Кодекс чести глазами дизайнера

Кавказцы – люди, воспитанные по кодексу чести. Да, национальность от национальности отличается, но этот кодекс един и у всех одинаково крепко вшит в ментальность. Это негласные законы и правила, не имеющие никакого отношения к религии, а просто объясняющие, что такое настоящий мужчина и настоящее достоинство. Кодекс есть у ставропольского и терского казачеств, у осетин, дагестанцев, вайнахов, адыгов. Это основа личности настоящих мужчин. Кстати, порядок национальностей может быть обратный, все мы ревниво относимся к иерархиям и спискам. Культ мужского самосознания, который проникает из культуры в культуру как фундамент всех отношений в регионе. Жаль, что не для большинства.

Мужчины, воспитанные в этой среде, редко между собой ссорятся. Для них ссора – это слишком серьезно.

Кавказ, прежде всего, учит не разбрасываться словами, следить за тем, что и как ты говоришь, какие тональности используешь. В Закавказье мужчины могут долго, громко, артистично спорить, любо смотреть, в это время у нас уже «обрезы выкапывают или закапывают». Слова бывают поводом к серьезным конфликтам.

Старших уважают, лишнего слова не скажут, всегда предупредительны, стараются не быть назойливыми, оставаться дружелюбными. Это все ярко проявляется в традиции встречать гостей.

Если разобраться, кодекс сформирован самой жизнью. Тысячелетия назад разные народы пересекались на тропах, на дорогах Кавказа. Им нужно было как-то сосуществовать, научиться договариваться, не мешать друг другу ни в жизни, ни в торговле.

Приютить у себя гостя – это не широкий жест. Где-то в горах ты жизнь спасаешь человеку, позволив переночевать. Когда дают что-то с собой, хотят, чтобы путник дошел до дома и не погиб от голода, а потом и рассказал, как встретил достойного человека, и тот не оставил в беде.

Во всех кавказских тостах проскакивает связка: «Дай Бог, дай Аллах» – независимо от того, кто говорит. Это на подкорочке, бессознательно, чтобы не обидеть никого. За столом ведь могут находиться и мусульмане, и православные. В Осетии, например, ты можешь встать с бокалом и простоять полчаса потому, что один долгий десятиминутный тост будут переводить еще на три языка гостям, которые не говорят по-русски, например, старшим родственникам из далеких горных селений. Пока всем не станет ясно, о чем сказал тостующий, никто не выпьет ни капли вина.

В этом и есть весь Кавказ: поздравляя одних, ты всегда думаешь о том, как не обидеть сказанным других. Внутри семьи мы отмечаем и православные, и мусульманские праздники, так как в семье часто исповедуют сразу две религии. И это здорово.

Гордость и достоинство уживаются с беспомощностью

 

Внутри кавказской среды есть одна вещь, мешающая развитию. Это слепое ожидание кого-то со стороны, кто научит, даст денег и сделает мир вокруг лучше. Поэтому там так сильно надеются на все госпрограммы и инвестиции. По сути это мужская беспомощность, что мне, честно, очень удивительно видеть на современном Кавказе. Но, увы, это есть.

Только инициатива снизу на Кавказе может привести к каким-то позитивным изменениям. Это касается всех сфер жизни. Понятно, что никто не придет и не будет развивать национальную культуру, но будут возникать проекты, которые сами будут доказывать свою состоятельность и ни от кого не зависеть в плане денег. Им, скорее всего, будут мешать, но такое сопротивление и надо преодолевать.

Когда проезжаешь по той же Ингушетии, видишь виноградники, сады, видишь, как поднимается сельское хозяйство. Ведь это люди делают сами. Им даже не нужно помогать, достаточно просто не мешать. Человек на Кавказе не любит советчиков, он не привык просить, не привык жаловаться, но вот сейчас стало заметно, что ему начали прививать эти привычки.

Кавказ сам по себе – регион различных сюрпризов. Главный ресурс Кавказа – люди. Посмотрите на руки людей, взрослых. Это натруженные, загорелые руки, умеющие создавать, выращивать, заботиться. В Кабарде и Верхней Балкарии расцветают частные гостиницы, строится инфраструктура. Под Каспийском отличный частный курорт у моря, красивые домики, желтый песок, приятный сервис. Все умеем, всему научимся, чего не умеем. Да если из Назрани пожилые люди поедут на неделю в Кисловодск просто отдохнуть, погулять в парке, а из Краснодара молодые люди поедут в горы Карачаево-Черкесии, экономика региона оживится сотнями мелких сервисов, кафе, услуг. Кавказ – это отличное место для российской кузницы спортивных кадров и создания комплекса баз для спортсменов и сборных по многим видам спорта.

Возьмите и сделайте курортный лагерь для семей, для развития ребенка, общения и обучения, лечения и жизни – с деревянными домиками, культурной и спортивной программой для всех, с широкими и щедрыми столами национальной кухни. Пусть лучшие учителя, врачи, повара, тренеры со всех республик покажут то, что умеют делать отлично: встречать гостей, накапливать здоровье, отдыхать, делиться радостью общения, провожать гостей полных благодарности, сытых, довольных.

Основная проблема, которую я сейчас вижу, в том, что национальное самосознание на Кавказе пока не целостное. Кавказцы воспринимают себя как самостоятельную нацию, но при этом во всех своих проблемах винят спецслужбы, каких-то врагов, кого угодно, но только не себя.

Мы не можем принять собственную историю такой, какая она есть. Нам необходимо все это культурно пережить через кино, театр, книги. Не нужно стесняться грустных страниц истории своего народа.

Именно из-за непонимания собственной истории и происходят все эти конфликты. Чтобы понять, что к чему, важно увидеть все стороны события: и то, чем можно гордиться, и то, за что стыдно.

Кавказцы знают, как правильно продать через Instagram

 

В умении использовать гаджеты, новые каналы коммуникации кавказцы намного современнее москвичей. В Дагестане, например, инстаграм используют все, у кого есть свой бизнес. Такого я не видел нигде в России. Это то, чему у них стоит поучиться.

Свадебный фотограф, имеющий инстаграм, зарабатывает столько, что может позволить себе Porsche Cayenne. Они моментально становятся успешными и востребованными творческими специалистами.

Мелкие предприниматели фотографируют кирпичи, которые производят, шифер, который продают, дома, построенные из их стройматериалов. На Кавказе не любят голословную и слишком активную рекламу. Суть сервиса – покажи то, о чем хочешь рассказать миру, – тут работает на 100%. И самое удивительное: они находят свою аудиторию и делают бизнес успешным.

Молодежь: стильная и скромная, рискованная и сдержанная

 

В Британке я куратор нескольких учебных программ по дизайну, коммуникациям, технологиям. Часто вижу здесь черкесов, вайнахов, ребят из Дагестана. Я не проявляю какого-то земляческого панибратства. Это не профессионально – выделять любимчиков. Но в душе мне приятно, я откровенно горжусь ими.

Ну, а еще я часто езжу на Кавказ читать лекции. Студенты вроде и похожи на столичных, а вроде и нет.

Ребята в Чеченской Республике очень стильные. Много внимания уделяют собственному статусу, тому, как они выглядят в глазах окружающих. Это такая особенность вайнахов – стараться показаться лучше, красивее, круче. Натренированные, подтянутые, смелые парни, очень активные, но индивидуалисты. Больше трех чеченцев в команде не могут работать эффективно, возникают «перетягивания каната», споры о лидерстве. Чеченские девушки – скромные, удивительно разные внешне, сероглазые, светлоокие, очень разумные, деликатные, лишнего не скажут, но и прямолинейные, точные в формулировках.

Для меня, как для преподавателя, открытием стали дагестанцы. Они оказались очень раскованными в творческом плане. Все творческие задания, которые я предлагаю, они выполняют оригинально и интересно.

Дагестан буквально усыпан спортзалами. Единственное место в России, где в гостиницах есть тренажерные залы с хорошими штангами для тех, кто любит таскать тяжелое железо, с боксерскими грушами, которые носят на себе следы многочасовых тренировок гостей республики.

А вот черкесы и балкарцы крайне сдержанные. Удивительно спокойные. Они стараются не выказывать лишнего друг перед другом. Для работы с ними нужен еще дополнительный этап, чтобы объяснить, что можно иногда не сдерживать эмоции, быть активней. Творчество – это энергия, а тут зачастую человек ставит на вулкан заслонку и ждет, что ему помогут эту дверь открыть, разрешить быть собой. Это не значит, что они зажатые: просто в их среде не принято легко раскрываться. Люди привыкли ждать, когда их спросят, когда их индивидуально попросят что-то сделать, и только тогда они могут позволить себе как-то проявиться. Абхазы, наоборот, могут быть отличным примером открытости, физического ощущения горячей крови, жажды жизни. Наверное, вследствие событий войны: жизнь заставила любить самостоятельность, вдохновлять окружающих, быть открытым с первой минуты знакомства.

Конечно, это обычная молодежь, которая развивается и развлекается. В Махачкале есть пара клубов, где тусят так же, как и в Москве или Краснодаре.

Если вы забыли телефон в ресторане, за вами может побежать незнакомый парень, догнать и вручить вам ваш телефон. Зачем ему воровать, он по другому кодексу живет. Воруют те, кому в жизни досталось мало – мало воспитания, мало внимания старших братьев, отцов.

Праздновать умеют лихо, но все чаще за закрытыми дверями заведений, с незаметной охраной у высоких кованых ворот. Просто на Кавказе все это делают не открыто, а чуть более сдержанно, неброско. В этом вся разница.

Парни в спортивных штанах и красных мокасинах, наводящие ужас на окружающих, – такой стереотип не из ниоткуда взялся. Они действительно есть. Это не самая многочисленная, но, пожалуй, самая заметная прослойка людей. Подобных групп, желающих самоутвердиться, хлестко показать себя, в любой нации хватает.

Ребята, которые занимаются спортом по-настоящему, гораздо образованнее и культурнее этих «крутых». Они проводят все время на тренировках, и им некогда участвовать в выходках, думать о собственной внешности. Они готовятся быть чемпионами не дворов, а страны и мира, обладателями самых высоких спортивных титулов. Спорт на Кавказе – культ.

Дизайнеры стесняются своих корней

 

Как и везде, молодые люди не любят обращаться к своим корням, к своему культурному коду. Создавая дизайн-концепты, они больше ориентируются на какие-то европейские тренды, чем на собственную культуру. Но это проходит с опытом. Они станут старше, и в них голос крови заговорит очень громко. Сначала землю удобряет личный опыт, а потом из глубины начинают пробиваться древние знаки, голоса старых мифов и узоры забытых орнаментов.

В Дагестане я познакомился с девушками, для которых ислам – часть культуры, они создают костюмы, сочетающие национальные, религиозные и модные мотивы. Продают их по всей стране. Они реализуются как модельеры. Многие делают бизнес самостоятельно, без финансовой поддержки со стороны семьи, отцов, мужей. В Британку поступали девушки из далекого горного села, им не хватило только хорошего знания английского, но со способностями, а главное, с рукодельным мастерством у них полный порядок.

В Москве же много дизайнеров, которые учились за рубежом и стесняются говорить о своих черкесских или ингушских корнях. Такая особенность. Дело личного выбора. Я русский с Кавказа, я горд быть частью своего народа, осознавая, что в меня многие качества проникли от моих друзей, соседей, от пересказанных мифов, легенд, энергичной лезгинки, ритмично бетонирующей общую для нас культурную ось.

У некоторых со временем точка зрения меняется кардинально, они начинают придумывать шрифты, иллюстрации, интерфейсы, интерьеры, одежду с национальными мотивами и вдруг становятся знаменитыми и успешными, особенно среди своих, своего землячества. Если этого пока нет, так обязательно будет – из глубины личности прорвет детское воспоминание восторга перед орнаментами, рукодельной резьбой и чеканкой символов, в которых сотни лет и поколений воспевали красоту мира вокруг. Холодных вершин, туманов, грохота далеких гроз и перекатов рек, когда люди становились в круг, брались за руки и пели славу силе этой каменистой земли и плодородию равнин. Нам всем еще предстоит этому поучиться.

Фото: Александр Вайнштейн

Александра Захарова
Октябрь, 2015

Это Кавказ

• кавказ
• традиции
• культура
• менталитет