнать их, поближе познакомиться с укладом их жизни – пустое! Черкесом нужно родиться – все остальное бутафория!

– Наши родители о страшной трагедии, постигшей адыгов, вспоминать не любили – они сами видели все это, на себе пережили "прелести" турецкого гостеприимства, – говорит Наами Чупэ. – Боль предков до сих пор живет в моем сердце…

Он показывает старый семейный альбом. Вот прадед. Здесь бабушка. Дети, внуки. На старой потертой черно-белой фотографии, сделанной еще в 50-е годы, – Наами, его отец, мать, братья. Их трое. Все женились в один день. На другой карточке – запечатлен день свадьбы. На общем фоне много гостей, счастливые невесты, а где женихи? Давняя адыгская традиция, запрещающая жениху появляться в родном доме в день бракосочетания, оказывается, сохранилась и в Турции.

… Чтобы поднять старикам настроение, хоть как-то отблагодарить их за настоящее адыгство, которое не покупается и не продается, "Нэф" устраивает импровизированное джэгу. Сима Куйсокова и Нух Усток специально для Наами и Мэзакет поют народную "Си нанэ дах". Инвер Юнух и Сафят Сташ танцуют "зэфакъу". Трудно усидеть на месте даже Мугдину Чермиту. Я только второй раз вижу его танцующим – браво! В центр круга лихо выскакивает и "супер Кадыр" – вот у кого душа истинного черкеса! Инверу Юнуху удается уговорить станцевать с ним и Мэзакет – великолепно!

Уезжать не хочется, но расставание неизбежно. Слезы непроизвольно наворачиваются на глазах. Это не водопроводный кран, вентилем не закроешь. С трудом сдерживают свои чувства и остальные. Все. Хватит. Прочь грусть! Жизнь на этом не заканчивается! Мы уходим, чтобы вернуться…

ЗАЩИТНАЯ СИЛА АДЫГСКОЙ ПАПАХИ

Теперь наш бысым – Аюб Балыко. Мы едем в его родной Самсун. Здесь тоже большая программа, много встреч. Главный пункт визита, говорит Аюб, – завтра "Нэфу" предстоит принять участие в традиционном международном фольклорном фестивале. Это очень крупное и престижное мероприятие – не пожалеете, обещает он.

– Поначалу мы планировали просто организовать здесь сольный концерт "Нэфа", но выступить на фестивале – личная просьба нашего мэра, – подчеркивает Балыко.

Глава местного муниципалитета – черкес по происхождению. Юсуф Зийя Ялмаз из шапсугского рода Тляш возглавляет Самсун уже одиннадцать лет. На утро у нас запланирована встреча с руководством города, поэтому не будем забегать вперед.

Вечером того же дня, не спеша, гуляем по Самсуну. Город большой – полмиллиона жителей. Развитая инфраструктура – порт, курортная зона, спальные районы, деловой центр. "Нэф" на пару часов отпускают в свободное "плавание" – сувениров домой купить. Бродим по набережной, дышим морским воздухом. Аюб знакомит нас с местной молодежью. Эрдал Биж, высокий, улыбающийся парень, учится в Майкопе – студент экономического факультета Адыгейского госуниверситета. На адыгском языке говорит довольно сносно, еще лучше – на русском. Выучил в родной Адыгее. Настроен весьма патриотично.

– Окончу университет – обязательно останусь в Майкопе, – твердо говорит он. – Родители меня поддержали. Подыщу себя интересную работу, женюсь. Что меня держит в этой Турции?

Таких ребят здесь немного, но они есть. И это вдохновляет. У каждого серьезные планы на будущее, свой, обретенный путь на историческую родину. Проблем много – непросто получить вид на жительство, российское гражданство, но все это полбеды – большинство из них не знают ни родного, ни русского языка…

Эрдал знакомит меня со своим другом Гурджаном. Его турецкую фамилию мне не запомнить, а вот адыгскую… Гурджан – из рода Хэшх. Корни – в Самсуне, но пару лет назад перебрался в Майкоп. Работает в одном из городских кафе. На этом останавливаться не собирается – пора каким-нибудь серьезным делом заняться.

Аюб показывает центральную аллею Самсуна, она примыкает к набережной – брусчатка, лавочки, ажурные фонари, мрамор. На месте некогда знаменитого "русского рынка", который хорошо знаком каждому отечественному "челноку", теперь расположен современный торговый центр. Все продуманно до мелочей, красиво, функционально. Тысячи гуляющих людей, много зарубежных туристов.

Эрдал ведет меня куда-то в сторону, показывает главную достопримечательность. На берегу моря местные архитекторы воссоздали исторический эпизод – приезд Мустафы Кемаля Ататюрка в Самсун. Было это более ста лет назад. Здесь, как говорят, и зародилась идея турецкой революции, свергнувшей власть султана. Все выполнено с высочайшей достоверностью – корабль "Бандырма", идущие лицом к городу фигуры "отца всех турок" и десятков его сподвижников. Скульптуры – в натуральную величину, на них одежда и головные уборы тех времен, учитывались мельчайшие детали, вплоть до цвета глаз.

– Половина из тех, кто окружает Ататюрка на этой панораме, черкесы по происхождению, – рассказывает Биж. – Они пользовались огромным авторитетом, имели мощную поддержку. При помощи адыгов Ататюрк пришел к власти, но отблагодарил их по-своему…

… Историю взаимоотношений Мустафы Кемаля и черкесских лидеров в Турции знает каждый. Тема эта сложная, "горячая", до сих пор является поводом для всякого рода политических спекуляций. Если в двух словах – Ататюрк банально использовал адыгский потенциал в своих интересах, а когда почувствовал серьезную опасность в лице черкесов – они становились слишком влиятельной силой в стране – решил пойти давно проверенным путем. Знаменитый Черкес Этхем из убыхского рода Дипшоу, один из верных соратников Кемаля, его можно увидеть рядом с Ататюрком на многих исторических фотографиях – фактически привел "отца всех турок" к власти. Уже после революции, укрепив свои политические позиции в стране, Ататюрк обвинил Черкеса Этхема, в подчинении которого была солидная военная сила (прежде всего, знаменитая "Зеленая армия", состоявшая преимущественно из адыгов) государственным изменником, спустил на него всех "собак". Спасаясь от репрессий, Этхем долго скрывался в Греции, потом перебрался в Германию, оттуда – на Ближний Восток. В израильской Кфар-Каме мне посчастливилось побывать в знаменитом доме Шхалаховых, где Черкес Этхэм жил несколько недель, прежде чем уйти в Иорданию. Он умер в 1948 году в Аммане. Похоронен на черкесском кладбище в столице Хашимитского Королевства.

В учебниках истории Турции, как мне рассказали, национальному лидеру черкесов Этхему Дипшоу, сподвижнику Ататюрка, посвящены всего пара коротких абзацев. О его заслугах перед государством и обществом сегодня принято громко молчать. Кто-то даже нашел верное сравнение – для турок Черкес Этхем стал своего рода бунтарем, разбойником, неким адыгским Емельяном Пугачевым, которым долгое время матери пугали своих непослушных маленьких детей…

… Приглядываюсь к фигурам, окружающим Ататюрка. На одних – турецкие головные уборы, напоминающие плотно завязанную чалму, на других… настоящие адыгские папахи. Может, показалось?

– В ту пору – в начале 20-го века – шла жестокая война между Османской империей и Грецией, – говорит Эрдал. – Военные части, состоявшие целиком из черкесов, наводили ужас на врага. Их боялись и уважали, старались особо не связываться. У греков какое-то время даже существовало негласное правило: если на голове воина папаха – не стрелять, это адыг, себе дороже выйдет. Турки, узнав об этом, поголовно начали ходить в папахах…

ДЖАМБУЛАТ БЕРЗЕК

По замыслу архитекторов часть исторических фигур была вынесена на центральную аллею Самсуна. Тут с десяток скульптур – они за стеклом, все как полагается. На табличках – краткие сведения: фамилия, имя, чем прославился. Первый в этом ряду полковник Джамбулат Экрем-бей – высокий, плотный, широкое лицо, усы, волевой взгляд.

– Он черкес из убыхского рода Берзеков, – говорит Эрдал. – Родился в 1887 году. Жил в Самсуне. Погиб в бою в июле 1919 года.

Аюб добавляет: под командованием Джамбулата Берзека был отборный отряд черкесских всадников в двести сабель. Они не шли в сражение первыми – появлялись только в самый важный момент, когда именно от их героизма зависел исход всей битвы…

Кровь есть кровь. Джамбулат – ближайший родственник знаменитых черкесских лидеров Исмаила и Керандука Берзеков, до последнего сражавшихся с захватчиками на Кавказе. Умение воевать пригодилось и здесь, в Турции, куда были вынуждены переселиться оставшиеся в живых Берзеки, не желавшие мириться со своей участью. Например, Мехмет Зеки-паша из рода Берзек, родившийся в Убыхии, на территории современного Сочи, окончил военное училище в Стамбуле. Участвовал в крупных сражениях, получил звание маршала. Он первым внедрил в турецкой армии черкесское искусство ведения боя – под его началом было несколько кавалерийских полков, специально обученных и полностью оснащенных адыгским оружием.

НАСТРОЙ САМЫЙ СЕРЬЕЗНЫЙ

Новый день обещал быть тяжелым. Вечером выступление на большой сцене. Потом сразу в автобус. Ансамблю предстоит еще ехать в один из черкесских аулов куда-то в пригород Самсуна – планируется большая встреча с местными адыгами, будет, естественно, и джэгу.

Пытаюсь отыскать кого-нибудь из оргкомитета, хочется узнать некоторые подробности о самом фестивале. На выручку приходит Аюб Балыко – его информация пока самая подробная. Международный статус фестиваля ежегодно привлекает в Самсун десятки фольклорных коллективов со всего мира. Нынешний собрал свыше тысячи человек. География широчайшая: Франция, Германия, Греция, Норвегия, Сербия, Словакия, Польша, Азербайджан, Словения, Куба, Пуэрто-Рико, Бразилия, Аргентина, Молдавия, Грузия – всего более двадцати стран. Престижный форум этнических культур проходит здесь уже в 29-й раз. Представители России – традиционно в числе основных претендентов на главный приз.

– "Нэф" в качестве специального гостя будет открывать фестивальную программу сегодняшнего дня, – говорит нам Аюб Балыко. – Каждый коллектив-участник получает пять минут, но ансамблю из Адыгеи в виде исключения дали десять. Так что все нормально – готовьтесь.

С утра "Нэф" в полном составе отправился на репетицию. График занятий на сцене оказался очень плотным, коллективов много, все расписано поминутно. Не теряя времени, "Нэф" начинает разминку прямо в "Сахиль-парке", расположенном у концертного зала. На звуки адыгской музыки сразу собирается большая толпа зевак. Подходит группа местной молодежи. Среди ребят, которые встречали нас вчера, вижу несколько новых лиц, но они мне почему-то хорошо знакомы, мы точно где-то встречались – не в Кабарде ли?

– Вы не из "Кабардинки"? – спрашиваю у ребят. Потом вспоминаю: в позапрошлом году я фотографировал их на открытии триумфальной арки в Нальчике – адыгские костюмы на них были просто великолепны.

Братья-близнецы Азамат и Мурат Ионовы родом из аула Псыж Карачаево-Черкесии. Одно время танцевали в Кабардино-Балкарии, сейчас являются артистами знаменитого Театра танца "Меркурий". Вместе с ними посмотреть на репетицию "Нэфа" пришел их друг Беслан Махов из Черкесска.

– Лето на дворе, у нас отпуск. Знакомые ребята-танцоры предложили поехать на фестиваль в Самсун в составе греческого танцевального коллектива из Ставрополя, – рассказывает Мурат Ионов. – Времени полно, почему бы не съездить? Честно говоря, не ожидали увидеть здесь соотечественников – очень приятно, удачи вам!

Мы вместе с удовольствием наблюдаем за работой Инвера Юнуха и его команды – все выкладываются максимально, настрой самый серьезный.

После генерального "прогона" ансамблю дают возможность отдохнуть. Нам же не до релаксации. Сейчас едем в селение Дикбуюк, расположенное в двадцати километрах от Самсуна, на встречу с активистами местного Хасэ. Потом еще одна встреча в муниципалитете. Далее – по общей программе.

ГОРЬКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ АЮБА

Журналистов отправили вперед – "на разведку". Едем в машине с Аюбом Балыко. Он со знанием дела подробно рассказывает о жизни местной адыгской диаспоры. Черкесов в Самсуне много. Если "прихватить" и окрестности города, где расположено более двухсот адыгских селений, наших соотечественников здесь свыше 300 тысяч (!). Огромная сила, безграничный потенциал – политический, экономический, культурный. Активно работают здешние Хасэ. Без сложностей и противоречий, конечно, не обходится, но они сугубо внутреннего характера – черкесы и в Турции черкесы.

– У нас всегда сложнее живется тем, кто хоть что-то пытается делать для своего народа, – говорит Аюб. – Работаешь только на себя, не высовываешься из общей массы – благодать, нет ничего лучше и проще! А вот если ты пытаешься решать злободневные вопросы, волнующие диаспору, организуешь культурные мероприятия, стараешься "растолкать" людей, чтобы они, наконец-то, "проснулись" – жди проблем. Причем сложнее всего, как правило, с теми, кто сам никогда ничего не делает…

Знакомая картина, не правда ли? Мы хотим быть счастливыми, не прилагая усилий для этого?!

ЭХ, СТАРИКИ…

… Мы уже на месте. Небольшой городок под названием Дикбуюк – тысяч десять жителей. Адыгов здесь – горстка, всего человек сто, но уважение к ним величайшее. Это видно по тому, как с ними здороваются, как искренне приветствуют, как общаются.

Народ собирается в офисе бизнесмена Исхака Хачецука. Он давний приятель Мугдина Чермита, хорошо его знают и в Адыгее. В начале 90-х Исхак создал небольшой бизнес – занимался продажей и техническим обслуживанием сельхозтехники. Побывав на исторической родине, обзавелся связями, открыл совместное предприятие, имеет представительство своей фирмы в Адыгее. Дело быстро пошло в гору, компания процветает. Сейчас у него несколько направлений бизнеса, много планов и идей.

– Приезд Мугдина и его ансамбля стал заметным событием для черкесской диаспоры Турции, – рассказывает Хачецук. – Отзывы прекрасные, вас с нетерпением ждут. Я очень рад, что мы вместе, что "Нэф" смогут увидеть десятки тысяч людей.

Вечером, после фестиваля, Исхак приглашает всю делегацию в гости, в родной аул Каракулак, он в паре километров отсюда. Местные жители соберутся, поужинаем, говорит он, молодежь пусть общается, танцует, нам тоже будет о чем поговорить.

В офисе уже многолюдно – собралось человек тридцать. Во главе стола, на самом почетном месте, старейшины – Саами Тлиш, Исмаил Хунаго, Муса Натхо. Чуть поодаль остальные – Салих Хатко, Иззет Четао, Сервет Аутль, Мемет Тлиш, Фехим Хатко, Турсун Тлиш, Фехми Хокон, Ибрагим Цей. Разговор "завязывается" сразу. Темы привычные – родной язык, история переселения черкесов в Турцию, адыгский фольклор, современная жизнь диаспоры, перспективы репатриации на землю предков. В беседу, вызвавшую огромный интерес, постепенно вовлекаются все.

– В нашем стремлении сохранить свою культуру, адыгэ хабзэ и традиционный уклад жизни очень помогает вера, – рассказывает Саами Тлиш. Старик очень эмоционален, видно, ему нечасто удается пообщаться с соотечественниками, приезжающими с исторической родины. – Мы люди религиозные, верующие, без этого никак нельзя. А как обстоят дела на Кавказе?

Мугдин Чермит подробно отвечает на вопрос старейшины: в аулах строятся мечети, люди постепенно осознают истинное значение духовности, широко отмечают религиозные праздники, появляется все больше тех, кто живет по Корану.

Батырбий Берсиров, обращаясь к собеседникам, упорно "гнет" свою тему: почему не учите детей родному языку? Чего ждете? Время уходит, как песок сквозь пальцы…
– Да, мы "потеряли" свою молодежь, – признает дед Саами. – Язык останется в народе, если он сохранился в семье. Более того, дети будут говорить по-адыгски, во многом благодаря женщине-матери, она главный воспитатель, не зря ведь наши предки называли родной язык материнским. Вот почему так важно, чтобы браки были адыгскими. Как только в черкесскую семью приходит женщина с чужим языком – все погибло.

Молодец, Саами, аферым! Мудрые, по-настоящему золотые слова! Сколько раз мы на этом обжигались! Конечно, жизнь штука сложная, каждый сам себе хозяин и волен свободно определять собственную судьбу. Все так. Людей по рукам и ногам не свяжешь. Но в такие судьбоносные периоды, когда речь идет о существовании твоего народа, думать нужно все же не о дне сегодняшнем, а о том, что будет завтра, не о детях лишь только – о внуках и правнуках. Вот по кому звучит колокол!

Проблема репатриации здесь – одна из актуальнейших. Обсуждается постоянно, горячо, до хрипоты. Настроения разные, мнения неоднозначные. Те, кто уже все твердо для себя решил, пока в меньшинстве. Ярых противников тоже единицы. Больше – сомневающихся. Больно бьет по значимой для народа идее – отсутствие объективной информации с исторической родины. Люди, порой, не знают – а может, не хотят знать? – элементарных вещей, поддаются влиянию досужих слухов и всяких домыслов. Доходит до смешного, хотя не смеяться тут надо – в пору серьезно задуматься.

– Я долго мечтал увидеть родной Кавказ, – рассказывает Саами Тлиш. – Пока было здоровье, не было возможности поехать туда, не пускали. Теперь, вроде, преград нет, а уже возраст не тот, вряд ли осилю дорогу…

Тлишу за восемьдесят. Верующий человек, очень уважаемый здесь. Ловлю себя на крамольной мысли: если бы поставить его сейчас перед выбором – совершить хадж в Мекку или увидеть родную землю, посетить могилы предков – куда повернет? Что важнее для человека? Конечно, ситуация крайне условна. При желании можно и в Саудовскую Аравию пешком пойти, причем возраст здесь совсем не помеха, и в Адыгее, Кабарде, Черкесии или Причерноморской Шапсугии побывать. Одно другому никак не мешает, но сегодня от таких как Саами, от наших старших, напрямую зависит главное: выбор пути дальнейшего развития черкесского мира. Останемся ли мы и впредь осколками, отдельными частями некогда единого народа, или… Тлиш пока своего веского слова не сказал.

– Мне увидеть родину уже не суждено, пусть дети поедут, если захотят. Я не настаиваю, им самим решать.., – говорит старик. После подобных слов мне с ним разговаривать уже неинтересно.

Между тем, отмалчиваются пока и другие. Сидевший рядом Исмаил Хунаго тоже воспринимает все философски. Он разменял седьмой десяток, но до сих пор неженат. Детей нет – о каком будущем с ним тогда можно говорить? Исмаил, который здесь тоже в большом авторитете, считает себя настоящим черкесом – хитро улыбаясь, достает из кармана "браунинг", мол, я всегда вооружен. "Пушка" настоящая, боевая, есть официальное разрешение, все по закону, но в пистолете ли дело?

Хунаго не сторонник репатриации. Занимает позицию "над схваткой" – пусть другие спорят на эту тему. Много рассказывает о том, как встретила черкесов Турция, о массовой гибели людей, о том, каких усилий стоило махаджирам выжить на чужбине. Обсуждаемый вопрос он предпочитает обходить – у него свой взгляд на все это, мало чем отличающийся от позиции Саами Тлиша. Что ж, бог им судья…

В стороне от нашего стола удобно устроились местные адыги "помоложе". Они в дедовском возрасте, но к старикам подсаживаться пока не хотят. Их суждения, ход мыслей, уровень мировоззрения тоже во многом показательны.

– Турецкая пропаганда долгое время нас убеждала, что адыги, якобы, произошли от арабов, благодаря чему и стали мусульманами, – рассказывает Мемет Тлиш. Он частный фермер, крепко стоит на ногах. На государство не работает принципиально. – В разные годы вышли десятки книг на эту тему. Потом появилась новая "гипотеза", что мы – не черкесы вовсе, а кавказские турки, поэтому Турция и "приютила" нас после Кавказской войны. Не знаю, кому можно верить…

Тлиш говорит об этом с некоторым возмущением, но еще до нашего приезда, судя по всему, искренне верил в подобные "сказки". А сколько здесь таких обманутых, которым удалось "запудрить" мозги? Если дед не знает настоящую историю своего народа, куда тогда детям и внукам во всем разобраться… Я просто в шоке!!!

В МУНИЦИПАЛИТЕТЕ

Мчимся обратно в Самсун. Аюб, на правах хозяина, не дает нам скучать. Информации много, все интересно, познавательно. Молодец, одним словом! Балыко общественными делами занимается много лет, мыслит нестандартно, позитивно, принципиален во всем, что касается адыгского вопроса.

– Я родился в Кайсери, в детстве родного языка практически не знал, – говорит он. – Со временем стал понимать, что так нельзя, неправильно это. Постепенно выучить язык стало острой потребностью. Во времена моей юности подобные вещи не поощрялись, поэтому учился подпольно – по книгам. Много читал художественной литературы, исторических книг.

Собираемся у здания муниципалитета и одной большой компанией идем на встречу. У входа охранник – высокий смуглый мужчина в униформе. Это Муса Цей, говорит Аюб, наш парень. Муса рад гостям, гордо расправляет плечи, широко улыбается.

Поднимаемся на третий этаж. Узнаем подробности. Мэра Юсуфа Ялмаза не будет – он в рабочей командировке, но нас уже ждет первый заместитель градоначальника Кенан Шара. Он тоже черкес из рода Нэчахо. В его рабочем кабинете появляется наш друг Кадыр Чупэ и еще несколько человек. Один из них кого-то мне сильно напоминает – знакомые черты лица, цвет глаз, фигура, я не могу ошибаться.

– Меня зовут Фахри Псебланэ, – представился он.

Теперь все понятно. Фахри – брат нашего хорошего друга Фарука Псебланэ, председателя "Адыгэ Хасэ" немецкого города Кельн. Вот почему я быстро уловил внешнее сходство – они очень похожи.

Заходит Кенан Шара. Приветливо улыбается, здоровается с каждым по отдельности, радушно приглашает устраиваться удобнее. Он не знает адыгского языка – в качестве переводчика выступает Фахри. Кенан родом… из Карлы, где недавно проходил фестиваль с участием "Нэфа". Окончил университет в Трабзоне. Инженер-геодезист по специальности. Начинал простым рабочим, сделал неплохую карьеру. Основная работа в администрации города "висит" на нем – ни один вопрос не проходит мимо. Пару лет назад Нэчахо приезжал по делам в Краснодар, оттуда специально заехал в Майкоп, чтобы своими глазами увидеть столицу родной республики. Искал здесь родню – не нашел. Пока. Значит, есть повод побывать на родине снова.

После традиционных слов приветствия, Мугдин Чермит говорит о цели встречи: необходимо более активно развивать экономические и культурные связи зарубежных адыгов с исторической родиной, наладить регулярный обмен детскими и студенческими группами, творческими коллективами. Мы много рассуждаем о подобных перспективах, давайте реально работать в данном направлении, призывает он. Шара целиком поддерживает идею, он готов рассмотреть интересные предложения, всегда открыт для диалога.

– Ваш приезд в Турцию важен по многим причинам, – говорит Нэчахо. – Ансамбль "Нэф" – уже реально действующий культурный проект, работающий на духовное сближение адыгов. Это очень хороший пример для остальных, прежде всего, для нашей молодежи, которой необходим духовный и нравственный ориентир.

Постепенно разговор принимает форму дружеской беседы. Общение свободное – говорить можно на любые темы. Фахри рассказывает о повседневных буднях местных черкесов – что удается делать, над чем еще только предстоит поработать. В городе адыгов уважают. Представители нашей диаспоры занимают большие государственные должности, многие занимаются бизнесом – черкесы заняты практически во всех сферах деятельности. Их ценят не только за профессионализм, но и человеческие качества, что немаловажно. Сейчас создаются условия для развития местной адыгской молодежи – ей пора включаться в процесс, не упустить бы время.

– Мы просто обязаны сохранить связь поколений, – поддерживает слова Фахри Кенан Шара. – Это важнейший момент. Когда нить между старшим и новым поколением прервалась, мы чуть было не потеряли самое важное – родной язык. Я сам из числа тех, кто, к величайшему сожалению, не умеет говорить по-адыгски, вы не представляете себе, как мне стыдно, как я мучаюсь, а таких, как я, сколько по всей стране? Меня спасает только природный оптимизм – уверенность, что и с этой бедой наш народ сможет справиться. У нас величайший потенциал, который обязательно найдет нужное применение, ведь еще недавно, всего лет двадцать назад, мы даже не мечтали о том, что наступит такое время, когда наши собратья с исторической родины будут приезжать сюда, а мы сможем бывать на Кавказе. Так что не все еще потеряно.

Нэчахо признается, что воспринимает родной язык и культуру предков на генетическом уровне, поэтому и нашей молодежи, чувствующей родство со своим народом, вполне по силам вернуть утерянное. Он искренен в своем порыве. И не он один. Наша диаспора живет надеждами на лучшее, серьезно задумывается о своих перспективах, стремится преодолеть существующую раздробленность.

– В свое время адыги оказались разделенными не только войной на Кавказе и массовым переселением на чужбину, сказалось и большое количество языковых диалектов черкесского языка, – говорит Псебланэ. – Особенно это проявилось в Турции – достаточно посмотреть на географическую карту. Кабардинцы селились отдельно, убыхи – отдельно. Есть районы, где расположены чисто шапсугские селения, в других – только абадзехские, бжедугские и натухаевские аулы. Смешанных сел не так много, а нужно двигаться навстречу друг другу. Такая же картина и в других странах. Нам важно преодолеть эту раздробленность. Мы один народ. У нас общая многовековая история, общие предки, общая культура, общая судьба, наконец…

Лучше не скажешь! Мудр, Фарук, молодец! Вот только услышат ли тебя соплеменники, живущие не только за рубежом, но и в России? Первое время я долго не мог привыкнуть к местной ментальности. Обычно как: видишь человека, здороваешься, спрашиваешь: ты из какого рода? Здесь, в Турции, этот вопрос понимают сугубо по-своему. На первом месте не фамилия, а принадлежность к той или иной этнической группе. Говорят сразу: я – убых, я – кабардинец, я – шапсуг и прочая-прочая. Все смешалось в головах, о каких перспективах мы тогда говорим, на что надеемся..?

"НЭФ" – ПЕРВЫЙ!

Вечером Кенан Нэчахо посетит фестиваль, придет специально посмотреть на "Нэф". У него великолепное настроение, он ждет незабываемого зрелища. Концертный зал забит до предела – две тысячи зрителей. Наша группа поддержки – более полусотни молодых ребят и девушек с адыгскими флагами – давно на месте. Все готово. "Нэф" выйдет на сцену первым. Музыканты занимают свои места – еу, "Тляпариса"!

Это были двенадцать минут, потрясшие Самсун. Зал ревел от восторга. Можно себе представить впечатления зрителей, впервые видевших гордую красоту адыгского танца – нашим юным артистам рукоплескали даже во время утренней репетиции! Мальчишкам и девчонкам, приехавшим в Турцию из маленького Энема, в тот вечер аплодировали все: греки, эфиопы, бразильцы, французы, немцы, пуэрториканцы, грузины, молдаване. Ими искренне восхищались –поистине незабываемая атмосфера!

Нэчахо светился от гордости. Если бы он знал родной язык, сразу заговорил бы образнее стихов Исхака Машбаша. Кенан был на седьмом небе от счастья – он тоже адыг! К нам долго подходили какие-то незнакомые люди, радостно пожимали руки, поздравляли с несомненным успехом!

Долго нежиться в лучах славы не довелось – мы опять в автобусе, едем в Каракулак, в гости к Исхаку Хачецуку.

ЗОВ РОДИНЫ

Несколько задержавшийся в дороге "Нэф" добрался до Каракулака глубоким вечером – от Самсуна пришлось ехать почти двадцать пять километров. Место живописное – сельские пейзажи, мечеть, небольшие домовладения. В просторном дворе семьи Хачецук собрался весь аул. Стоят накрытые столы. Люди в ожидании праздника. Ужинаем по-военному быстро – уже звучат первые аккорды "хакуляша", началось…

Подходят местные ребята – человек десять. Они подолгу расспрашивают о том, как можно обустроиться в России, куда сдавать документы для получения вида на жительство, какие сложности ждут их на первых порах. Успокаиваем: не переживайте, этот длинный путь уже успешно прошли многие, вы не одни. Сегодня данный процесс заметно упрощен, нужно просто запастись терпением. В любом случае, преграды, какими бы они сложными ни казались, нужно преодолеть – конечный результат стоит того. У них буквально "горят" глаза – очень хотят вернуться на землю предков, найти своих родственников. Черкесы чувствуют это подспудно, на генном уровне – вот он, зов родины…

Анзор НИБО

Сочи – Синоп – Карлы – Самсун – Дикбуюк – Каракулак.
Фото автора.

• адыги
• черкесы
• шапусиги
• НЭФ
• Турция
• танцы