Огонь и пепел олимпиады

Едва ли к той увесистой бочке дёгтя нерадостных для россиян новостей из канадского Ванкувера могло добавить горечи сообщение о том, что перед «Русским домом» была проведена демонстрация против олимпиады в Сочи-2014; однако, российские СМИ всё же весьма старательно обошли молчанием этот эксцесс.

Нужно добавить, что подобные акции прошли ранее перед офисом российской миссии при ООН в Нью-Йорке, в Вашингтоне, генконсульством РФ в Стамбуле, в Брюсселе и некоторых городах компактного проживания черкесской диаспоры. В адрес председателя МОК Жака Рогге направлено обращение, создано движение “No Sochi-2014”.

Истоки этих протестных мероприятий восходят к далёкому 1864 году, завершившему многолетнюю русско-кавказскую войну: 21 мая в урочище Кбаада (ныне – Красная поляна), последнем оплоте сопротивления черкесов, состоялся парад победителей с торжественным молебном, венчавшие собой военную фазу колонизации западного Кавказа (на восточном боевые действия завершились пятью годами ранее, в 1859 году, капитуляцией Шамиля у аула Гуниб). Положение сопротивлявшихся было безнадежным, а участь – предрешена; эта лишённая смысла последняя битва была для них актом массового суицида как послания потомкам: «погибаем, но не сдаёмся».
Данное событие стало началом первой – и едва ли не самой массовой – насильственной депортации на Кавказе: решением т.н. «Кавказского комитета» черноморское побережье должно было быть “очищено” от остатков местного населения, которому предписывалось либо переселиться в болотистую пойму Кубани, либо эмигрировать в Османскую империю. Большая часть населения этой территории сгинула в ходе выселения от голода, болезней и карательных акций.

Трагическому эпилогу предшествовала встреча депутатов от черкесов с Александром II осенью 1861 года: адыги просили не выселять их «с тех мест, где жили отцы и деды», обязуясь «отныне эти места наравне с войсками вашими защищать от врагов до последней капли крови». Несмотря на обещание императора, военные операции русских войск продолжались даже на территориях горцев, выразивших свою покорность, и в ответ на новое прошение черкесов Александр приказал «выселиться, куда укажут, или переселиться в Турцию»: партия войны в России вновь одержала верх.

Углубляясь в историю вопроса, не обойтись без упоминания Адрианопольского договора 1829 г. между Османской империей и Россией, по которому последней передавался контроль, в частности, над восточным Причерноморьем. Эта безусловная победа турецкой дипломатии – России уступали то, на что сама «Блистательная Порта» не имела фактических и юридических прав – устраивала и ту часть российского общества, для которой война была промыслом и даже смыслом существования; на завоевание Кавказа, по свидетельству генерала Головина, уходила шестая часть доходов огромной империи.

Любопытно отметить, что в «Кавказской мизансцене» российское офицерство нередко уподобляло себя покорителям Американского континента, а горцев – соответственно, отождествляло с индейцами. Это культивировалось начальством и выражалось как в лексике (например, даже в официальных реляциях рейды против аулов назывались «конквисты»), так и в многочисленных армейских мифах об удивительной любви дикарки и пленного офицера, заимствованных, очевидно, из популярного у русского юношества того времени творчества Джеймса Ф. Купера (и, как известно, нашедших отражение в русской литературе). В таком подражательстве соединилось желание оправдать жестокости кампании апелляцией к опыту «цивилизованного» мира с пропагандистской необходимостью романтизации войны, стоившей жизни тысячам русских военных ежегодно на протяжении поколений.

В действительности всё обстояло куда как менее лирично. Вот цитата из рапорта генерала фон Геймана, карательный отряд которого действовал в районе Сочи в начале 1864 г.: «С 7 по 10 марта 1864 г. истреблены все черкесские селения долин Дедеркой, Шапси и Макопсе, 11 и 12 марта уничтожены все селения в долинах Туапсе и Аше, 13-15 марта по долине Псезуапсе все встреченные аулы уничтожены. 23, 24 марта на реке Лоо, в обществе Вардане, все селения сожжены... С 24 марта по 15 мая уничтожены все черкесские селения по долинам рек Дагомыс, Шахе, Сочи, Мзымта и Бзыбь». Таких рапортов – сотни, и подобная тактика применялась на протяжении многих лет: так претворялась в жизнь доктрина генерал-адьютанта Н.И. Евдокимова под названием «Черкесия без черкесов»…

Между тем, завоевание Кавказа не помогло Александру II в реализации великих реформ, так как основы необъятной империи начинали потрясать первые порывы будущей «революционной бури»: Каракозов уже замыслил покушение, а элементы бомбы Гриневицкого ждали своего часа, чтобы соединиться и открыть новую эпоху в истории России – эпоху террористов-смертников. Экономика не выдерживала милитаризации, страна устала быть большим военным лагерем.

Не помогла и массовая колонизация новоприобретённых территорий: известный агроном Иван Николаевич Клинген, в конце XIX века изучавший природу западного Кавказа, отметил: “Удалив из страны черкесов в силу общих государственных соображений, мы взяли на себя тяжелый нравственный долг удовлетворить цивилизацию за утраченные силы и за погибшую культуру, которая копилась 3000 лет, а погибла в 30 лет под напором чудовищно-творческой силы природы, уже не сдерживаемой опытной и сильной рукой аборигена… Бессильны здесь огонь и меч, и не спасут никакие беспочвенные проекты, потому что погибли навсегда старые традиции и почти без следа исчезла старая культура…”

А спустя полвека после победного парада на Красной поляне потомки тех самых офицеров, солдат, казаков вместе с остатками армии Деникина и других белых частей бежали из этих мест тем же маршрутом – через Чёрное море, туда же – в Константинополь-Истанбул, так же – панически-беспорядочно, трагично, безнадежно. Среди них были потомки и графа Евдокимова, так ретиво «очищавшего» побережье (и где он стал крупнейшим землевладельцем), и князя Барятинского, «пленителя» Шамиля, и многих других знаменитых и безвестных героев той кровавой эпопеи.

(Кстати, князь весьма своеобразно покровительствовал графу – история сохранила такое вот свидетельство: "Вы говорите, что он свободно относится к казённому интересу. Пусть будет так... Но какой ущерб он может нанести казне? Ну, пусть будет полмиллиона, миллион, даже 2 миллиона. Ну, что значат даже 2 миллиона для такого государства, как Россия? A он мне Кавказ завоюет, и Россия сохранит этим сотни миллионов рублей и десятки тысяч жизней русских людей", – отвечал Барятинский на доклады о казнокрадстве генерал-адьютанта; оказывается, чиновничий обычай оправдывать противозаконные наклонности государственным интересом имеет славную традицию.)

В 2014 году исполнится 150 лет тем трагическим событиям, и российской власти нужно бы иметь в виду этот фактор при подготовке к главному мероприятию предстоящего десятилетия. На голосовании за олимпийский Сочи в Гватемале замечательно смотрелся кубанский казачий хор, но черкесский ансамбль, наверное, добавил бы колорита – во всяком случае, это могло снизить протестный потенциал в разы.

Уместно также почтить память павших в тех давних (впрочем, как выясняется, не столь уж и отдалённых в народной памяти) сражениях каким-нибудь мемориальным знаком: ведь тут, в братских могилах под Красной поляной, покоятся останки не только сопротивлявшихся горцев, но и русских солдат, офицеров, казаков, сложивших голову в кровопролитной мясорубке.

Русские и черкесы отнюдь не только враждовали – нередко они становились союзниками, в том числе и в наши дни: например, многомиллионная адыгская диаспора поддержала действия России в августе 2008 года на митингах в Турции, Сирии и Европе. Не без влияния мощного черкесского лобби тогда в Москву приезжал король Иордании для оказания гуманитарной помощи Южной Осетии, а Турция, в отличие от других стран НАТО, не осудила действия России в августе 2008 года. Не расточительно ли пренебрегать этим ресурсом поддержки в сложном сегодняшнем мире?

Единственной ныне реакцией российских властей относительно этой темы является обращение президента РФ Б.Н. Ельцина «К 130-летию окончания Кавказской войны» от 18 мая 1994 г., в котором признаётся наличие проблемы возвращения потомков беженцев и вынужденных переселенцев с западного Кавказа. В правовом смысле данный документ является «преюдициальной легитимацией» факта насильственной депортации; может быть, настал момент сделать следующий шаг и найти возможности для репатриации черкесов, хотя бы в рамках широко разрекламированной некоторое время назад программы возвращения соотечественников, закрыв этим трагическую страницу в истории взаимоотношений народов?

Мурат Темиров,
г. Прага